Четыре больших бассейна были наполнены кристально чистой водой. Каждый был огорожен рядом колонн обвитых виноградной лозой. Над ними была стеклянная крыша, в приоткрытые створки которой задувал свежий воздух. Статуи эльфийских дев и юношей изображали различные сценки. Тут прямо посреди воды три эльфийки стояли с кувшинами. Там, вдали, на бортике лежали эльф и эльфийка. И таких было множество. На стенах красовались цветастые фрески, изображающие морской пляж, корабли и море. От всей этой красоты уже начинала кружиться голова.

Купальни были пусты. Стоящую в них тишину развеивал плеск воды. Лакей провел нас между бассейнов в отдельное помещение. В нем нас уже ждали служанки и два больших медных корыта. Потные, пропахшие сыростью тюремные лохмотья у нас забрали и посадили в корыта.

В теплой мыльной воде нас терли и скребли около часа, чтобы смыть грязь, налипшую не только за время пребывания в темницах, но и со времен остановки в Кинаре. Дочиста вымыли волосы, избавив от заведшихся в них вшей. После, обтерев нас досуха бархатными полотенцами и повязав одно из них на пояс, лакей сопроводил нас в другую комнату. В ней нас ожидал Эл‘лэдель — придворный брадобрей.

Первым делом он принялся за Дерека. Тот пожелал полностью выбрить неопрятную бородку и усы, а также коротко подстричь уже достаточно длинные волосы. Когда подошла моя очередь, я попросил лишь слегка подравнять бакены и бородку, слишком я к ним привык.

Когда все банные процедуры подошли к концу, нас встретил мажордом. С ним было десятеро слуг, каждый из них держал по два, а то и по три различных наряда: камзолы, колеты, рубахи расшитые филигранью, широкополые мантии, несколько простых роб, брюки и штаны на любой фасон. Отдельно стояли в ряд пары башмаков и сапог.

— Прошу господ поторопиться с выбором платья. Нам еще много предстоит сделать, — начал Илентир.

— А наши одежды? — спросил Дерек.

— Ваши лохмотья ожидают вас в покоях. Но к Его величеству просто неприемлемо являться в таком виде, — весь вид мажордома говорил о его брезгливом отношении к нашим персонам. — Извольте выбрать из того, что я успел подобрать.

Я сразу остановился на белой длинной робе, что походила на одежды магистров, к ней взял легкого покроя штаны и пару ботинок. Дерек же решил предстать перед королем в расшитой серебряной филигранью зеленоватой рубахе, поверх которой нацепил того же цвета колет. К ним мажордом подобрал брюки и сапоги. Напоследок он взял ремень с пряжкой в виде листа. Нам помогли облачиться в выбранные одежды, после чего мажордом окончательно окинул нас взглядом. Одобрив наш внешний вид, Илентир отпустил слуг.

— Я доложу Его величеству, о том, что вы готовы. Проводи господ до Коридора фресок, — поручил он лакею и откланялся.

Вновь сопровождаемые лакеем, мы покинули купальни. Следуя за ним уже по парадным коридорам, через десяток залов и гостиных, убранству которых позавидует, пожалуй, любой магнат, через две бальные залы малую и большую, мы попали в главный зал. По пути нам встречались и придворные дамы, и знатные господа, эльфийские купцы и члены заседаний. Меня узнал лорд Лаина — Варфаэль Алдир иир Эрадан. Обменявшись парой слов, мы откланялись, оставив лорда с его спутниками.

Парадная лестница привела нас в небезызвестный Коридор фресок. Длинный коридор с рядом окон с мраморными подоконниками вел лишь к тронному залу. Сам коридор был сплошь расписан фресками тончайшей работы. Они были настолько искусно выполнены, что, казалось, сюжет сейчас оживет, и все фигуры начнут движение, а застывшие лишь на мгновение деревья и травы начнут колыхаться от ветра. Они изобиловали красками, а любое украшение, будь то просто браслет или брошь с камнем, было сделано из настоящих драгоценных камней. Все фрески, коих насчитывалось около ста штук, содержали в себе целое состояние. Фрески изображали сюжеты из истории неров. Самой первой была фреска «Уход Первоматери в Форестнар». Она повествовала о том, как Алоа вместе с принцем андров бежала из-под гнета драконов в край бесконечных лесов. Прекрасный лик Первоматери был освещен мягкими лучами солнца. На нем был легкий румянец. А глаза… глаза были точно живыми. Она изображалась скорее эльфийкой, нежели человеком: несколько острые черты лица, форма глаз, и свет, делающий кожу больше походящей на солнечный оттенок талкской кожи, нежели телесного человеческого цвета. Она застыла в движении, полы ее платья колышет ветер. Рядом с ней принц андров: довольно высок, что противоречит их реальному научно доказанному росту. Кожа его бледна, уши длинные и заостренные. Они бегут, на лицах их нет страха, только надежда на новую спокойную жизнь вдали от драконов.

Дерек точно так же, как и я, увлеченно и с восхищением рассматривал фрески. Мы довольно неспешно продвигались вперед, стараясь ненадолго задерживаться подле каждого сюжета, но иногда изображение столь завораживало, что мы просто забывали о времени. Уже под конец коридора, где сюжеты повествовали о становлении короля Бреона Первого, что начинались с фрески «Венчание Бреона», особенно изобиловавшего красками и количеством персонажей в картине, мы прибавили шагу. Последней фреской, что мне удалось рассмотреть, была «Возведение Тимин-Луина», где каждый дом и каждая площадь рассматривались как бы с высоты птичьего полета.

У дверей в тронный зал нас ожидал Илентир. Он нервно постукивал каблуком сапога.

— Вижу, господам очень понравились красоты дворца Его величества, — начал как можно учтивее, но его брезгливость по отношению к нам чувствовалась и за этой маской. — Тем временем Его величество ожидает вас, и если господа пробудут тут еще некоторое время, боюсь, рискуют снискать гнев Его величества.

Он хотел было отдать приказ королевским гвардейцам отворить двери, но осекся и вновь развернулся к нам.

— Позвольте прежде напомнить господам, что войдя к Его величеству, вы обязаны поклониться. Вот так, — он показал нам традиционный поклон мидов. Тут он из сокровенного ритуала превратился в обычный дворцовый этикет. — Господа поняли все движения? Или мне повторить?

— Нам известно приветствие мидов, мастер Илентир, — ответил я.

— Тогда замечательно! — сухо произнес он. — Смею также предостеречь господ, что к Его величеству следует обращаться не иначе как Vedir, что значит Владыка. Или применять полный титул: Gilgar Fenialair alur eledirn c’rola melu par’a. Позволю себе перевести: Владыка Гилгар Великий, славу и величие народу несущий. Прошу господ не показывать мастерство своего нерика, изъясняйтесь на общем, — добавил он, сделав акцент на слове «мастерство». — Господам все ясно?

Мы с Дереком утвердительно кивнули. После чего Илентир разрешил гвардейцам отворить двери.

Тронный зал был просторным. Прогулявшись по дворцу, я просто устал дивиться красоте, изящности и мастерству, с которым все было выполнено. Тронный зал не уступал всему тому, что я видел ранее. Из-под потолка, расписанного фресками, опускалась роскошная ажурная люстра. Из окон лился яркий солнечный свет, что делало зал еще более обширным. Зеленая ковровая дорожка, символизирующая леса Форестнара и Мидллена вела прямиком к трону, стоящему на помосте. Место короля искусно было вырезано из зирральского древа: спинка кресла представляла собой широко раскинутые ветки древесной кроны, которые по краям соединялись и создавали нечто вроде обруча над троном. Он был пуст.

Славу и величие народу несущий стоял вполоборота к входу. Он был выше Дерека на голову. Прямые черты его лица повернутые чуть в профиль к нам, прикрывались длинными золотистыми волосами, что опускались на плечи. Сквозь волосы прорезались остроконечные уши. На голове поблескивал серебряный венец. Зубцы его были сделаны в виде тонких переплетающихся веточек, а на них «росли» рубиновые листья зирральского древа. Работа талкских ювелиров была столь тонкой, что на просвете листа была видна каждая жилка. Сам король был облачен в длинное зеленое платье, расшитое серебряной филигранью с лиственными узорами. За это платье при дворе императора короля прозвали «эльфом в юбке».