В выделенных нам покоях, скорее королевских хоромах, Илентир нас оставил. Покои занимали четыре комнаты: две спальни, гостиную и кабинет. В просторной гостиной было полно красивейших картин, а на тумбах были расставлены бюсты или маленькие статуэтки. Золотая люстра свисала из-под потолка прямо над круглым столом с изящными изогнутыми ножками. На нем были разложены наши вещи: моя поясная сумка, меч Дерека, наши одежды, а также и седельные сумки, оставленные нами на постоялом дворе. Рядом лежала записка, написанная аккуратным витиеватым почерком, гласившая о том, что наши кони дожидаются нас в королевских конюшнях, что внизу лестницы подле холма.
— Дерасово пекло! — выругался Дерек, снимая колет. Закончив с застежками, он снял его и бросил через всю гостиную, тот угодил на чей-то бюст. — Сначала допрос, потом Гилгар! Сумасшедшие! Вбили себе в голову, что я обязан принять их сторону, прислушаться к их правде. То, что им всем грозит жизнь, которой многие предпочли бы смерть, никого не заботит! Проклятие!
— Не кидайся проклятиями, — сказал я. — Этого следовало ожидать от короля. Помни, что все власть имущие хотят заполучить твою силу.
— Прекрасно помню! Они не дают мне об этом забыть, — он стянул сапоги и плюхнулся на табурет у стола. — Все. Хватит. Целый день одно и то же. Хочу наесться и выспаться. После пойдем в порт, попробуем найти корабль. И, наконец, покинем это место, — он пошел к столу, растянувшемуся вдоль стены, на котором были поставлены вазы с яблоками, виноградом, сливами и прочими фруктами. Взяв одну вазу, он, молча, пошел в спальню.
Я присел на стул. Столько всего произошло за этот день. Хотя судя по солнцу, этот день подходил только к полудню. Я чувствовал усталость и, несомненно, злость. Не на короля: этого и в правду стоило ожидать, а на лорда-управителя. Он ведет собственную игру, знает о каждом нашем шаге. Стоит ему или королю пожелать остановить нас любыми способами это не составит управителю никакого труда.
Оставив размышления, я перекусил фруктами, после переоделся в собственную мантию, которую выстирали и надушили. После проверил сумки: все было нетронуто. И когда окончательно усталость взяла верх, я последовал примеру Дерека и вздремнул.
Вечерело. Мы поспешили покинуть дворец, как только перевели дух. Забрав вещи и коней, мы, как и хотел Дерек, направились в порт. Когда мы остановились у чайной, солнце уже село, но небо еще оставалось светлым.
На сей раз, в чайной было многолюдно. Вместе с харлами тут были и эльфы и люди. Кто вел беседы за чашкой чая, кто играл в кости или игры, требующие зачатков стратегии у игрока по типу «Замка, воина и дамы». Сначала мы отужинали поджаристой телятиной с овощами, прислушались к тому, что говорят. Правда, говорили больше на харлийском, нежели на общем.
Подкрепившись, мы стали искать нужный корабль. Снова нам попались моряки с «Балшава», все еще дожидавшиеся возвращения каравана с товарами. Нашлись и капитаны торговых галей, но все они либо шли в Мидллен, а точнее в Валиндир — деревню-порт в устье Браэн, либо в Речное у устья Холмбур и далее в Габрал и остальные крупные порты Драгонгарда. До Хардрассала в ближайшее время отправлялось только три корабля: один капитан заломил цену, сказав, что лучше предложения мы не найдем, второй несомненно был пиратом, коими изобиловало Южное море. Третий же отправлялся через два дня: возвращал часть каравана с товарами домой.
Капитана галеи звали Салим. С ним мы сошлись на ста пятидесяти храд, что чуть больше одного золотого и двухсот серебряных даркониев. За эти деньги Салим не только обещал перевезти нас «как королей» на Хардрассал, но и договориться с Абазиром — хозяином каравана, сопроводить нас до столицы.
Два дня пролетели незаметно, особенно после темницы, где время текло невыносимо долго. Мы поднялись ранним утром, собрались и покинули портовый постоялый двор. Взяв коней под уздцы, мы отправились к причалу, где была пришвартована галея «Три джинна». Стояла теплая, но ветреная погода. Это было только нам на руку — быстрее пойдем по морю.
Несмотря на столь ранние часы на причалах уже было достаточно много народу, причаливали рыбацкие лодочки, открывались прилавки полные свежей рыбы. Уходил нерийский военный корабль. Появившиеся имперские корабли выгружали бочки и ящики. «Три джинна» стоял на ближнем к главному проспекту причале. Крепкая торговая галея была выкрашена в светло-оранжевые цвета. Растровая фигура изображала трех духов не-предков или джиннов. На палубе сновали матросы — готовились к отплытию.
У причала нас встретил сам Салим. Смуглая кожа, миндалевидные глаза, обветренное лицо моряка с крючковатым носом. На нем была рубаха и короткие штаны, опоясанные ремнем с саблей. Увидев нас, лицо его озарилось теплой улыбкой.
— Мои дорогие, господа, — начал Салим, к удивлению его общий звучал практически без акцента. — Прошу. Мы уже готовы отчалить.
Он подозвал матросов, те завели по трапу наших коней на борт, а мы поднялись вместе с капитаном.
Салим представил нас купцу Абазиру. Такой же смуглокожий, с такими же миндалевидными глазами. Купец был полноватым, но округлый живот скрывался за легкого покроя хлопковом халате, цвета неба. Пышная черная с проседью бородка закрывала подбородок.
— Рад знакомству, — ответил он после того как мы обменялись рукопожатиями. — Салим сказал, что ви первий раз отпливаете за море. Я вам скажу, что ви счастливчики. Это столь завораживает. Ох, jam’batatdg, я помню, когда еще мальчишкой уплиль в ваши земли. Мне казалось, что это дикий, странний и ужасний край. Только, о духи, прошу, не обижайтесь, я биль лишь юнцом, — он засмеялся. — Вам понравится Саурган, пусть сперва он покажется вам не столь дружилюбним местом. Буду рад сопроводить вас до жемчужини песков — Хаасима.
— Я необычайно рад тому, что нам не придется самим блуждать по незнакомой стране, — ответил Дерек. — И надеюсь, ваша родина окажется еще более прекрасной, чем вы нам описали.
— Ох, не буду предвосхищать ваши ожидания. Лучше сперва увидеть, а потом полюбить. Так всегда говорил мой дед, — усмехнулся Абазир.
Вскоре «Джинны» отдали швартовы и стали потихоньку выходить из гавани. Порт эльфийской столицы постепенно удалялся, открывая нам всю панораму. С правого борта виднелось множество судов, одни, должны были вскоре отбыть с трюмами набитыми сивильской и драгонгардской древесиной; сивильскими кружевами и пушниной; медом и сотами; солью; черными и цветными металлами; сивильской сталью и клинками; пшеницей и крупным рогатым скотом. Другие увозили с Туурниля тонкие и изящные эльфийские изделия: ювелирные украшения, хоть харлы и сами были мастерами в этом деле; искусно сделанные повседневные предметы: ложки, вилки, зеркала, тарелки и прочее. Вывозились и тончайшие эльфиские шелка; андридимский мрамор и эльфийские клинки — самый ходовой товар.
Харлийские суда же причаливали к пристаням набитые различной утварью и металлическими изделиями; коврами и легчайшими шелками; ювелирными изделиями из драгоценных и полудрагоценных металлов; кузнечными и гончарными изделиями. Ввозился и тростниковый сахар, и множество фруктов: апельсины, финики, сладкие и сочные арбузы и дыни, инжир. Особо ценились чайные листья и пряности. Редко на галеях перевозили и особую породу харлийских коней (дорогое удовольствие, только для знатных особ). Магнаты покупали редкие са’афиры, что ценились больше золота. Но среди этого изобилия различных товаров встречались и не просто продукты или скарб. Пираты ввозили невольников, рабов, чей труд был запрещен в Империи. Неры такой силы не чурались, но и не позволяли процветать; не брали больше необходимого для работы в рудниках. Другой проблемой был незаконный ввоз дурмана спока или касарида. Именно отсюда он вместе с караванами расползался по всем провинциям Туурниля и сводил в могилы десятки людей.
