О нет…

Марселина-из-сна тоже сидела на нем сверху. Она гладила себя по плечам и шее, опускалась ладонями ниже, царапала напряженный живот. Камило же держал ее за бедра, направляя вверх-вниз и чувствуя стекавшую по члену влагу.

Ладони обхватили талию Марселины в попытке оттолкнуть и случайно скользнули под блузку, касаясь натянутой на ребра кожи. Камило понял, что если его пальцы двинутся выше, то обязательно коснутся груди Марселины, и приказал себе остановился. Марселина вздрогнула от неожиданности и чуть отстранилась. Напрягла ноги, и Камило почувствовал, как они с силой сжали его таз.

Только тогда Марселина заметила, какими красными были щеки Камило и как часто вздымалась его грудная клетка.

— Что с тобой? — спросила она обеспокоенно, но Камило не слышал ее слов. Руки стали ватными, и он обессиленно опустил их на траву. — Камило?..

— Ему плохо? — раздался сбоку голос Мирабель, которая подползла к Камило и заглянула в его измученное лицо. Приложив ладонь ко лбу, она взглянула на Марселину. — Сознание потерял?..

Марселина пожала плечами и слезла с чужих бедер.

— Меня тошнит… — простонал Камило, переворачиваясь со спины на бок. Отсутствующий взгляд обвел горную поляну: все на ней — растения, горы вдали, водопад — раскачивалось из стороны в стороны и пульсировало. Походная рубашка потемнела от выступившего пота.

— Похоже, у него солнечный удар, — заключила Мирабель и подозвала сидевшую в тени Луизу. — Надо разложить палатку и отнести его внутрь.

Луиза понимающе кивнула, и в скором времени на поляне появились четыре палатки: одна для Феликса, одна — для Луизы, одна — для Марселины и Мирабель и еще одна — для Камило и Антонио. Марселина помогла Камило залезть внутрь и расправила спальный мешок. У Камило не было сил даже на благодарности, и он изнеможенно упал лицом в плоскую подушку, прикрывая глаза и испуская очередной вымученный стон.

— Поспи… Может, полегчает, — она осторожно сжала его пальцы в своей ладони.

Камило дернул густыми бровями и что-то нечленораздельно промычал в ответ. Вздохнув, Марселина в последний раз осмотрела его красное, влажное от пота лицо и вернулась к остальным.

***

Камило проснулся от осторожных прикосновений к своему лицу. Лениво приоткрыв глаза, он проморгался и завидел перед собой Марселину. Судя по темноте в палатке, солнце уже село, и сквозь брезентовые шторки робко проглядывало пламя костра.

Камило зевнул и лег на спину, и вместе с бодростью к нему вернулась прежняя, здоровая острота ощущений: почувствовав холод в области лба, он потянулся туда ладонью и нащупал пропитанную горной водой тряпку. Компресс, который для него заботливо сделала Марселина. Камило улыбнулся уголками губ.

— Живой? — Марселина коснулась веснушчатой щеки. Камило потерся о ее ладонь.

— Живой, — он кивнул, отмечая, что ему действительно полегчало: больше не было головокружения, тошноты, пот не лился с него ручьем, и Камило надеялся, что вместе с солнечным ударом отступило и утреннее наваждение. Однако одного взгляда на Марселину было достаточно, чтобы понять: нет, никуда это наваждение не делось, а лишь ударило с новой силой.

Марселина заплела волосы в косу, и пара коротких прядок выбилась из общей прически, обрамляя овал лица и загорелую шею. Взгляд Камило скользнул по торчавшим косточкам и задержался на подвязках блузки. Если потянуть, какая часть груди оголится первой?..

В голове барабанной дробью прозвучал сигнал тревоги, и Камило одернул себя от лишних мыслей банальным, но необходимым вопросом:

— Сколько я проспал?

Марселина выпрямилась и задумчиво прикусила нижнюю губу. Нет, пожалуйста, только не это… Белые зубы нежно впились в кожу, и кровь прилила к месту укуса. Камило хотел отвести жадный взгляд от губ Марселины, но тело словно онемело, и все его силы сконцентрировались в области паха.

— Часов… Пять?.. — она облизнула губы кончиком языка, и Камило, выдохнув, отвернулся.

Проклятье. Он надеялся, что его странное желание было вызвано длительным пребываем под прямым солнцем, но вот он провел в палатке полдня, а сон в его голове все такой же яркий и отчетливый, точно последовательность снимков на фотокамеру.

— Долго… — ответил Камило и нервно заерзал. К счастью, Марселина не заметила всех этих странностей — или сделала вид, что не замечает.

— И не говори, — она усмехнулась. — Феликс сказал, что из-за тебя мы выбились из графика. Придется сократить поход на день.

— Я не виноват, что… — Камило неожиданно запнулся.

Не виноват, что с самого утра единственное, о чем он думает, — это голая Марселина у него под боком? Не виноват, что ему из последних сил приходилось прятать от семьи стояк, назойливо упиравшийся в ткань шорт? Подумав об этом, Камило ощутил знакомое движение ниже живота и поспешил согнуть ноги в коленях.

— В общем, со всеми бывает, — он закинул ногу на ногу и сделал вид, что потягивается. — Ужин скоро?

— Уже все готово, соня, — Марселина покачала головой и раздвинула шторки палатки, но Камило неожиданно для самого себя поймал ее за запястье. Марселина перевела на него озадаченный взгляд.

Как она отреагирует на его откровение о том, что прошлой ночью они занимались сексом? Во сне, конечно, но сути не меняет. Не может же Камило быть единственным из них двоих, кто думает о таких вещах и искренне их желает? Секс ведь, в конце концов, — явление абсолютно нормальное и естественное… А вдруг Марселина, такая вся из себя взрослая и «все знающая», уже им занималась?.. Так много вопросов разом свалилось Камило на плечи, что тот так и не выбрал, о чем спросить. Марселина вопросительно выгнула бровь, и Камило отпустил ее руку.

— Ты что-то хотел? — она как-то слишком эротично повела плечом, отчего Камило чуть не потерял сознание повторно. Нет, сейчас точно не время о таком спрашивать. Не когда вокруг них столько людей. Может, когда они вернутся в город, Камило наберется смелости и вернется к этому разговору…

— Спасибо, — ответил Камило спустя полминуты молчания. Марселина кивнула и вылезла из палатки.

Когда Камило остался один, он скинул со лба компресс и что-то промычал в сомкнутые вокруг рта ладони. Так дело не пойдет. Почему-то именно сегодня — из всех дней, когда он бесцельно слонялся по Касите один! — именно тогда, когда куча родственников могла отследить каждое его движение, именно в этот момент присутствие Марселины рядом обернулось для него мощным оттоком крови от мозга к области ниже живота? Один ее взгляд — и Камило испытывал такое сексуальное напряжение, что хоть на стену лезь. Шумно вдохнув и выдохнув, он отнял руки от лица и посмотрел на брезентовый потолок палатки. Держать себя в руках, надо держать себя в руках… А уж когда все уснул, Камило подумает, что можно сделать с его «проблемой», невыносимо зудевшей между ног.

Камило вылез наружу, хрустнул суставами и окинул взглядом импровизированный лагерь: выставленные в круг палатки, стволы пальм в роли лавочек, а в их центре — свежий костер, пламя которого было почти метр в высоту. Марселина сидела возле Мирабель, и Камило решил обезопасить себя хотя бы на время ужина и сел напротив. Ох, если бы он тогда знал, что от этого ему станет только хуже…

— Доброе утро, спящая красавица, — Мирабель окинула его ехидным взглядом из-под очков, что-то активно пережевывая. — Не боишься, что так всю жизнь проспишь?

— А ты жуй тщательнее, а то еще подавишься, — закатив глаза, Камило занял место на пальме рядом с Антонио и принял из его маленьких рук поджаренный на огне хлеб. — Грустно будет потерять сестру.

Мирабель показала Камило язык. Тот, планируя наконец приступить к ужину — в животе как раз призывно заурчало, — посмотрел на Марселину. Совершенно случайно, это произошло как-то само собой, но чего стоила подобная ошибка… Глаза плавно опустились с улыбки на блузку, а оттуда — к юбке, задранной так, что пламя костра подсвечивало бронзовые колени. Камило сглотнул. В приступе смеха Марселина откинула голову назад и непроизвольно развела колени в стороны. Камило увидел под юбкой краешек ее бледно-розового белья, и во рту хищно скопилась слюна. Насильно переведя взгляд на подсушенный кусок хлеба в руках, Камило сжал корочку до трещин и твердо решил: ему определенно необходима разрядка, и сделать это нужно как можно быстрее.