Ты так спокоен, Совор. Отчего? — дивился призрак моего друга, моего названого сына. — Как можно продолжать искать выход и стремиться к чему-то зная, что по твоей вине загублено сотни, тысячи жизней. Да, Совор. Драконы поработили всех, кто не оказал сопротивления. Неужели души умерших еще не посещали тебя? Тогда я буду первым, кто скажет тебе о том, что все потеряно. Весь мир — пепелище, а все уцелевшие — рабы.

Нет. Такого не могло произойти. А… если все-таки произошло? Сколько лет я провел тут? Может быть, и правда прежнего мира уже не существует? Тогда и смысла покидать эту библиотеку больше нет. Нет нужды бороться и идти дальше.

— Все молчишь? Да, старый учитель… Я не таким тебя помнил. Хотя всегда подозревал в трусости! И как только аэрии выбрали тебя магистром? — призрак Дерека поднялся и стал уходить.

— Подожди, — произнес я. — Позволь проститься с тобой, как с…

— Как с кем? Как с сыном? — усмехнулся призрак. — Хочешь потешить себя напоследок? Почувствовать себя тем, кем никто из магистров никогда не был? Нет, старик. Такой радости я тебе не доставлю. Да и с чего бы? Отца ты не спас. Мать погибла. А ты лишь воспользовался ситуацией ради себя самого. Оставайся тут, старик, — призрак исчез.

Я снова остался в одиночестве. С невыносимой болью на сердце. Слезы бы полились из глаз, но на них не было сил. Поэтому, забившись в угол, я лишь тихо стонал от душевной боли, что терзала меня. Молил Десятерых, чтобы они окончили мои страдания, но боги оказались глухи. Жизнь все еще теплилась во мне.

Каждый раз с пробуждением я шел дальше. Зачем? Не знаю. Это уже стало чем-то обыденным. Чем-то ради чего я все еще живу. Как обыденным стали и посещения меня видениями. Все они были тут: родные, Дерек, Элина и мое второе «Я». Приходили день ото дня. Давили на больное. Сводили с ума. А я лишь брел, получая тычки, разрывающие душу на мелкие кусочки.

— Смирись! — говорил двойник в один день. — Куда мы идем? Неужели надежда не оставила тебя? Ты, как и я, прекрасно знаешь, что выхода нет. Зачем продолжать путь? Смирись!

— За что ты цепляешься? — говорил он в последующий день. — Не отвечай, я же прекрасно знаю, как ты боишься умереть. Всегда бежал от смерти. За все годы, бесконечно долгой жизни ты так полюбил мир, полюбил известность, силу, что теперь страшно уходить. Трус!

И каждым последующим бодрствованием я все больше сдавался. Наконец, я остановился в просторной читальне. Тут я собирался остаться навсегда.

— Неужели? — двойник следовал за мной по пятам. — Первая здравая мысль за все эти годы. Что же, трус, решился все-таки? Решил смириться? Давай. Освободи нас, наконец.

Что оставалось делать? Я искал выход. Все эти годы искал! Но его не было. Все, кого я знал, погибли или умерли от старости, а теперь еще и от драконьего пламени. Зачем было оставаться мне?

Удачно подвернулось место. Посреди читальни валялась упавшая люстра. А из потолка торчал покосившийся крюк. Пододвинул под него стул. Достал моток веревки. Взглянул на нее и невольно усмехнулся. Петля связалась быстро. Двойник все время смотрел, ожидал и говорил вещи, что окончательно добивали меня. Когда все было готово, я поднялся на стул.

— Мне было приятно быть частью тебя, — сказал двойник. Я же уже приготовился надеть петлю, но помедлил. — Чего же ты ждешь? А, ну конечно. Трусишь, как и всегда. Прекрасно ведь знаешь, что больше нечего тянуть.

Двойник насмехался. И всего на миг, в образе моего второго «Я», мне почудилась фигура в изорванном балахоне с капюшоном, за которым следовал шлейф из зеленоватого тумана. Вот, петля уже практически на шее. Но… я уцепился за то, что мне почудилось всего на миг. Больной рассудок со скрипом стал распутывать клубок мыслей. Это пробудило меня. «Что я делаю?» — задался я вопросом. Некое озарение посетило меня.

Снял и отбросил петлю, спустился со стула.

— Трус! — заверещал двойник. — Ты был так близок, но снова бежишь!

Передо мной появились видения семьи, Элины и Дерека. Все они в один голос кричали: «Трус!». Но я остался спокоен. Так умело разрушенная видениями внутренняя защита стала потихоньку восстанавливаться.

— Да, — согласился я и начал перечислять все, что мне ставили в вину все эти годы. — Мать умерла, когда я родился. Но отец никогда не винил меня за это, — произнес я и силуэт Элактиона стал тускнеть. — Да, я, будучи хвастливым ребенком, покалечил брата. И пусть я никогда себя за это не прощу, Вандил простил меня. Да, Эландиль ненавидел меня, но лишь за то, что я причинил боль его отцу. И он со временем простил меня. Да, я бросил семью, когда получил силу от аэрия. Но того требовал долг. Да, я не помог им, когда они больше всего нуждались во мне, но не я предал их смерти, — образы семьи растворились. — Да, Элина погибла, спасая меня. И я вечно буду оплакивать ее, — образ Элины растворился следом. — Да, я повинен в том, что не смог спасти Мирона и Адду, в том, что Дерек остался без родителей. И да, я мечтал о таком сыне, как Дерек, но смирился бы, если бы он оказался против, — исчез и образ Дерека. Остался только мой двойник. Я взглянул на него и произнес последнее признание. — Да… Я боюсь смерти! Но не прячусь и не бегу от нее. Я боюсь не погибнуть, а остаться без мира, к которому так привязался.

С исчезновением последней иллюзии я вздохнул с облегчением. В этой битве я победил, хотя проигрыш был очень близок. Мысли все также оставались затуманенными.

Когда перевел дух, двинулся дальше. «Неважно вернулись ли драконы или нет, — говорил я себе, — я должен найти выход! Помочь тем, кто уцелел». Проходя мимо стеллажей, я переступил через дыру в полу и, уже только когда отправился дальше, заметил краем глаза с боку зеленоватое мерцание. Прошел после этого я недалеко. Голова ужасно заболела. В глазах потемнело, и я рухнул без чувств.

***

Пришел в себя я в темноте. Голова уже не болела. И я, наконец, почувствовал, что магия вернулась ко мне. Это ощущение было не передать словами. Нужные слова и вот в воздухе порхает шарик света. Это придало мне бодрости. Сконденсировал воды, чтобы утолить глодающую нутро жажду. Желудок ответил на вливание в него жидкости жалобным урчанием.

Прошел по двум библиотечным залам. Вышел через одну из дверей, и каково же было мое счастье, когда я понял, что нахожусь на одном из балконов в зале под куполом. Отсюда увидел балкон последнего этажа, с которого я незнамо сколько времени назад впервые осматривал этот зал. Значит, теперь мне предстояло только найти лестницу на два этажа выше, чтобы попытать удачу в новой башне.

Приободренный и этим открытием, я двигался довольно долго, пока не решил сделать привал. На нем я пошарился в поясной сумке и обнаружил там записную книжицу. А в ней историю, которую начал довольно давно. Я решил продолжить повествование. И так, четыре или пять привалов подряд перед сном я вспоминал историю своего путешествия вместе с Дереком и излагал ее на бумаге. Все четыре года проскакивали перед глазами. Иногда события казались столь расплывчатыми, что приходилось магией доставать их из закромов памяти. На седьмом после избавления от видений привале я прошел этаж вдоль и поперек и обнаружил лестницу ведущую вниз. Остальные либо были разрушены, либо завалены под обломками.

У этой лестницы я и остановился. В этот же привал дописал до момента, когда мы нашли башню в песках, о том, как я залез в эту ловушку и был погребен тут. На этом остановился. Дальше писать не было смысла, как мне тогда показалось. «История тут и закончилась» — подытожил я и, поставив точку после нечеткой даты, убрал исписанную книжицу.

Разбудили меня завывания, шаги и глухой металлический звон. Эти звуки шли откуда-то снизу. Желая узнать, кто или что могло их издавать, я отправился по лестнице вниз. Когда, пройдя коридор и галерею, я оказался в читальной зале, звуки прекратились. Прислушался. Ничего. Хотел было двинуться вперед, но тут меж стеллажей мелькнула темная сгорбленная фигура. Раздался металлических звон и шлепанье голых ступней по полу. Осмотрелся. Сделал шаг вперед. Снова раздался звон и шаги. Существо либо выжидало момента, чтобы напасть, либо боялось.