Антон вскочил со стула:

– Я, товарищ полковник…

Кравцов успокаивающе поднял руки:

– Садись, садись… Знаю, ты вопросы ставишь, люди о тебе хорошо говорят. Это приятно, значит, ты, командир, на своём месте. Но поднимать кадровый вопрос надо сегодня предметно. Сам понимаешь, перестройка. Да, кстати, народ говорит, ты сам частенько под машинами лежишь? Это что за практика такая – комбат сам машины ремонтирует. Что-то новое, с таким я ещё не встречался.

Антон вспотел. А об этом кто полковнику доложил? И он с обидой в голосе заявляет:

– И это что, плохо? Если они, сопляки молодые, только «ездючат», могут лишь баранку в руках держать, технику толком не знают. Так кто их учить должен? Вот и торчу под капотом, а он, молодой этот, и его техник рядышком. Я-то всё знаю, нет более опытного человека в части, чем я. С десяти лет с машинами вожусь. И в училище не по зову партии пошёл, просто машины сызмальства любил. Так что неправда ваша… А что моих офицеров касается, верно вы заметили, но не совсем. Начальник штаба. Да, многодетная семья. Но ему только в прошлом году трижды переехать предлагали, в том числе и в четырёхкомнатную квартиру, а он в свою двушку вцепился и ни в какую не желает уезжать. И здесь всё просто – через дорогу тёща живёт, у той не домик, а купеческое подворье, так что же ему на выселки от родных переезжать, вот и живёт рядышком с роднёй и до службы недалеко. Замполит, точно вы сказали, пьёт. Но я лично, живя с такой, как у него, мегерой, давно бы повесился. Баба дрянь, прямо скажу. Говорю: разводись. Отвечает: я коммунист, как семью оставлю. Вот и весь сказ. Или вот ещё…

Кравцов не ожидал такой напористости.

– Ладно, командир, ладно, не кипятись. Я ведь не ругаю тебя, так, впечатлениями, наблюдениями делюсь, будем считать, это дружеская беседа.

Долго длился тот разговор, и расстались собеседники вполне удовлетворёнными. Антон Иванович наконец выговорился, много на душе скопилось. А полковник выслушал «окопного» командира – это не доклад в кабинете получать, этот разговор для него был важен.

Концовка была на официальной нотке. Лев Иванович встал, пожал руку Седову.

– Ну что, командир, уверен, ещё встретимся. Я в целом удовлетворён вашей работой, о чём и буду докладывать руководству.

И уже через два дня, сразу после подведения итогов работы комиссии в штабе округа, Кравцов вызвал Седова.

– Антон Иванович, в Москву приглашаю.

Увидев округлившиеся глаза Антона, полковник улыбнулся.

– Нет, не гостевать приглашаю, там у тебя, я знаю, есть где остановиться. Руководство предлагает вам должность командира автобазы центрального подчинения. Замыкается часть на одно из главных управлений Министерства обороны. Должность ответственная, довольно сложная и специфическая, и у командира ответственность на голову выше, чем в глубинке. Сам понимаешь, Москва. Ошибок быть не должно. Прежний командир срок выслужил и подлежит увольнению. Руководство считает, в части нужна, так сказать, новая кровь, человек пусть и без связей, но с пониманием дела. Я за вас поручился. Что, ответите сразу или подумать надо?

Антон был ошарашен предложением, такого он явно не ожидал. Однако думать не стал. Москва есть Москва, второй раз может и не представиться такая возможность.

– Спасибо за доверие. Согласен я, товарищ полковник.

Лев Иванович улыбнулся.

– Отлично. Ждите приказа. Всего доброго.

И вот всё состоялось. Он назначен командиром части в Москву.

Что же, надо готовиться. Седов притушил сигарету, выбросил окурок в урну и быстрым шагом пошёл к ожидавшей машине.

– Домой, Виктор.

Анна Петровна ждала мужа. Улыбнулась, подала полотенце, а в глазах вопрос: «Ну как, что там?» Антон молчал. Зашёл в ванную комнату, через пяток минут вышел посвежевший и улыбающийся.

– Дети где?

Глаза супруги спрашивали: «Что же ты молчишь?» И он ответил:

– Аня, а как мы всё это хозяйство в Москву перетянем?

Анна Петровна в волнении присела на стул.

– Всё же едем?

– Едем, Аннушка, едем. Только всё хорошенько продумать надо. Время сложное: школа, дети, твоя работа, вещи. Да и с тётушкой надо пообщаться предварительно и прочее…

Хлопнула входная дверь. Антон спросил:

– Дети?

Да это были они, Егор и Лена. Лена сразу в комнату, а Егор к отцу:

– Пап, а что, правда, что мы уезжаем?

Антон с удивлением посмотрел на Анну. Та непонимающе пожала плечами.

– И кто это тебе нашептал?

– Как кто, Петровна уже всё знает. Говорит, что мы в Москву скоро едем.

Антон улыбнулся:

– Ну, раз Петровна говорит, значит, правда. Едем.

Егор радостно вскрикнул:

– Ура! Ленка, ты слышишь, в Москву едем!

В комнату вбежала Лена.

– Пап, правда? Едем?

– Да, ребята, едем, причём очень скоро.

Лена вопрошающе посмотрела на отца:

– А как быть со школой? У меня выпускной класс. Егорке год учиться осталось, и что, мы уезжаем? А мои девчонки, а ребята?

Антон Иванович рассмеялся.

– Всех заберём с собой, так им и передай. Тебя в этот год в институт, Егора в следующем году в Академию Жуковского отдадим, он лётчиком давно стать мечтал. Устроит такой расклад?

Ребята притихли, до них начало доходить, что в ухмылке Би-Би-Си у подъезда была правда: они действительно переезжают в Москву. Егор посмотрел на сестричку.

– Мама, обедать не будем, правда, Ленка? Мы на площадку, можно?

Анна Петровна растерянно посмотрела на ребят. А Антон, взяв её за руку, тихонько сказал:

– Пусть идут, не голодны, потом перекусят.

Через секунду Седовы-младшие растворились. И только топот послышался с лестничной клетки.

Антон сел удобнее на стул, покрутил головой, потёр рука об руку.

– Мать, а по такому случаю найдётся что глотнуть?

Анна Петровна поставила на стол бутылку водки, рюмки. Себе налила домашней вишнёвой настойки.

– Рассказывай, Антон.

После проверки, всех этих бесед и, конечно, новости о назначении Антон Иванович выпил не рюмку, налил стакан и в три глотка осушил. Помолчал. Передёрнул плечами. Живительная влага упала в желудок. Выдохнул.

– Всё, мать. Едем. Только извини, не могу сейчас разговаривать, спать хочу зверски. Разбуди вечером.

Слегка качнувшись, встал и пошёл в спальню. Анна укоризненно посмотрела вслед. Однако не обиделась, пусть отдохнёт. А пока ей есть о чём поразмышлять. Недели две, не меньше, уйдут на подготовку к переезду. Мебель придётся продать. Хотя кто её купит? Анна прошла в комнату, присела на диван. Конечно, мебелишка старовата, разве на дачу кому, и, если толком прикинуть, лишь холодильник и телевизор нужно забирать. Всё остальное мусор. Но вот куда переезжать? Она была уверена, жильё никто сразу Антону не предоставит. Жить врозь – муж в Москве, а она с детьми здесь, в Свердловске, – нельзя ни в коем случае. Дети взрослые, сейчас нужен контроль над ними и только контроль. Так что остаётся единственный вариант: переезд к тётке Наталье. Наталья Ивановна давно живёт в Москве. Как замуж вышла, так и уехала с мужем в столицу. Супруг её, Сергей Витальевич Смирнов, «ящик» возглавлял, учёный с закрытым именем. Умер в 1985 году, в феврале, накануне перестройки. Детей Бог не дал, так что осталась Наталья Ивановна богатой вдовой, при четырёхкомнатной квартире и шикарной даче в ближнем Подмосковье. Наталья Ивановна не бедствует. У неё прекрасное музыкальное образование, огромный опыт репетитора и немереная очередь мамаш, желающих научить своих отпрысков музыке. Смирнова нарасхват, она никому не отказывает, со всеми берётся работать, и у неё это здорово получается. Почти круглый год Наталья Ивановна проживает на даче, квартира пустует. Она не раз говорила Антону: переезжай ко мне, жить есть где. Бросай свои машины, работу найдёшь, для семьи Москва – это великое дело. Наверно, такое время и настало. Но это дело Антона с тёткой общаться. И он, видимо, понимает, переезд к тётушке – оптимальный вариант. Наталья Ивановна, кстати, детишек обожает. Балует, когда они у неё в отпуске отдыхают, по Москве за собой таскает, в театры, музеи и прочее.