«Да-а-а-а… – нестройным хором ответили выстроившиеся на площадке классы.
«Ну тогда с возвращением вас в страну знаний!»
Мы зааплодировали. Нина Семёновна, невысокая, румяная толстушка, с огромной родинкой на щеке, очень любила завернуть что-нибудь сказочно-сентиментальное – про страну знаний, про увлекательное путешествие по миру наук, про крепкую дружбу с задачами, уравнениями, правилами и тому подобное. У первоклашек эти пышные слова вызывали торжественный трепет, а у патлатых старшеклассников, понятное дело, саркастические ухмылки.
На пороге школы за длинным столом, покрытым красной материей, стояли директриса, завучиха, военрук в орденах, физрук, буфетчица, завхозина и несколько учителей. Над дверьми в школу строго возвышались профильные барельефы Пушкина, Толстого, Горького и Маяковского. Перед тем, как Нина Семёновна взяла приветственное слово, на площадке отзвучали по нескольку раз «Дважды два – четыре», «Вместе весело шагать по просторам», «Взвейтесь кострами, синие ночи», «Солнечный круг» и другие обязательные для первого сентября ритуальные песни. Учащимся младших классов эти незатейливые куплеты дарили праздничное настроение, старшеклассникам и старшеклассницам – смущение и желание побыстрее слинять с церемонии.
Я, перешедший в шестой класс, ещё не совсем расстался с конфетно-игрушечным детством, но и не вполне вступил в сигаретно-карбидное отрочество. Правда, я уже начал заглядываться на Ленку Борисову. В этом году она будет учиться в 7-м «Б», а я, соответственно, в 6-м «А». Разница в год не так уж велика. Но для многих школьников она, конечно, представляется бездонной пропастью, разделяющей два несовместимых мира. Впрочем, я – акселерат. В двенадцать я выглядел на все четырнадцать. Поэтому тринадцатилетняя Ленка не будет шарахаться от меня, как шарахалась бы от кругленького, маленького ушастика Колокольчикова. А он, между прочим, старше меня на полгода.
На первосентябрьскую линейку Ленка пришла с праздничным бантом на затылке. Он был не таким пышным, какие носят в пятом и в шестом классах. Скромный бант семиклассницы – это уже скорее женское украшение, а не элемент формы.
Сейчас на Ленке коричневое платье и белый кружевной фартук. Девочки в этом облачении похожи на горничных из фильма про аристократов девятнадцатого столетия. Через пару месяцев Лена сменит фартук на синий костюм взрослой ученицы и станет похожа на стюардессу. Я же, шестиклассник, буду до конца года носить свою дурацкую затёртую курточку с металлическими пуговицами и дебильными погончиками. Если пуговицу от моей формы натереть мелом, а потом поводить этой пуговицей под глазом – получится искусственный синяк, неотличимый от настоящего. Кстати, поздней весной можно делать синяки неосеменившимися одуванчиками. Это так, к слову.
На левом рукаве моей куртки – эмблема: раскрытая книга с тремя страницами и сияющее солнышко. Эту книгу я превратил в «дневник», изрисовав её пятерками. Один мой одноклассник, носящий немыслимую фамилию Упырёв, назло родителям и учителям заполнил свой «дневник» на эмблеме двойками и колами.
Чтобы как-то разнообразить убогость нашей формы, мы её украшали всякими незатейливыми приблудами, например, настоящими знаками отличия родов войск. Их доставали с помощью друзей, чьи родители отоваривались в «Военторге». В нашем классе училось несколько офицерских детей. Также мы любили лепить на форму разноцветные бусинки. Тонюсенькая пластмассовая нитка продевалась сквозь маленькую дырочку в ткани формы, затем поджигалась изнутри и снаружи. В результате по обе стороны формы образовывалось по крохотному цветному шарику. Красиво. Куски пластмассовых нитей нам продавал Упырёв, точнее отдавал, получая взамен всякую всячину, в основном вкладыши от жвачек. Откуда у Упырёва появились эти разноцветные пластмассовые нити, никто не знал. Наверное, упёр где-то.
С восьмого класса мальчикам разрешалось носить взрослую форму. Она представляла собой некое подобие делового костюма. На левом рукаве этой формы красовалась уже другая, более «взрослая» эмблема: эллипсы орбит, вращающиеся вокруг чёрного кружка, видимо, символизирующего нашу планету. Над этой загогулиной перекинута зубчатая дуга, а чуть ниже – опять открытая трёхстраничная книжка. Мы не понимали и не старались понять, что пытался донести до наших детских умов и сердец создатель эмблем на школьных костюмах.
Мне предстояло ещё целый год таскать нелепую «детскую» форму, но в седьмом классе с негласного согласия школьной администрации дети начинали переодеваться во «взрослое». Поэтому семиклассницы могли выглядеть и как горничные, и как стюардессы, а семиклассники – и как гимназисты, и как молодые чиновники низших рангов. Дополнительно к привилегии носить взрослые костюмы, учащимся седьмых классов разрешалось ходить в школу с дипломатами. Мы же, сопляки-шестиклассники, вынуждены были ещё год таскать учебники в спортивных квадратных сумках. Мелочь из начальной школы пестрила пузатыми ранцами.
После выступления директрисы слово взял седой военрук. Он поведал нам о росте напряжённости в международной политической обстановке. Потом выступил физрук, тоже немолодой человек, призвав нас воспитывать в себе волю, выносливость, отвагу. Затем усатый Суднародов, самый высокий парень из 10-го «Б», посадил себе на шею похожую на куклу первоклассницу Юлечку Потоцкую и принялся нарезать круги по площадке. Потоцкая ошалело размахивала звонким колокольчиком. Глаза некоторых мам и бабушек заволокли слёзы умиления. Суднародов шёл, покраснев от стыда, стараясь не смотреть по сторонам.
Ленка Борисова следила за шествием и улыбалась. А я пялился на Ленку. Тёплый ветер теребил её распущенные кудри. Ленка… В восьмом классе она ходила с короткой стрижкой и выглядела гораздо взрослее. Но теперь, когда Ленка перешла в 7-й «Б», она довольно сильно изменилась. Солнечные лучи делали её улыбку ещё более светлой. Ленка чувствовала, что я на неё смотрю, но никак не реагировала. А потом, когда я отводил глаза, она начинала разглядывать меня. Суть нашей игры заключалась в том, чтобы не дать обнаружить свой взгляд, направленный на партнёра.
Наконец Суднародов поставил Потоцкую с колокольчиком на земную твердь. Нина Семёновна торжественно объявила начало нового учебного года. Когда крохи из 1-го «А» нерешительно затопали к открытой двери, Ленка вдруг обернулась и улыбнулась мне. Я оцепенел и почему-то подумал, что в её голубые глаза попало несколько капель чистого сентябрьского неба. Как это? С чего это вдруг возникла такая нелепая, дикая мысль?
Весь год мы будем вместе. Я буду кидать в неё снежками, а потом извиняться, приглашать на индийские двухсерийные фильмы, в которых каждая песня длится по пять минут, рассказывать о «Королеве Марго», «Наследнике из Калькутты» и «Копях царя Соломона». А она будет рассказывать мне про Холдена Колфилда, насмехаться над моей математической тупоголовостью и словесной безграмотностью. Я буду обижаться, но не долго. На следующей день после ссор я буду показывать Ленке, как делаются ракетки, летающие на селитрованной бумаге. Прекрасный год нас ждал… И следующий учебный год, когда Ленка перейдёт в 6-й «Б», а я, соответственно, в 7-й «А», будет не менее счастливым. Только теперь подтрунивать и подкалывать буду я. А дальше… Ну а дальше мы начнём расходиться. Она перейдёт в пятый класс, а я – в восьмой. Пятиклассница восьмикласснику не товарищ. Восьмиклассник уже интересуется старшеклассницами, а то и студентками. Потом я перейду в девятый, в десятый, а Ленка станет совсем дитём, неизбежно приближаясь к исходной точке обучения. И я её начну забывать. Я окончу школу, получу аттестат, перейду в 9-й «Б», начав обратное движение. И когда я опущусь до 8-го «Б», Ленка окажется за партой в кабинете 1-го «А». Маленькая, круглолицая девочка с золотыми косичками, и я, солидный восьмиклассник. К этому моменту мы окончательно забудем друг друга. Но в четвёртом и пятом классах снова встретимся. И опять что-то промелькнёт между нами. Только мы не поймём, что именно. Лишь какие-то смутные обрывочные воспоминания и невнятные догадки снова сблизят нас. Пройдёт ещё несколько лет, и мы снова окажемся в 6-м «А» и 7-м «Б». И опять начнутся индийские фильмы, совместное выполнение домашних заданий, катание с горок и валяние в снегу. А потом – снова расставание на несколько лет и снова встреча. Вот что значит учиться в разных «буквах». «Ашки» и «бэшки» всегда двигаются в разные стороны. Такова природа нашей школы. Поток «А» движется по часовой стрелке, поток «Б» – против. Школа дарит мне и Ленке непродолжительное счастье, чтобы потом растворить его во времени. Но зачем думать об этом? Самое главное то, что происходит здесь и сейчас.
