— Ну. — Я пытаюсь быть разумной. — Дом кажется большим, и…

— Ты не переедешь.

Я делаю глубокий вдох. — Я понимаю. Но моё финансовое положение очень шаткое. Через два дня я выхожу на новую работу, а это совсем рядом. Пешком. Это идеальное место для меня, чтобы пожить некоторое время, пока я не встану на ноги.

— Я только что вручил тебе решение всех твоих финансовых проблем.

Я поморщилась. — На самом деле всё не так просто. — А может, и так. Не знаю, потому что я просто не могу перестать вспоминать, как листья гинкго оседают на гортензиях, и гадать, как они будут выглядеть весной. Может быть, Хелена хотела, чтобы я видела двор в любое время года. Если бы она хотела, чтобы я продала дом, она бы оставила мне кучу денег. Верно? — Есть причины, по которым я бы предпочла не продавать. Но мы можем найти решение. Например, я могла бы временно сдать тебе свою половину дома, а деньги использовать на проживание в другом месте? — Таким образом, я бы всё ещё держалась за подарок Хелены. Я была бы в стороне от Лиама и выше порога нищеты. Ну, чуть выше. И в будущем, когда Лиам женится на своей девушке (которая, вероятно, является руководителем компании Fortune 500⁴, которая может перечислить Dow 30 по рыночной капитализации и имеет любимый пункт в рассылке goop⁵), переедет в особняк в Макмэнсон в Потомаке, и начнет политико-экономическую династию, я смогу вернуться сюда. Переехать, как, кажется, хотела Хелена. Если к тому времени я получу повышение и смогу самостоятельно оплачивать счета за воду, то есть.

Это справедливое предложение, верно? Неверно. Потому что Лиам отвечает:

— Нет. — Боже, он любит это слово.

— Но почему? У тебя же есть деньги…

— Я хочу разобраться с этим раз и навсегда. Кто твой адвокат?

Я уже собираюсь рассмеяться ему в лицо и пошутить о моей "юридической команде", когда звонит его iPhone. Он проверяет определитель номера и тихо ругается под нос. — Мне нужно ответить. Оставайся на месте, — приказывает он, на мой вкус, слишком властно. Прежде чем выйти из гостиной, он смотрит на меня своими холодными, суровыми глазами и повторяет ещё раз: — Это не твой дом и никогда им не будет.

И это, я считаю, всё.

Именно это последнее предложение является решающим. Ну, вместе со снисходительным, властным, высокомерным тоном, с которым он разговаривал со мной в последние две минуты. Я вошла в этот дом полностью готовая к продуктивному разговору. Я предложил ему несколько вариантов, но он закрыл мне рот, и теперь я начинаю злиться. Я имею такое же законное право находиться здесь, как и он, и если он отказывается признать это…

Что ж. Жаль его.

Злость подкатывает к горлу, я рву бумагу, которую Лиам дал мне, на четыре части и бросаю их на журнальный столик, чтобы он нашел их позже. Затем я возвращаюсь на крыльцо, забираю свой чемодан и начинаю искать свободную спальню.

— Угадайте, что? — Я пишу Сэди и Ханне. — Мара Флойд, доктор философии, только что переехала в свой новый дом. И он определенно горит.

Пять месяцев, две недели назад

У меня нет на это времени.

Я опаздываю на работу. У меня встреча через полчаса. Я ещё не почистила зубы и не расчесала волосы.

У меня действительно нет на это времени.

И всё же, как дура, какой я выросла, я поддаюсь искушению. Я хлопнула дверью холодильника, отвернулась, чтобы прислониться к ней, скрестила руки как можно более угрожающе, и смотрю на Лиама через пространство открытой кухни.

— Я знаю, что ты использовал мои кофейные сливки.

Это напрасная трата энергии. Потому что Лиам просто стоит на краю острова, такой же бесстрастный, как гранит столешницы, спокойно намазывая масло на кусок тоста. Он не сопротивляется. Он не смотрит на меня. Он продолжает намазывать масло, не беспокоясь, и спрашивает: — Я?

— Ты не такой скрытный, как тебе кажется, приятель. — Я бросаю на него свой лучший взгляд. — И если это какая-то тактика запугивания, то она не работает.

Он кивает. Всё ещё не обеспокоен. — Ты сообщила в полицию?

— Что?

Он пожимает своими глупыми, широкими плечами. На нем костюм, потому что он всегда в костюме. Угольная тройка, которая сидит на нем идеально — и в то же время совсем не сидит, потому что у него действительно нет телосложения злого корпоративного бизнесмена. Может быть, во время обязательного курса "Убить Землю" он стажировался в качестве бурильщика нефтяных вышек? — Эта предполагаемая кража кофейных сливок, похоже, сильно тебя беспокоит. Ты сообщила в правоохранительные органы?

Глубокие вдохи. Мне нужно глубоко дышать. В округе Колумбия убийство наказывается лишением свободы на срок до 30 лет. Я знаю, потому что я проверила это на следующий день после переезда. И опять же, суд присяжных никогда не признает меня виновной — не в том случае, если я расскажу об ужасах, которым подверглась за последние несколько недель. Они, конечно, сочтут смерть Лиама самообороной. Они даже могли бы дать мне трофей. — Лиам, я пытаюсь. Очень пытаюсь, чтобы всё получилось. Ты когда-нибудь останавливался и думал, может быть, ты ведешь себя как мудак?

На этот раз он действительно смотрит вверх. Его глаза такие холодные, что всё моё тело дрожит. — Я пытался. Однажды. И как раз, когда я был на грани прорыва, кто-то включил саундтрек "Frozen" на полную громкость.

Я покраснела. — Я убиралась в своей комнате. Я понятия не имела, что ты дома.

— Ммм. — Он кивает, а затем делает то, чего я не ожидала: подходит ближе. Он делает несколько неторопливых шагов, пробираясь через красивое сочетание ультрасовременной техники и классической мебели на кухне, пока не возвышается надо мной. Смотрит сверху вниз, как будто я муравей, от которого, как он думал, он давно избавился. От него пахнет шампунем и дорогой тканью, и он всё ещё держит нож для масла. Ты можешь зарезать кого-то этим ножом? Я не знаю, но Лиам Хардинг выглядит так, как будто он может убить кого-то (то есть меня) пляжным мячом. — Не вредят ли твои эмоционально-поддерживающие сливки окружающей среде, Мара? — спрашивает он, голос низкий и глубокий. — Подумай о влиянии продуктов ультра-обработки. Токсичные ингредиенты. Весь этот пластик.

Он так снисходителен, что я могу его укусить. Вместо этого я расправляю плечи и подхожу ещё ближе. — Я занимаюсь тем, о чем ты, вероятно, никогда не слышал — это называется переработкой.

— Вот как? — Он кладет нож на стойку и смотрит рядом со мной на контейнеры, которые я установила после переезда. Они переполнены, но только потому, что я была слишком занята, чтобы отнести их в центр. И он это знает.

— В нашем районе нет пункта приема мусора. Но я планирую доехать до… Что ты… — Руки Лиама смыкаются вокруг моей талии, его пальцы такие длинные, что встречаются на моей спине и над пупком. Мой мозг замирает на месте. Какого черта он…?

Он поднимает меня, пока я не зависаю над полом, затем без усилий перемещает меня на несколько дюймов в сторону от холодильника. Как будто я легкая, как коробка из Amazon, гигантская, в которую почему-то упакован всего один дезодорант. Я возмущенно шиплю, но он не обращает на меня никакого внимания. Вместо этого он ставит меня на ноги, открывает холодильник, берет банку малинового компота и с последним долгим, напряженным взглядом бормочет: — Тогда тебе лучше заняться этим.

Он возвращается к своему тосту, а я возвращаюсь к тому, что не существую в его вселенной.

Прекрасно.

Я с рычанием выхожу из комнаты, наполовину взволнованная и полностью убитая, всё ещё чувствуя, как его ладони вдавливаются в мою кожу. Во сне. Клянусь, я убью его во сне. Когда он меньше всего этого ожидает. А потом я буду праздновать, бросая пустые бутылки из-под сливок в его труп.