Должно быть, я вздохнула. Или издала какой-то звук, потому что в один момент они смеются, прижавшись друг к другу, а в следующий момент оба смотрят вверх. На меня.

Черт.

Я изо всех сил стараюсь не смотреть на то, как уютно и комфортно он выглядит, как знакомо и непринужденно. Это совсем не похоже на то, что происходит, когда мы с ним случайно сталкиваемся друг с другом в коридоре, на то заряженное, электрическое напряжение, которое возникает между нами, когда мы забываемся и наши руки случайно касаются друг друга. Но в этом-то и смысл, верно? Любой физический контакт между мной и Лиамом, вероятно, нежелателен с его стороны, в то время как это…

Это унизительно. Я хочу уйти из этой комнаты и никогда не возвращаться. Купить изолированную сумку для ланча и походную печь, засунуть их в спальню и быть полностью самодостаточной.

Женщина, однако, не выглядит такой же встревоженной или стесняющейся того факта, что в данный момент она сидит на мебели в чужом доме, её юбка задралась, чтобы показать длинные, тонизированные ноги. Она улыбается мне, и каким-то образом, как-то, я обретаю голос. — Прости. Мне так жаль, я не хотела прерывать… Я хотела что-нибудь выпить, и я… — И я? И я сейчас пойду в свою комнату, чтобы смыть себя в унитаз. Прощай, жестокий мир.

— Я думал, ты будешь… — Голос Лиама кажется более глубоким, чем обычно. Интересно, собирались ли они перенести, то, чем бы это ни было в его спальню? О Боже. О Боже, я только что прервала своего сожителя и его девушку. Я такая неудачница. — Гулять. Я думал, ты гуляла.

О. Точно. Я должна была пойти на свидание сама. С Тедом. То, что я согласилась сделать на днях под побуждением: — Эй, почему бы и нет. — Сегодня утром я сказала Лиаму, почему буду дома поздно, но в итоге я отменила встречу, потому что… Мне не очень хотелось идти.

По какой-то причине.

Для меня это неясно.

— Нет. То есть, да. Да, я была. Но… — Я неопределенно жестикулирую в воздухе. Это самое хорошее объяснение, которое я могу придумать.

— О.

— Да. Я… — Я действительно должна пойти в свою комнату и сделать это самосмывание. Но это трудно, когда Лиам так смотрит на меня. Наполовину с любопытством, наполовину счастлив видеть меня, наполовину что-то ещё. Это первый раз, когда я вижу его с кем-то, кто не Кельвин или ещё один из его бро-чуваков, которых он, очевидно, знает вечность, кто-то, кто явно… Ладно. У него свидание. С женщиной. Возможно, собирается переспать. И я прервала его. Черт.

— Я… Я собираюсь уйти, так что вы, ребята, можете…

— Не нужно, — сказал голос.

Голос? А. Да. Точно. В комнате есть третий человек. Красивая женщина с длинными темными волосами, которая всё ещё сидит на стойке, с интересом поглядывая на меня и Лиама, и…

— Я как раз собиралась уходить, — говорит она. Но это ложь. Она точно не собиралась уходить. — Правда, Лиам? — Она и Лиам обмениваются молчаливым, напряженным взглядом, за расшифровку которого я бы отдала половину почки.

— О, нет. Ты не должна уходить, — слабо говорю я. — Я…

— Кстати, я собираюсь представиться, поскольку Лиам явно не собирается этого делать. — Она спрыгивает вниз с грацией, которую я раньше видела только у артистов балета и олимпийских гимнастов, и протягивает руку. Я ненавижу себя за то, что пытаюсь вспомнить, та ли это рука, которая обхватывала руку Лиама, когда её голова лежала на его плече. — Я Эмма. А ты, должно быть, знаменитая Мара?

Откуда ей знакомо моё имя — абсолютная загадка. Разве что у Эммы и Лиама очень серьезные отношения, и то Лиам раз или два упомянул бы свою надоедливую соседку, и вы посмотрите на это? Похоже, мне просто невыносима эта мысль. — Да. Эм… Приятно познакомиться.

Рукопожатие Эммы жесткое и крепкое. Она коротко улыбается, мило и уверенно, затем поворачивается, чтобы взять свой пиджак со стула

— Ну. Это было весело. И познавательно. Мара, надеюсь, мы ещё не раз встретимся. А ты… — Она поворачивается к Лиаму. Её голос падает ниже, но я всё равно могу разобрать слова. — Не унывай, дружище. Я не думаю, что ты обречен на пожизненную тоску, как ты думаешь. Я позвоню тебе завтра. — Она не очень высокая, и ей приходится вставать на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, одной рукой упираясь в его пресс для равновесия, и если Лиам и возражает против её присутствия в своем пространстве, он этого не показывает. Затем дружеское махание, на этот раз адресованное мне, веселое "Спокойной ночи", стук её каблуков по паркетному полу на пути к выходу, а затем…

Ушла.

Этот шум был звуком открывающейся и закрывающейся входной двери, что означает, что мы с Лиамом одни.

— Лиам, мне так жаль. Я не хотела…

— Не хотела? — Он почесывает затылок, выглядя озадаченным моей реакцией. Он всё ещё прислоняется к стойке, а я не могу заставить себя отойти от входа. Я не могу заставить себя продолжить и извиниться за то, что прервала его свидание. Я собиралась уйти. Я обещаю. Вы могли бы продолжить в своей комнате, Лиам. Я бы не возражала.

Действительно.

— Как прошла презентация?

Я поднимаю глаза от осмотра своих туфель. — Что?

— Твоя презентация, сегодня? На главную должность?

— А. — Точно. Презентация. Та, на которую я жаловалась несколько дней. Ту, которую я практиковала с ним вчера. И позавчера. Ту, которую он, вероятно, знает наизусть. — Очень хорошо. Хорошо. Ну, нормально. Сносно.

— С каждым словом становится всё хуже.

Я поморщился. — Это было… Я немного запиналась.

— Понятно.

— Но, может быть, я всё же выступила лучше, чем Шон?

— Может быть?

— Возможно.

Лиам улыбается. — Возможно?

Я улыбаюсь в ответ. — Почти наверняка.

— Какое быстрое улучшение.

Я усмехаюсь, а он отталкивается от стойки и встает прямо передо мной. Как будто он хочет быть ближе для этого разговора. Ближе ко мне.

— Это плохие новости для тебя, — говорю я.

— Правда?

— Если я получу эту должность, тебе придется сделать шаг вперед и найти новую работу.

— А. Да.

— Мы заключили сделку.

— Сделка есть сделка.

— Кроме того, после собеседования они дали нам информацию о зарплате. Это большая прибавка. Я точно смогу переехать.

Его глаза застывают, затем снова превращаются в нейтральную маску. — Верно.

— Что? — Я дразню его. — Боишься, что не сможешь позволить себе купить собственный сливочник? — Для чего он вообще его использует? Я всё ещё не знаю.

— Просто беспокоюсь, что мне придется наблюдать, как Эйлин делает ужасный жизненный выбор.

— Эйлин знает, что делает. Как я объяснила в своей последней записи в блоге.

— Которую я, конечно же, прочитал.

Он не смешной. Он не такой уж и смешной. Я и наполовину не в восторге от его странного чувства юмора. — Я не могу поверить, что ты прокомментировал "удали свой аккаунт". Это кибербуллинг, Лиам.

Он всё ещё улыбается, и в моей груди появляется что-то теплое. Которое на самом деле не должно там быть, потому что… Потому что. — Ты и твоя подруга…? — спрашиваю я.

— Моя подруга?

— Эмма.

— Ах.

Тишина. Я разминаю руки, понимая, что так и не сформулировала вопрос. Она твоя… Нет. Слишком прямолинейно. Вы встречаетесь? И что это за заминка в моём сердце, когда я обдумываю эту мысль? Может быть, Лиам никогда не упоминал о девушке. Или вообще о девушке. Но что я должна думать? Что он жил в безбрачии? В любом случае, это не моё дело. Мы просто друзья. Хорошие друзья. Но друзья.

— Что? — Он смотрит на меня долгим взглядом, как будто я только что задала абсурдный вопрос, не имеющий под собой никакой реальности. Реальности, в которой я только что увидела, как он общается с ней.

— Я думала, вы двое…?

— Нет. — Он покачал головой один раз. Потом снова. — Нет, Эмма… Мы вместе ходили в детский сад. И она… Нет. Мы друзья, хорошие друзья, но ничего такого.

— О. — О? Правда? Не может быть. Как?