При этих словах Светлана быстро взглянула на меня, затем на итальянцев и надолго уставилась в окно, за которым виднелись огни ночного Рима. Ни я, ни братья Лучиано не прерывали ее молчания, понимая, что такая новость у многих вызвала бы не только задумчивость, но и самый настоящий шок.

Разумеется, еще час назад я и мысли не мог допустить о том, что Светлана останется в Риме. Но сейчас, когда братья предложили мне этот вариант, я понял, что все действительно становится на свои места. Именно так и должно было случиться. Иногда не опыт, не многолетнее выслуживание являются определяющим фактором для назначения человека на ответственную должность. Очень часто нам помогает интуиция. Так было у меня со Светланой с самого начала, когда она впервые переступила порог моего кабинета, так случилось и сейчас со мной и с моими новыми партнерами – мы просто увидели ее место в нашей новой совместной компании. А опыт придет и отшлифуется со временем. Я подумал, что из всех моих знакомых вряд ли кто-то смог бы заинтересовать этих необычных и отнюдь не простых людей так, как она.

Ужин закончился выкуриванием сигар на террасе ресторана, где нам были заранее приготовлены плетеные кресла и такой же столик. На нем мы нашли все необходимые аксессуары: длинные спички, несколько подходящих зажигалок, нож и широкие пепельницы – каждая различной формы и, соответственно, несущая различное настроение. На дне пепельниц можно было прочесть афоризмы о курении.

Воздух был свеж и приятен, и от этого удовольствие становилось тройным: отличная сигара, хорошая компания и изумительно красивый вечер. Я почувствовал себя почти счастливым человеком в эту минуту.

На следующее утро Светлана улетела в Москву. Я отправил ее, дав необходимые инструкции: сообщить Юлии, что переговоры прошли успешно и что мы будем открывать в Риме новый совместный офис. Просил о подробностях не рассказывать, в том числе и о том, кто и на каких позициях будет в нем работать. Посоветовал ей один день отдохнуть – а к тому времени я тоже уже прилечу.

Светлана слушала и кивала с очень серьезным видом, и я подумал, что, как и итальянцы, не ошибся в выборе. От недавней ее веселости и беспечности не осталось и следа, – наверное, она был ошарашена вчерашним вечером и развитием событий. Такого быстрого повышения она уж точно не ожидала.

Я решил остаться в Риме. На сутки или просто на день – как получится. Вечерний рейс на Москву в расписании присутствовал, так что я был спокоен.

Идея задержаться в Риме происходила из возникшего во время вчерашнего ужина желания встретиться с итальянским историком. Вернее, в глубине души я не знал, зачем я это делаю, но неведомое мне до сих пор любопытство заставляло меня остаться.

Как только Светлана села в машину из отеля, которая должна была отвезли ее в аэропорт, я, расположившись в лобби-баре, достал из кармана визитку. Несколько минут сидел, глядя в окно на проходящих мимо людей и собираясь с мыслями, затем медленно набрал номер. После третьего гудка я неожиданно услышал напевное: «Pronto…»

Еще вчера вечером, после ужина, подготавливаясь ко сну, я обдумывал этот телефонный разговор. Что я ему скажу? Помнит ли он меня вообще? О чем мы, два таких разных человека – историк и прагматичный бизнесмен, могли бы разговаривать? Давненько мне не приходилось звонить кому-то без определенной цели, поддавшись какому-то почти глупому наитию и нелепому желанию встретиться с человеком, которому даже не знаю, что сказать.

Одним из моих жизненных принципов была прочитанная мною еще в студенческие годы сентенция: лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал, когда такая возможность была. Поэтому в таких случаях я всегда выбирал первое – делать.

– Pronto!? – голос зазвучал удивленно-вопросительно.

Я растерялся. Неужели набрал неверно номер? Не может быть: я два раза сверил его с визиткой. Я сказал, что не очень хорошо понимаю итальянский и спросил, говорит ли моя собеседница по-английски. В ответ услышал какое-то хихиканье и короткое «No» и затем на французском с акцентом, выдававшем, насколько я мог судить, в говорящей уроженку Валле д’Аоста:

– Зато я говорю по-французски… И не только говорю…

– Прошу прощения?

Я не стал дослушивать, что еще делает моя собеседница, и объяснил, что вообще-то по этому номеру звоню господину Донати. «Скорее всего, – добавил я, – вышла какая-то ошибка…» В ответ – еще более сильное хихиканье неизвестной особы:

– Нет, вы не ошиблись. Господин Донати сейчас возьмет трубку. Подождите, пожалуйста.

Послышалось шлепанье ног. Я был уверен, что эта дамочка идет мокрыми босыми ногами по какой-то плитке или мрамору, и почему-то сразу представил себе ее обнаженной. Затем послышался негромкий всплеск воды, тихое: «сеньор Донати, сеньор Донати!» и быстрое перешептывание на итальянском, из которого я смог разобрать только два слова: «сеньор» и «английский». Мужской голос полушепотом произнес: «Si, si…», снова послышался плеск воды – и наступила тишина. Я ждал, ждал, ждал – и с каждой секундой эта ситуация казалась мне все более нелепой, а сам я стал чувствовать себя назойливым свидетелем, хоть и невольным, чужой личной жизни. Ведь этот человек был для меня абсолютно чужим. Я уже пожалел, что позвонил, и собрался было положить трубку, как вдруг услышал мягкий баритон, сказавший на английском: «Добрый день». В замешательстве я ответил: «Добрый день. Это Александр Фортье…» – и объяснил, что мы встречались месяца два назад в Греции.

– О да! – как-то слишком воодушевленно ответил мой собеседник. – Я ждал вашего звонка. Вы в Риме?

Я почувствовал некоторое облегчение: хотя бы мой звонок не будет выглядеть глупо.

– Да, но останусь еще только на день.

– Понимаю, понимаю… Так давайте встретимся не теряя времени! Скажите ваш адрес.

Я объяснил, что моя гостиница находится в самом центре, но я предпочел бы встретиться вне ее.

– Хорошо. Вы знаете, где находится Колизей? Давайте там и встретимся через час. Вам удобно?

Мне было удобно, и я согласился.

* * *

У Колизея наблюдалось немалое количество туристов. И не удивительно: не всем приятно путешествовать по шумному, переполненному городу в разгар сезона; многие выбирают и межсезонье, когда нигде нет очередей и когда Рим можно увидеть глазами местных жителей – таким, какой он есть.

Осень в Италии длится долго – теплая, солнечная и невероятно жизнеутверждающая даже в ноябре. По российским меркам в это время без куртки и шапки не обойтись, а здесь люди гуляли в легких пиджаках и жакетах.

Недалеко от Колизея находится остановка городского автобуса. Там стоят обычные римляне, которые ежедневно едут из дома на работу, в школу, еще куда-то. Глядя на их маленькие, чинно ожидающие автобуса фигурки на фоне помпезного некогда Колизея, думаешь о том, что на самом деле величие – вещь относительная. А вот обыденность, ежедневный ритуал людской суеты, присутствует всегда и везде.

Флавио я безошибочно узнал издалека. Он стоял сразу за остановкой, глядя на Колизей, держа в сложенных за спиной руках маленький греческий флажок. Интересно… Ни о каких опознавательных знаках мы с ним не договаривались. Вспомнился просмотренный недавно черно-белый шпионский фильм, в котором главный герой использовал торчащую из кармана газету в качестве условного знака. Я почти подошел, когда он, словно почувствовав мое приближение, неожиданно обернулся:

– Приветствую вас! – он крепко пожал мне руку, другой, державшей флажок, похлопывая меня по плечу. – Надеюсь, мой флажок вас впечатлил. Вы узнали меня издалека, не правда ли?

– Да, это было весьма оригинально. Но узнал я вас не по флажку.

– Я подумал – мало ли! ведь мы виделись лишь однажды, да и то на пляже, а некоторые люди трудно запоминают лица. Трудно было угадать, к какой категории относитесь вы. Я вот на память пока не жалуюсь.