"…От звезды до звезды…"– продолжал выводить хор.

– Замечательно, вот только записи нам не хватало, – не переставая озираться в поисках источника звука, Фархад достал из кармана резак.

Неожиданно по всей станции пронесся рокот, словно стон умирающего чудовища. Плиты под ногами стали разъезжаться. Еще один стон – и пол скорчился в судороге, одна влитая плита поползла на другую. Все обозримое пространство вокруг содрогалось в болезненных конвульсиях, шаталось, тряслось.

Багрицкий успел цапануть за шкирку едва не лишившегося ног под наезжавшими плитами Лени и тут же дать пенделя для ускорения в сторону дверки в считанных от них шагах, следуя по пятам. Фонарь и сумка мальчишки радостно заскакали по полу. Отделенный от них мебелью Эльста отступал в другую сторону. Пол вздувался под его ногами, норовя провалиться в любой момент. Отскочив в угол, он подпрыгнул как мог и вбил в железную стену резак, и тут же выключил, повиснув на рукоятке и моля бога, чтобы это решение не стало последним неудачным в его жизни. Под ногами ощерилась пропасть.

Отпинав паренька на безопасное расстояние, доктор развернулся, оценивая шансы проскочить, чтобы помочь загнанному в угол другу. Плиты все еще бились в схватке. Одна проигрывала, позволяя сопернице на себя наползти. Вторая, приподнявшись, все же, ушла не слишком высоко. Чисто теоретически, он с его длинными конечностями мог через них перескочить, а затем поддеть и перекинуть их невысокого капитана. Резак заскрипел, протестуя под весом коренастого мужчины, Лени что-то закричал, а Игорь, уже не думая, прыгнул. Носок ботинка неудачно попал как раз на конец верхнего куска железа. Сцепив зубы от вспышки боли в поврежденной ноге, Игорь быстро перенёс вес, готовясь к еще одному прыжку.

Фархад запомнил лишь распахнутые в удивлении глаза и неловкий взмах рук в нелепой попытке удержать равновесие, прежде, чем доктор спиной вперед полетел в разверзшуюся под ним бездну.

"Останутся наши следы".

Никто не успел среагировать. Пасть преисподней захлопнулась так же быстро, как и появилась. Плиты замерли. Всё стихло. Абсолютно всё. Будто развеявшийся морок.

Только этот морок сожрал доктора.

Эльста разжал ладони. Он осел на пол, бессмысленно глядя на закрывшуюся дыру перед собой.

Со свистом, сверху прорвало трубы. Лени едва успел увернуться от горы песка, что стремительно засыпала проходы в два из трех коридоров. Включая тот, из которого они вышли.

Фархад стоял на коленях, пустым взглядом сверля то место, где плиты закрылись над Багрицким. Ругнувшись, он встал, быстрым шагом направляясь к пацану. Ботинки со злобой ударялись о железные пласты пола. Лени принялся орать, но тот дошел до него, и ничего не произошло. Скрипнув зубами, капитан вернулся и силой пнул все еще чуть криво лежащую плиту.

– Совсем с катушек слетел?!

Подхватив капитана под руки, Лени оттащил его прочь, в чистый проход. Фархад был поразительно податлив. Лени зашарил взглядом по полу столовой, но понял, что его вещи сгинули вместе с доктором. Сделав глубокий вдох и выдох, он достал рацию Эльсты из его сумки. Набрал поочередно Багрицкого, Сина, Энси. Даже, на всякий, себя.

Все еще ничего. Белый шум. Не было даже сигнала о готовности приемника к работе.

– Крепкие стены, – тихо подал голос Фархад. – Тот скрежет. Возможно, аномалия повышенного фона ЦБ. Возможно, она мешает сигналу.

Попытки освободиться он не делал. Но и на смертоносный участок бежать больше не порывался. Только лицо было мрачное. Лени его отпустил. Тот продолжил стоять, опустив плечи.

– Кэп, возьми себя в руки, – парень и хотел бы сказать это как-нибудь помягче, но не умел. Учитывая стресс, вышло слегка истерично. Он глубоко вздохнул. – Слушай. Давай вспомним о логике, которую так любит наша Энси. Давай?

Молчание.

– Там же еще есть этажи? Технические этажи, Син про них еще говорил, помнишь? Где вода фильтруется, отопление поступает, гравитация контролируется и все такое?

Гипнотизируя точку в пространстве, капитан не реагировал. Хотелось верить, что он не просто тупил, а думал о чем-то продуктивном.

– Смотри. Док же не в космос вылетел. Потолок над нами цел, значит, и уровень ниже вполне может быть целым. Док крепкий, падение вполне переживет…

Все еще ноль реакции. Лени решил уйти на уровень попроще.

– Вот смотри. Энси у нас крутая? Крутая. Она и за Синицей, и за Сином присмотрит.

Как будто кивок.

– Вот. А Багрицкий тоже крут. Очень и очень крут. Как вареные яйца. У него еще всегда с собой пассатижи, бинты и скальпель. Это не считая той зеленой дряни, что он упорно обзывает лекарственным средством.

Снова никакой реакции.

– Слушай, – он встряхнул капитана. – Док выкарабкается. И мы выкарабкаемся. Я в это верю. И в ребят тоже верю. А ты веришь?

Фархад приподнял лицо, скосив на него взгляд. Чуть подумав, кивнул.

– И славно.

Он похлопал Фархада по плечу.

– Во всем есть хорошее. Теперь, по крайней мере, нам нет смысла думать, куда идти. Осталась одна тропинка – по ней и пойдем. Идет?

Снова кивок.

– Значит, идем.

Пояс транснептуновых объектов. «Прогресс-7».

Тип: КС-110 (общий тип). Проект: КС-110-32

197х год по старому летоисчислению

Радио по громкой связи означало время обеда. Жизнеутверждающие песни о главном были не во вкусе Аркадия, но если бы он каждый день ходил по коридорам с заткнутыми ушами, то к нему бы возникли вопросы.

Аркадий толком не видел куда идет, ноги несли его на автопилоте – мозг был занят. Он все никак не мог разгрестись с тем мешком проблем, которые свалились на него, стоило ему шагнуть на эту небесами проклятую станцию. Из-за всей суеты он не стирал и не гладил свою форму уже несколько дней, и если добавить к этому то, что на белом грязь была хорошо видна, то можно понять, что выглядел он скорее как опустившийся гражданин, а не один из руководителей важного научного проекта.

Удар – и раздалась сдавленная ругань.

– Сергей Владимирович! – Аркадий порадовался своей удаче.

– А? – не совсем понимающе откликнулся инженер, в которого молодой руководитель умудрился на всем ходу врезаться.

– Наконец-то.

– Аэ. Это не. Не я, да.

Потрёпанный добродушный лысый шар с моржовыми усами, являвший собой Воронова Сергея Владимировича, держал под мышкой облезлую кошку, будто пережившую последовательно пожар, наводнение, и медные трубы вишенкой сверху. Что было почти правдой. Бимка, как белый Бим чёрное ухо, незнамо как умудрилась прокрасться на станцию ещё до запуска. Она подрыкивала, что должно было означать мурчание, удобно устроившись на большой и толстой руке инженера.

– Всё Вы. Вы мне нужны, – Аркадий перекрыл собой дорогу.

– За писулькой той, да?

– Если Вы желаете стратегически важные чертежи называть писульками, то да. За ними самыми, – в ответ на тоскливый взгляд инженера Аркадий все же уточнил. – Москве нужно отчет в ближайшее время отправить, сами понимаете.

Голубые зрачки ярко блестели на фоне пожелтевших от старости склер. Воронов почесал голову зажатой в руке чашкой с земляничным узором.

– Тоже мне, какие важные. Пальцы веером, сопли пузырями. Подождут, никуда ничего не денется. Пара дней, зато схемы не кривые, что ноги у…

– Сергей Владимирович…

– Все-все, понял, понял. Не бурчи. И вообще иди поспи. Ты на этой неделе вообще спал? В какую смену не хожу, вечно-то ты куда-то да бегаешь. Не надоело? Лицо, вон, зеленое уже совсем.

– Оно измождено текстом. Ничего фатального. Отчеты…

– Да, да. Их тоже. Понял я, понял.

Мужчина неловко почесал Бимку за ухом свободным пальцем, плечом он потеснил своего молодого начальника и направился прочь.

Плечи Аркадия устало поникли. Тон сменился с уважительно-рабочего на усталый и серьезный.

– У нас планируется запуск. Времени совсем мало.

– А ты хочешь, чтоб все было идеально. Да, да, знаю, знаю.

– Не факт, что разрыв цепи даст нам преимущество, но оно почти точно вызовет необратимые изменения, хотя бы в науке, в понимании вещей. В схеме ошибки, они могут стоять слишком дорого. Если правильно все объяснить, верхи могут отменить проект.