- Как тут обойтись без стрессов, если собственная мать начинает вести игру против меня?! Она помогала мне все эти годы? Она внушила мне уверенность в том, что я смогу сделать это? Нет. Собственная мать с рождения обращалась со мной как с ненужным ребенком! И из всей семьи мне помогли лишь два человека - Билли и дядя Джон!

- Алекс, вдохни.

- Господи… Маркус, в каком случае она сможет добиться своего?

- Я пока не имею ни единого понятия, каким способом она хочет действовать, но как буду знать, я сразу сообщу об этом.

- Просто замечательно. Собственная мать решила пойти против дочери. Какой фурор! Эта женщина совсем лишилась рассудка.

- В любом случае, будь осторожна. Мне пора обратно в контору. Если я узнаю еще что-то, то сразу позвоню тебе. А пока… Будь внимательна и ни на что не обращай внимания. Ты ничего не знаешь.

- Хорошо, Маркус. Не подведи меня.

- Не волнуйся. Кларисса ждет тебя на этих выходных к нам в гости. Мы устраиваем барбекю в кругу семьи.

- Спасибо, Маркус. Я постараюсь заехать к вам.

- Договорились. До встречи, Алекс. Береги себя.

- До встречи, Маркус. Клариссе передавай «Привет».

Мой адвокат вышел из кабинета, а я откинулась на спинку кресла, пытаясь понять, что только что произошло. Моя мать против меня. Как же это чудесно! Неправда? Я крутила в руках ручку, смотря на неё невидящим взором. Мои мысли перемешались в мозгу и теперь в нем настоящая путаница. Нервы на пределе. До такого состояния меня может довести лишь один человек на всем белом свете и это мать. Почему она никогда не могла просто радоваться жизни? Почему ей всегда всего мало? Жадность её погубит. В такие моменты я всегда звонила своим подругам и Терри с Николь были первыми в списке оповещений, но теперь… Снова воспоминания о Терри. Она могла быть сейчас жива, если бы села в тот день ко мне в машину. Я всегда всех могла подбить на любые авантюры, но в тот день не смогла уговорить подругу просто подвезти её до дома. Смерть Терри лежит на мне. Большой наплыв эмоций и переживаний ускорил сердцебиение, но осознала я это не сразу. Лишь когда боль пронзила грудь, я поняла, что это снова приступ. Пытаясь выровнять дыхание и дотянуться до ящика в столе, где хранились лекарства, я нагнулась вперед. Голова кружилась, в глазах темнело, а дышать становилось тяжелее. Я даже не поняла, что падаю, пока не ударилась головой о пол, полностью утратив связь с реальностью.

***

- Терри, не нервируй меня и садись в машину. Я не хочу, что бы ты ехала в такси. На дорогах жуткие пробки, а таксисты просто сумасшедшие.

- Алекс, успокойся. Всё будет хорошо. Тем более, это однодневная поездка. Завтра я заберу свою машину с сервиса и такси мне больше не видать.

- Терри, садись в мою машину.

- Алекс, уже половина третьего. Ты опоздаешь на работу. Всё. Езжай.

- Хм… Хорошо, но позвони мне как доберешься.

Она садиться в такси, махая мне рукой на прощанье, а я словно приросла к земле. Я не могу шевельнуться. Почему я не могу сесть в свою машину? Что со мной? Внезапно я слышу визг автомобильных шин. Я моргаю и оказываюсь в другом месте. Вокруг суматоха. Люди носятся по сторонам, будто началась война. Они кричат, но их крики перекрывают сирены полицейских автомобилей и скорой. Перекресток. Перед глазами разбитое желтое такси. Разбитое – это мягко подобранное слово. Машина помята. Её передняя часть еще хоть как то уцелела, но задняя, пассажирская, так раздавлена, что вряд ли удастся её привести в порядок. Второй автомобиль, внедорожник, виновник аварии, едва пострадал. Его водитель, скорее всего, получил лишь парочку незначительных травм. Я не понимаю, почему стою тут. Почему перед глазами эта ужасная картина. Присматриваюсь к мелочам и пытаюсь разглядеть номер на желтом авто. И только теперь я осознала, где нахожусь. Это - то место. Тот самый день. Я не могу пошевелиться. Хочу побежать к месту аварии, хочу убедиться в том, что это не Терри сидела внутри машины. Хочу спасти её, если она там. Мои ноги не двигаются. Нет! Прошу! Я кричу. Я зову Терри. Никто не смотрит на меня. Не обращают внимания. Словно меня не существует. Я хватаюсь руками за голову. Пытаюсь вернуть свой разум. Стараюсь овладеть своим телом, но всё тщетно. Я не могу снова пережить этот день. Не могу вновь наблюдать за тем, как теряю самого дорогого мне человека. Не могу и не хочу. Но я тут и я вижу всё как наяву. Боль пронзает всё мое тело. Её начало идет из груди. Из самой глубины. Это не физическая боль. Она душевная. Боль от потери. Та, которую ничем и никогда не заглушить. Она преследует меня шесть лет. Это было давно. Это кошмар. Это сон. Я закрываю глаза. Сжимаю их что есть силы. Господи… Молю тебя… Господи…

- Мисс Крамер!

Кто это? Где я? Вокруг темнота. Почему я ничего не вижу? Что со мной?

- Алекс, ты меня слышишь?

Я постаралась сфокусироваться на голосе. Мужчина. Грубый низкий очень знакомый голос зовет меня, но я не могу открыть глаза. Я сплю? Это еще один сон? Или это реальность? Что, черт возьми, со мной происходит?

- Алекс!

Вспышка света пронзила мои глаза. Я не понимаю, откуда он. Мои веки приоткрылись. Теперь я увидела силуэт. Расплывчатый силуэт мужчины. Чувствую, как чьи-то руки ощупывают мой пульс.

- Алекс, ты находишься в своем кабинете, у тебя случился сердечный приступ, и ты ударилась головой, когда упала. Ты можешь мне ответить?

Приступ? Только не это.

- Да… Могу.

Отлично. Первый этап возвращения в реальность я преодолела. Голос вернулся ко мне.

- Хорошо. Следи за светом от фонарика. Я должен убедиться, что после удара у тебя нет сильного сотрясения. Ты меня поняла?

- Да.

Силуэт превращает в отчетливо видимого мужчину лет сорока. Мой лечащий врач. Доктор Джонсон. Он быстро скрывается за ярким светом, который медленно переходит из одной стороны в другую. Машинально или по просьбе врача я слежу за этим фонариком. Режет глаза, но я терплю. Голова ужасно болит. Пульсирующая, ноющая боль. Но я не обращаю внимания на неё.

- И так… У тебя есть легкое сотрясение. Оно не страшное. Главное, какое-то время не возвращаться к работе и провести недельку другую дома. Алекс, тебе нужен отдых. Сотрясение – это не главное. Меня беспокоит твой приступ.

Доктор убрал ручку-фонарь в карман белой рубашки и, сложив руки на коленях, устремил свой изучающий взор на меня.

- А что в нем такого? Приступ, как приступ. Как же у меня болит голова.

- Ты помнишь, что случилось с тобой перед потерей сознания?

Вопрос Гарольда заставил меня задуматься и порыться в своем еле соображающем мозге. Я всё отчетливо помнила, но из-за этих воспоминаний голова загудела еще сильнее.

- Помню хорошо. У меня состоялась встреча с моим адвокатом. Новости были не очень радостными и видимо, я перенервничала.

- В прошлый раз мы с тобой договорились, что ты будешь меньше…

- Переживать. Я помню. Всё было хорошо. Просто сегодняшние новости довели.

- Алекс, ты мне не оставила выбора. Я должен отстранить тебя от работы и любых других нагрузок примерно на два-три месяца, пока ты не пройдешь курс лечения и не отдохнешь, как нормальный человек.

- Гарольд, я собираюсь взять отпуск со следующей недели. Поэтому тебе не придется заполнять всякие бумажки.

- Это даже лучше. Но лечение ты должна обязательно пройти.

- Нет. Такого удовольствия я тебе не предоставлю. Можно мне просто выписать витамины или что там мне следует принимать, а я буду хорошим пациентом и буду отдыхать? Не хочу лежать в больнице и получать уколы.

- Алекс…

- Доктор Джонсон, я обещаю вам быть бдительной к состоянию своего здоровья.

Мужчина выпрямился на стуле, видимо обдумывая мою просьбу. На его лбу проступили морщины, а лицо стало тверже обычного. Гарольд Джонсон известный врач во всем штате. Он специализировался не только в кардиохирургии, но и во многих других областях медицины. Его известность не знала границ, а таким опытом обладали не многие. Я знала его несколько лет и за всю нашу с ним историю, Гарольд всегда говорил, что я «самый худший пациент» в его жизни. Я даже не обижаюсь. Когда дело доходит до моего здоровья, то уж лучше я буду работать сутками напролет целый месяц, нежели буду принимать лекарства.