— Чуть больше месяца, — ответил Дерек и я ужаснулся. — Сегодня двадцать седьмое Снежной бури. Мы уже в Хаасиме. Здесь за тобой присматривали лекари.

— И ни разу я не приходил в сознание? — Дерек в ответ покачал головой.

— С тех пор как стал дышать, ни разу, — продолжил он.

— Может быть я правда… умер, — вдруг подумалось мне.

— Но ты сейчас тут, передо мной. Живой!

— Нет, тогда. Я, казалось, был где-то не здесь… — я постарался описать все, что смутно помнил.

— Свет объял тебя? — не понял Дерек.

— Да. Верно, там решили, что я еще зачем-то нужен, — усмехнулся я, указывая пальцем в потолок. — И все же… я жив. Благодарить мне за это стоит тебя.

— Не только, — усмехнулся Дерек. — Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю, Дерек. Все это странно…

— Говори, что хочешь, но ты представить себе не можешь, как же я рад слышать твой голос, видеть тебя. Точно также было, когда я нашел тебя в пустыне.

— Тогда это я нашел вас, — поправил я и улыбнулся.

Тут раздался глухой стук: постучали в дверь. Дерек разрешил войти. Сначала скрипнула одна дверь, затем, спустя мгновение распахнулась дверь в спальню. Я только краем глаза успел заметить, что у покоев, где мы сейчас были, имелась еще и просторная гостиная. В дверях стоял страж в красном тюрбане, в латной грудной пластине поверх красной рубахи, а под глазом была вытатуирована слеза.

— Великий визирь Абдурах’ман-паша Азшхабар вир Казир просит принять его, — выговорил он на общем.

— Проси, — ответил Дерек и встал.

Страж удалился, притворив дверь. А спустя несколько минут в них вошел высокий харл. Облачен он был в черный халат, расшитый золотой филигранью. На голове черный с золотым тюрбан, с белым пером закрепленным заколкой инкрустированной са’афиром. Лицо строгое, с ястребиным носом. Из-под пышных бровей глядели раскосые глаза. Аккуратная недлинная борода дополняла образ Великого визиря. Дерек поклонился. Я наклонил голову.

— О, хвала духам-предков! — зазвучал грубоватый голос визиря на общем, без акцента. — Я, вижу вам уже лучше. Это обрадует султана, он очень беспокоился о вас.

— Я польщен, — ответил я и был слегка озадачен тем, что обо мне беспокоился сам султан. — И премного благодарен!

— Для нас было честью оказать всю посильную вам помощь, — произнес визирь и ударил себя по груди. — Идан Дерек, раз я застал вас тут, то прошу зайти ко мне после совета, где-то до ужина. Думаю, вам будет интересно послушать посла Туллия.

— Я приду, — ответил он.

— Хорошо… Архимаг, надеюсь, что вы вскоре почтите нас своим личным присутствием. А пока хочу передать вам, что Его величество Гурук Краснохвост приносит свои глубочайшие извинения, а все причастные к этому нападению лица приведены к ответу.

— Извинения… — Дерек взмахнул руками. — Очень вовремя и самое главное действенно. Соворус, скажи, что ты теперь исцелился после этих «извинений».

— Не начинай, Дерек, — остудил я его и обратился к визирю. — Я приму извинения императора… Догмы суда… Ненависть к эльфам у них в крови, я был лишь красной тряпкой, — рассудил я. Что теперь оставалось делать? Дейрон убит. И ничто уже его не вернет. Теперь надежда снова померкла. — Устраивать из-за этого политический конфликт в такое время неразумно. Сам посуди.

— Слова архимага мудры, — визирь поклонился. — Выздоравливайте. Я сообщу султану о вашем самочувствии. Храни вас духи-предков! — визирь еще раз поклонился и откланялся.

Вскоре звук шагов в гостиной затих и тогда я обратился к Дереку:

— Сначала меня ищет целый корпус следопытов султана под предводительством принца, теперь я, оказывается, лежу во дворце султана, и сам Великий визирь справляется о моем здоровье. Дерек, что ты такое вытворил, пока искал меня?

Дерек рассмеялся.

— Ну, вот, похоже, и настало время для моей длинной истории, не правда ли?

— Уж расскажи, — я устроился поудобнее. — За что тебя так привечают при дворе?

— Да… Ты тогда уже залез в башню, а я ждал сигнала, — начал Дерек свой рассказ.

***

Стремительно приближалась буря. «Ну, давай же, Совор», — молил я. Вербалы нервничали. И понятно. Огромная движущаяся черная стена кого угодно заставит понервничать. Ветер приносил мелкие песчинки. А вскоре все закрыла черная пелена песка. В этот момент мне показалось, что от порыва ветра башню качнуло. Потом послышался окрик, но ветер заглушил его.

— Буря началась, Соворус! — во все горло закричал я. — Я поднимаюсь!

Сказать легче, чем сделать. «И как прикажите зацепить веревку?», — спросил я сам у себя. Недолго раздумывая, стал магией подтягивать веревку к окну, это было тяжело, мешал ветер и песок. Когда же мне это удалось, башню качнуло во второй раз, раздался треск. И земля затряслась. А хуже того: башня начала утопать в песках. Я растерялся. Принял стойку, уперся ногами в песок и стал магией удерживать башню. Все было тщетно, она медленно уходила в глубины.

— Соворус! Башня тонет! — кричал я во все горло, благо платок защищал рот от попадания песчинок. Доносил ли ветер хоть что-то Совору, я не знал. Воронка осыпающегося песка подле башни постепенно росла. «Еще немного! Немного», — молил я. Окна были совсем недалеко от земли. Я уже готовился запрыгнуть в одно из них. Усилил заклятие. И на миг мне показалось, что башня устояла. Вот и окна. Отпустил заклятие: башня застыла на месте. Я уже порадовался и приготовился к прыжку, как вдруг она с новой силой стала тонуть. Воронка вокруг башни разрослась, и мне вместо прыжка пришлось отбежать, чтобы не быть утянутым ей в пески. Вот ушли под землю окна, купол и шпиль. А вместе с тем ушел и Совор. «Нет! — прокричал я. — Дерасово пекло! Нет!»

Буря одолевала. Вдыхать этот воздух было больше невозможно. Мысли метались в голове так быстро, но руки справлялись со всеми делами, которые предлагал разум. Я метнулся к месту, где оставили вербалов. Один исчез, верно, вырвал колышек, к которому были привязаны поводья, и умчался подальше от бури. Второй тщетно пытался спастись. Мычал в страхе и брыкался. Я создал барьер вокруг нас, произнеся драконьи слова. И когда спасительный мутновато-синий купол скрыл меня от бури, я без сил рухнул на колени. «Соворус! Надеюсь, ты жив, учитель…» — я просто не знал, что делать. Был в растерянности.

Вербал уткнулся своим носом в плечо. Я погладил его, успокоил. И сам понемногу стал приходить в себя. Сейчас нужно было мыслить трезво.

Драконья магия сопротивлялась буре долго: продержалась практически до самого ее окончания. Продлилась она весь день и половину ночи. Когда ветер развеял песчаную завесу, глазам открылось звездное небо. Я сразу ринулся к месту, где была башня. Ноги подкашивались, ныли мышцы от потери сил, но нужно было поспешить, кто знал, что там с Совором.

«Вот!» — указал я сам себе на знакомое место. Но я не был уверен. Везде был песок, ни каких следов. Ничего! Последние силы я потратил на заклятия. С их помощью раскапывал песок в надежде добраться до башни. Ноги подкосились, когда передо мной образовалось небольшое углубление. «Не башню откопаю, так могилу себе сооружу», — пронеслось в мыслях, когда глянул на свою работу. Сил больше не было. Я дополз до вербала. Устроился рядом с ним. Костра сделать я не мог, обогреть себя магией тоже. Уткнувшись в пахнущий потом вербалий короткий колючий мех и укутавшись в полах халата, уснул.

Солнцепек вернул меня в чувства. Напился воды. «У Совора даже такой радости нет», — корил я себя. Как пробудился, сразу вернулся к своей яме. Стал копать дальше. Пот лил ручьем, голова болела и от жары и от того, что я тратил большое количество сил. Яма потихоньку становилась глубже. Всего несколько часов спустя, когда солнце еще только тянулось к полудню, я рухнул на колени от бессилия и безнадеги. Не думая сдаваться, я прикинул одно заклинание. Прикоснувшись к горячему песку рукой, я стал искать хоть что-нибудь в недрах земли, что указало бы на то, что я трачу силы не впустую.