— Альды скрылись в подземных городах, — отвечал я. — В Сивильнорде. Как мы считали там они и живут.
— Считали? — Дейрон остановился, не дойдя до конца коридора. — Что-то ты не договариваешь, Соворус. Да-да, не договариваешь.
— Известных всем подземных городов было два, и оба пусты. Была надежда на то, что они заперлись в Северных горах, в потаенном Нир’Эзаре. Но я там был, Дейрон. Мы с тобой… — я осекся, и продолжил так, — Ты — последний из альдов.
Лицо Коргенсеса исказилось. Удивление сменилось сомнением, сомнение — страхом. Зрачок единственного глаза расширился, и конструктор стал лепетать:
— Все… Библиотекарь собрал свою дань… Забрал обещанную цену… — Дейрон рухнул на пол и стал биться в конвульсиях и смеяться диким хохотом. — Ахахахах! Он пожрал их! Пожрал! Сфера! Это все она! ОНА! Губитель богов пожрал их за мои грехи! Ахахахх! Ахаххаах! Будь проклят! Проклят! Про-о-о-клят!
Он так продолжал вопить, смеяться и валяться на полу. Я не знал, как привести его в чувства. В голову пришла мысль. Я разжег свет так, что он стал слепить меня самого. Послышалось шипение, крик и все затихло. Сбавив освещение, я обнаружил Дейрона забившегося в угол. Глаз его бегал из стороны в сторону. Он сидел, обняв сам себя, и трясся.
— Спокойно, — мягко начал я. — Все прошло. Успокойся.
Глаз резко остановился на мне.
— Кто ты такой?! Видение? Уходи прочь! Прочь! — Дейрон оскалился и стал шипеть. — Не трожь Главного конструктора и архитектора!
Я потратил некоторое время, чтобы объясниться и привести его в чувства. Он пытался убежать, шипел, набрасывался. Но потом припадок прошел и пусть смутно, он вспомнил кто я, и что мы делали тут.
— Все хорошо? — справился я, отлично понимая, что Дейрону совершенно не хорошо.
— Да-да! Да-да! Нельзя стоять на одном месте. Быстрее! — махнул он рукой и снова повел меня по коридорам.
Остановились мы подле двери. Она была старой, на месте дыр были заплатки. Петли и замок, напротив, имели ухоженный вид. Коргенсес достал из складок тоги причудливый ключ, наполовину выструганный из дерева с прикрепленным к нему металлическим наконечником. Засов со скрипом отворился и Дейрон распахнул дверь. Я зашел первым в темную комнату, за мной залетел Коргенсес. Он тут же запер дверь и выдохнул.
— Можешь гасить свой свет, — сказал он и зажег возле входа тусклый фонарь. Он отдаленно напоминал альдские светильники. Затем стал разжигать такие же фонари по всему логову. В моем огоньке больше не было смысла.
То, что сперва я принял за небольшую комнатушку, оказалось довольно просторным помещением. Я бы даже назвал это мастерской. Вот дверь, через которую мы прошли. С этой стороны ее поддерживал в закрытом состоянии механизм, по-другому язык просто не поворачивался назвать. Да, это был простенький упор из системы рычагов и противовесов, созданный из выточенных деревянных балок и каменных блоков. Но все же механизм. В углу сколоченный стол из различных частей, на нем расположились склянки с жуками и даже подобие столовых приборов. В дальнем конце мастерской стоял длинный и высокий стол, я окрестил его верстаком. Во всяком случае, обилие книг, инструментов из подручного материала и каких-то простеньких деревянных и даже металлических механизмов на нем четко давали понять, что Дейрон за ним мастерил. А это в свою очередь доказывало то, что гению альдов не было равных, даже с помутневшим рассудком. По стенам ползли стеллажи и полки, полные книг. Я бегло прошелся по их корешкам, на которых изредка отчетливо виднелись названия: все это были книги с Туурниля. Видимо, Дейрон их собирал со всей библиотеки.
— Дом — милый дом! Да-да! — радостно возвестил Дейрон, наблюдая, как я все осматриваю. Сам он стал расставлять на специальном стеллаже свои банки с жуками.
Прошелся по мастерской. Приметил за полками спальное место. Заметил под потолками деревянные трубы. Они шли от отдушин до специального сборника на постаменте между полками.
— Умно! — оценил я систему конденсирования влаги.
— Были бы материалы, я бы столько всего сделал! А тут только дерево, да камень… Ну, и бумаги хоть отбавляй. А металла крохи. Да и где его тут плавить, скажите на милость? Где ковать? — он махнул рукой. — Пришлось изворачиваться.
Подошел к верстаку. Среди простеньких деревянных инструментов заметил изящные, ухоженные, металлические изделия альдской работы, наверняка, Дейрон пользовался ими еще до Серой горы, а может и еще раньше. Рядом были разбросаны части каких-то шестерней, неудавшихся и поломанных деревянных аналогов, шарниры, трубочки, рычажки, несколько линеек с насечками. Лежали на вырезанных подставках раскрытые фолианты. Разбросаны чертежи и записи. Взял один из листков с намалеванными на нем символами. Понять их смысл я так и не смог. Это не был ни один из известных языков, даже не альдский шифр. Нет. Безумие Дейрона выражалось как-то по-своему. В этом я убеждался все больше и больше.
Тут мое внимание привлек другой раскрытый фолиант. На выцветшей гравюре был изображен альдский голем. Металлическое его тело имело две пары ног и рук. Разведенная в стороны пара рук и сведенные ноги были вписаны в окружность, а вторая пара рук и разведенных ног — вписаны в квадрат. Все сопровождено заметками на альдонерике с размерами каждой определенной части сложного (и смертоносного) механизма. Я перевернул том, чтобы посмотреть на обложку. На обтянутой кожей лицевой стороне была выбита надпись на альдонерике: «Механикум. Изречения о физике и метафизике божественности». Редкая книга на Туурниле. С нее-то все и началось. Этот обширный том был главным трудом Дейрона Коргенсеса. Книга была фундаментальным трудом в области механики, архитектуры и философии альдского общества. В ней приведены идеальные пропорции для големов, а также чертежи. И в ней же поднимаются вопросы о том, кто есть боги и что они из себя представляют? Дейрон рассмотрел витающую среди всех альдов (являющихся ярыми богоборцами) дилемму: «если я могу создать машину и вдохнуть в нее жизнь, являюсь ли я божеством?» и обличал Десятерых в порабощении народов, и призывал бороться с «поклонщиками». После битвы у Серой горы все экземпляры «Механикума» были уничтожены. Сохранилось лишь два или три в университете.
Побродил еще немного по мастерской. За рядом стеллажей, что начинался у верстака, спряталась вторая дверь. По запаху, который слышался от нее, было ясно, что это отхожее место. Дальше ходить я не стал и присел за столик, окрещенный мною обеденным. Сам Дейрон уже расправился с жуками и стал выкладывать на деревянные миски месиво из растолченных жуков. Предложил сока из них же. Я отказался, взял воды. Дейрон притащил стул от верстака и уселся напротив. Ждать пока я соберусь отведать его угощения он не собирался, и со смачным чавканьем стал уплетать эту… похлебку. Живот заурчал. Повозил ложкой в этой тягучей слизи. «Нужно поесть», — убедил я себя. Для уверенности сделал иллюзию обычного супа, чтобы было не так мерзко. Несколько первых ложек пошли тяжко. Однако дальше было уже легче. К несчастью, после долгого голода желудок не принял вообще никакой пищи. Меня скрутило и стошнило. Дейрон помог мне подняться.
— Совсем нехорошо. Да-да, — подметил он.
Повторять попытку я в тот раз не стал. Коргенсес предложил мне вздремнуть. Отвел к своей кровати. Я лег на тюфяк набитый стружкой и чем-то еще. Подушкой служил обернутый в ткань камень. Закрыл глаза ненадолго, чтобы перевести дух.
Отдохнув, уступил место Дейрону, а сам отправился к верстаку. По пути прихватил трактат по практической магии за авторством магистра Алдрена Белого, написанный еще в 178-ом году. За ним и скоротал время.
Дейрон еще спал. А я размышлял, отложив том в сторону. «Зачем же скрижаль привела меня сюда? Просто встретится с самим собой? Найти Коргенсеса? Что тут есть?». Пробродил по мастерской. И делая уже пятый круг, я приметил подвешенную к потолку над стеллажами сумку. Из нее торчали свитки. Взгромоздившись на стул, я дотянулся до этой сумки. Стал рассматривать содержимое, когда слез. Развернул первый свиток. Оказалось, что я держу чертеж. Аккуратно выведенные линии сливались в стыки, шарниры, проводки, шестерни, генераторы, а все вместе в один огромный каркас. Это были чертежи голема. Того самого или очень похожего голема, которого мы обнаружили в Последнем оплоте. В специальной угловой рамке на альдонерике были приведены основные характеристики этой машины, и красовалось назавние: «Нифлорг».
