Не делай этого, Мара. Не делай этого. Ты пожалеешь об этом.

Но Лиам заметно сжимает зубы. То, как он смотрит в открытый холодильник, говорит о том, что он хотел бы задушить каждую банку соуса тартар (по неизвестным причинам у него их три). Может быть, и кетчуп тоже. Линия его широких плеч настолько напряжена, что я могла бы использовать её как плотницкий уровень, и…

А. К черту.

— Итак. — Я прочистила горло. — Я заказала намного больше еды, чем мне нужно. — Я сопротивляюсь желанию прикрыть свой дискомфорт нервным смехом. Он, вероятно, чувствует это, мой крайний ужас. — Не хочешь ли ты, эм, немного?

Он медленно закрывает дверцу холодильника и оборачивается. — Прости? — Он смотрит на меня так, будто я только что предложила вместе ограбить банк. Записаться в приятели на воздушную йогу. Провести остаток ночи, наблюдая за мотыльками.

— На вынос. Китайская. Хочешь?

Он смотрит на окно. Да, снег всё ещё идет. Мы официально на Северном полюсе. — Ты заказала еду на вынос. — В его голосе звучит сомнение.

— Не сегодня. Два дня назад. Я всегда заказываю слишком много, потому что остатки вкуснее. Особенно ло майн, он должен пропитаться соусом, чтобы… — Я остановилась. И покраснела. — В любом случае, не хочешь немного?

— Мы посреди метели, Мара. — Почему я вдруг задрожала? Ах да. Потому что холодно. А не потому, что он назвал моё имя. — Ты должна запасаться едой.

Да, я должна. — Она вот-вот испортится. И я рада поделиться.

Лиаму требуется непозволительно много времени, чтобы ответить. Десять хороших секунд он скептически смотрит на меня, возможно, подозревая, что я сумасшедшая убийца, которая ищет соседей чтобы отравить их. В конце концов он говорит: — Конечно.

Он говорит только уверенно. Очень осторожно. И выглядит осторожным тоже, пока идет ко мне. Он засовывает руки в задние карманы джинсов и угрюмо смотрит по сторонам, и очевидно, что он понятия не имеет, что делать — сидеть на диване, на стуле, на полу. Есть, стоя посреди гостиной. Мне впервые приходит в голову, что за его отстраненной, суровой личностью может скрываться неловкость. Может быть, он один из тех людей, которые гиперуверенны в профессиональной среде и полная противоположность им в социальной жизни? Неа. Маловероятно.

Я похлопала по месту рядом со своим, уже жалея об этом. Мы никогда раньше не сидели вместе. До сих пор каждое взаимодействие между нами было косвенным. Акт сидения рядом друг с другом подразумевает намеренность и большую продолжительность. Новая территория.

Странно.

Лиам такой тяжелый и высокий, что подушка прогибается, когда он садится, и мне приходится напрягать пресс и подстраиваться, чтобы не сползти к нему. Я протягиваю ему тарелку и пару палочек для еды, делая вид, что во всем этом нет ничего необычного. Он делает то же самое, принимая их с коротким кивком, его пальцы никогда случайно не касаются моих.

— Что ты смотришь? — спрашивает он.

— Холостячку. — Никаких признаков узнавания. — Это дурацкое, потрясающее шоу. Реалити. Тебе не обязательно смотреть со мной. Спасайся, пока можешь. — Удивительно, но Лиам остается на месте. Он по-прежнему выглядит так, будто не прочь разгромить весь дом, но выражение его лица стало чуть менее кровожадным. Прогресс? — Итак, Шерил, у девушки в зеленом платье — единственной девушки — есть несколько недель, чтобы выбрать себе мужа среди всех парней.

Лиам на мгновение прищуривается на телевизор. — На основании чего? Они все выглядят одинаково.

— Они такие, не так ли? — Я пожимаю плечами. — Они водят её на свидания. И болтают. В конце концов, они могут даже заняться сексом.

Он покраснел? Нет. Это просто свет. — На экране?

— Эй, это же ABC, а не HBO. — Я кладу спринг-ролл на его тарелку. Затем я смотрю на него — его руки, заполняющие рубашку, его грудь, его общая… огромность — и добавляю ещё два. Сколько миллионов калорий ему нужно в день? Я должна это выяснить. Во имя науки. — Видишь парня в очках, которые ему явно не нужны, в тщетной надежде выглядеть менее имбецильным?

— Голубая рубашка?

— Да. Мы болеем за него.

— Не так ли.

— Да. Потому что он из Мичигана. А я училась в университете М на бакалавра, — объясняю я, слизывая каплю соуса хойсин¹¹ с большого пальца. Его глаза задерживаются на моих губах на слишком долгое мгновение, а затем резко отводятся.

— Понятно.

— Это отличное место. Был там?

— Не думаю, что да, нет. — Он всё ещё не смотрит на меня. Может быть, он испытывает глубокую и иррациональную ненависть к Энн-Арбору?

— Где ты учился?

Он, кажется, слегка удивлен тем, что я спрашиваю. Справедливо, поскольку в прошлом я не особо преуспела в принятии поворотов и поддержании разговора. — Дартмут. Потом Гарвардская юридическая школа.

— Точно. — Я понимающе киваю. — Звучит… дешево.

У него хватает порядочности выглядеть овечкой, поэтому я его жалею. — Хочешь курицу с кешью?

— Ах… Да, пожалуйста.

— Вот. Можешь доесть, я уже съела около десяти фунтов¹².

Он кивает. — Спасибо.

Лиам Хардинг. Вежливый. Вау. — Не за что.

Пару минут мы молчим — Лиам смотрит телевизор, я украдкой наблюдаю за Лиамом, когда он жадно ест, большими быстрыми кусками, которые по-юношески очаровательны. Затем он поворачивается ко мне.

— Мара.

— Да?

— Ты явно какой-то гений.

А? Я? — Это ты смеешься надо мной?

Он выглядит мертвенно серьезным и слегка обиженным этой идеей. — Ты, по сути, ученый-ракетчик.

— По сути, это ключевое слово.

— И Хелена, у которой нелепые стандарты, выбрала тебя для работы с ней. Ты, очевидно, замечательный человек.

О Боже. Это комплимент? Я покраснею? — Эм… спасибо?

Он кивает. — Чего я не понимаю, так это почему кто-то такая умная, как ты, смотрит это дерьмо?

Я улыбаюсь своему жареному рису. — Увидишь.

Час спустя, когда Шерил говорит: — "Я думаю, наши отношения прошли долгий путь, но я не уверена, что они могут развиваться дальше…". Я хлопаю рукой по подлокотнику и кричу: — Да ладно тебе, Шерил, — в то время как Лиам хлопает по подлокотнику и кричит: — Шерил. Какого черта?

Мы поворачиваемся друг к другу и обмениваемся коротким, озадаченным взглядом. Я же говорила, — думаю я с улыбкой. Его рот подергивается, как будто он услышал меня громко и отчетливо.

"…в данный момент я просто знаю, что между нами ничего не получится. Можно я провожу тебя?"

Лиам в ужасе качает головой. — Это просто плохое решение.

— Я знаю.

— Он лучший из всех.

— Так глупо, да? Она будет очень жалеть об этом. Я знаю это, потому что я уже посмотрела сезон. — Несколько раз. Я тянусь за пивом, которое Лиам достал из холодильника несколько минут назад. — Хочешь ещё крабового рангуна¹³? — спрашиваю я.

Он кивает и откидывается назад, вытянув длинные ноги рядом с моими на кофейном столике. Снег на улице всё ещё падает, и мы ждем начала следующего эпизода.

*****

Он убирает снег так, словно это его единственное призвание.

Может быть, это безумие, вызванное изоляцией, но в этом есть что-то гипнотическое. Ритмичный подъем и опускание его плеч под черным флисом. Кажущаяся непринужденность, с которой он занимается этим часами, изредка останавливаясь, чтобы вытереть пот со лба тыльной стороной рукава. Я прижимаюсь лбом к окну и просто… смотрю. Я почти слышу голос Хелены в своей голове (Не хочешь ли ты одолжить мой бинокль для наблюдения за птицами?). Я беспечно игнорирую его.

Может быть, это то, в чем он специализировался в Дартмуте: Уборка снега. Вдобавок к этому он получил специальность "Мышцы". Его дипломная работа называлась "Важность предплечий в эргономичных раскопках". Затем он перешел в аспирантуру, чтобы изучать закон " Как сделать повседневную зимнюю задачу привлекательной". И вот я здесь, не в силах оторвать глаз от десятилетия оплаченного высшего образования.