Эрмитаж – уникальный храм искусства. В нём хранится около 3-х миллионов экспонатов. Общая площадь залов музея – около 24 квадратных километров. Подсчитано: если на осмотр каждого экспоната Эрмитажа тратить всего одну минуту, то потребуется 10 лет жизни, чтобы осмотреть всю экспозицию.

Работая в Эрмитаже, готовила себя к научной деятельности. В секторе Ближнего Востока работала старшим научным сотрудником Алиса Владимировна Банк, которая занималась Византией. Её я избрала в научные руководители. В университете мой научный руководитель – Георгий Львович Курбатов, заведующий кафедрой. Умнейший, интеллигентнейший человек. Его жена – тоже учёный. У них двоё детей Маша и Ваня. Никто из них не пошёл по стопам родителей. Когда я приезжала к Курбатову на консультацию домой, он предлагал попить чайку. Чистых чашек не было и помыть их не было возможности, так как раковина забита посудой. Родители заняты, они всё время что-то изучают.

В 1980 году я защитила дипломную работу на тему: «Епископ Синезий и некоторые проблемы эволюции муниципальной аристократии и муниципального самоуправления в ранней Византии IV-V веков» с оценкой «отлично». Диплом по специальности «История», присвоена квалификация историка, преподавателя. К тому времени Алиса Владимировна Банк умерла. И я решила учиться реставрации. Меня зачислили в штат. Монументальная живопись, которая реставрировалась в нашей мастерской, была пастельных тонов, т.к. написана была на штукатурке либо во Пскове, либо в Новгороде в XIV веке, либо в Согдиане в VIII-X веках. Сохранность живописи оставляла желать лучшего. Первой моей работой стала мозаичная икона XIII века (Византия). Икона изображала апостола Петра с фолиантом под мышкой и ключами от рая, в пурпурном гематии на золотом фоне с надписью на древнегреческом. Мозаика походила на ёлочную игрушку в этом мире монументальной живописи, довольно сдержанном в красочном отношении. На кафедре медиевистики я получила дополнительно к историческому ещё и филологическое образование: древнегреческий и латынь, поэтому могла прочесть надпись на иконе.

После защиты диплома на кафедре медиевистики

Курбатов Георгий Львович – третий справа

Вторая очень интересная работа – картонаж египетского жреца, находящийся на мумии. Картонаж был в плачевном состоянии, весь раздробленный и осыпающийся, с большими утратами красочного слоя. Он соединялся с сильно фрагментированной маской жреца. Сама мумия и её мумийные бинты почти превратились в труху, и при малейшем прикосновении облако из коричневой пыли взвивалось над древним экспонатом. Хранилась мумия в Некрополе Государственного Эрмитажа, в деревянном большом ящике, похожем на гроб, только более глубоком.

Ирина и Шацкий Валера

Ада Бляхер и Ирина. Творческий процесс

Работать пришлось прямо на месте из-за габаритности экспоната. Каждый день, приходя на работу, я видела перед собой мёртвого египтянина, замотанного в коричневые мумийные бинты, лежащего на фанере на полу посреди Некрополя. Каждый день я просила у него прощения за несправедливость этого мира. Он не тронул меня, как тех археологов, которые потревожили гробницы в пирамидах. Когда я сняла с мумии маску с причёской, то обнаружился почти голый череп с проломленной в нём дырой. Оказалось, что дыру в черепе сделали студенты Военно-медицинской академии. Жрец в качестве экспоната находился там в музее, как образец мумифицирования в древнем мире. Очевидно, студенты искали золото-бриллианты, но не нашли. Ведь обычно внутренности, в том числе мозг, печень, желудок и т.д., вынимались из тела усопшего и хранились в отдельных сосудах законсервированные. В освободившиеся места (например: череп) ничего не вкладывалось, а драгоценности обычно размещались рядом с мумией, а не внутри. Малюсе было 9 лет, и она часто приходила ко мне, бесстрашно подходила к жрецу, засовывала руку ему в череп – проверяла, что там есть хорошего. Вокруг стояли сосуды с внутренностями людей, лежали взрослые и детские мумии. В витринах лежали и стояли различные обрядовые африканские символы и оружие. Ребёнка ничего не пугало, и всё было интересно детскому пытливому уму.

Мумия жреца и фрагменты картонажа до реставрации

Картонаж египетского жреца после реставрации

Изрядно покопавшись в гробу, я нашла кое-какие дополнительные осколки и один глаз, другой сделала по образцу. Но не было овала лица. Тогда нашла похожую мумию по размеру и через папиросную бумагу, накрыв марлей, сделала гипсовую посмертную маску. Затем приделала её моему жрецу, туда же посадила глаза, фрагменты носа и губ. Выглядеть он стал лучше. Каждый день, приходя в Некрополь, я просила у этого человека прощения за его нечеловеческое положение. Очевидно, поэтому «злые духи египетских пирамид» меня не тронули. Здоровье моё, в отличие от других иностранных исследователей, не повредилось. Приходила хранительница древнего Египта и задумчиво произносила: «Как вы думаете, Ирина Анатольевна, может нам обратиться с ходатайством к администрации Петербурга о разрешении захоронить жреца. Ведь вот валяется на полу, никому не нужный?» Я возражаю: «В Древнем Египте существовали совершенно другие обычаи и традиции, закапывать умершего в землю, да ещё и мумифицированного, неправильно». На самом деле – довольно трудная этическая задача. Когда я закончила реставрацию, мумия без картонажа вернулась в свой деревянный гроб. Для музея она не представляла интереса. А живописный картонаж, исполненный в сине-зелёной гамме, испещрённый иероглифами, значками и символами, сияющий золотым лицом, был помещён на пенопластовую болванку, специально изготовленную. Закончив реставрацию и заодно исследование картонажа, я испытала смешанные чувства. Удовлетворение от хорошо исполненной работы, где было много находок и придумок и какой-то непонятной тоски по поводу несовершенства этого мира.

«Нам не дано предугадать

Как слово наше отзовётся,

И нам сочувствие даётся,

Как нам даётся благодать…»

Ф. Тютчев

Любые события и явления, рассказанные одним человеком, воспринимаются другими людьми по-разному в силу иного восприятия

действительности, различия в психике, в возрасте, в жизненном опыте, характере и т.д. Все эти факторы накладывают определённый отпечаток на происходящее и произошедшее.

Например, в экспедиции в Средней Азии я была уже замужней женщиной и имела двоих детей, а мои подружки были лет на 8 младше меня, без жизненного опыта. Многое виделось им в розовом свете. И все люди вокруг казались им ангелами, что, естественно, не соответствовало действительности.

«К людям надо относиться мягше,

А на жизнь смотреть ширше».

А. Райкин

А.Б., сотрудник отдела Востока, написал статью, посвящённую моему жрецу. Благодаря моей реставрации, этот экспонат стал представлять интерес для науки. Когда мы путешествовали по Чехословакии большой эрмитажной комсомольской компанией, А. проявлял ко мне мужской интерес. Разговаривая со мной, смотрел только на грудь, никогда в глаза. Однажды в Брно нас водили по центру. Он, чтобы лучше видеть и слышать, т.к. был небольшого роста, забрался на край фонтана. Я подкралась и схватила его за ногу. Заорав нечеловеческим голосом, он обеими ногами рухнул в воду, чуть не испортил экскурсию. Вид у него, некрасивого очкарика, был очень жалкий. Правда, А. был очень умный, что не избавило его от одиночества. Очень интересно, что в музее сосредоточились люди (в основном, женщины) в подавляющем большинстве проблемные и, мягко говоря, неадекватные. Например, Баст, толстая, забитая родителями, лежала в клинике неврозов, кончала жизнь самоубийством. Вышла замуж, родила двоих детей. Стала также деспотично, как и её родители, учить своих детей музыке. Ещё одна сотрудница говорила, что спать с мужчинами – то же самое, что ходить на приём к гинекологу, а в бассейне плавает сперма, которая может попасть тебе во влагалище. Следующий персонаж, старая дева, жила с папой. Ещё одна реставратор вышла замуж за мужчину, у которого мать была больна шизофренией, и её старший сын родился с этим же диагнозом. Внешне он был вполне симпатичным мальчиком. Целыми днями, сидя дома, под воздействием лекарств, он рвал бумагу. В метро у него спрашивали дорогу, а на улице просили закурить, а он не понимал, чего от него хотят. А.Д. – очень приятный, интересный и вполне адекватный человек. Когда её сыну было 9 лет, он погиб от кровоизлияния в мозг в школе на физкультуре. Эта трагедия наложила свой отпечаток на её характер. Впоследствии она с трудом родила девочку. Починкина была замедленной, очень неприспособленным к реальной жизни человеком с двумя детьми и неустроенным бытом в посёлке Песочный в дачном домике. Будучи на пенсии, в преклонном возрасте она ушла из дома и не вернулась (Альцгеймер). Искали несколько дней, нашли замёрзшей насмерть – не помнила, как вернуться домой. Ещё была бывшая циркачка без специального художественного образования, чья-то протеже. Она любила говорить: «Я пришла к вам «ингнидо» (что означало «инкогнито»).