О Боже! Он молча просит у нее прощения и, не дождавшись, решит просто покинуть церковь и навсегда исчезнуть из ее жизни.
Уитни прикрыла глаза, не думая о том, что Клейтон увидит это и поймет, какую внутреннюю борьбу ей приходится выдерживать. Он осквернил ее тело и ранил душу и прекрасно сознает это. Гордость решительно подсказывала ей ответить Клейтону ледяным пренебрежительным взглядом. Но сердце умоляло, просило, требовало не дать ему уйти. В ушах снова зазвучали нежные мольбы той ночи: «Не плачь, малышка. Пожалуйста, не плачь больше».
Уитни была не в силах дышать, шевелиться, думать.
«Помоги мне, – молилась она неизвестно кому. – Прошу, помоги мне».
И тут она внезапно осознала, что обращается к Клейтону. И что она его любит.
Уитни слегка шелохнулась, и Клейтон понял, что, как только она обернется, он прочтет ответ в ее взгляде. Побелевшими от напряжения пальцами он стиснул спинку скамьи, готовясь к худшему. Она посмотрела на него, и нежная покорность в мерцающих зеленых глубинах едва не заставила его упасть пред ней на колени. В эту минуту Клейтон мечтал лишь о том, что бы притянуть Уитни к себе и, подхватив на руки, вынести из церкви и молить ее произнести вслух те три слова, которые она сейчас шептала про себя.
Церемония закончилась, и собравшиеся весело хлынули из церкви, шутливо препираясь из-за места на широких ступеньках паперти. Клейтон вышел последним. Он медленно шествовал под высоким сводчатым потолком, шаги гулким эхом отдавались в ушах. Выйдя из массивных дверей, Клейтон остановился, наблюдая за улыбающейся, кивающей Уитни, любуясь ее сверкающими на полуденном солнце волосами.
Он поколебался, зная, что, если подойдет к ней сейчас, они смогут обменяться всего несколькими словами, однако не мог заставить себя подождать до банкета. Стараясь по возможности не вступать в разговоры с бывшими «соседями», он смешался с толпой и начал пробираться к Уитни, пока не оказался за ее спиной. Девушка мгновенно ощутила его присутствие, словно осязаемую силу, нечто магнетическое и могущественное. Она даже распознала почти неуловимый запах его одеколона.
– Мисс Стоун… я обожаю вас, – прошептал Клейтон.
Его слова, нежно произнесенные прерывистым хриплым шепотом, вызвали мгновенную реакцию Уитни, и это не осталось не замеченным Клейтоном. Он увидел, как она, судорожно дернувшись, застыла, и на какой-то миг ему показалось, что все произошедшее между ними в церкви лишь игра воображения, но тут она чуть отступила и едва заметно прислонилась к нему. Дыхание Клейтона перехватило от томительно пьянящего прикосновения прижимающегося к нему стройного тела. Он нежно обнял ее за талию, привлекая к себе все ближе. И Уитни совсем не сопротивлялась его объятиям.
Клейтон вспомнил об оставшемся в церкви священнике. Если он поведет сейчас туда Уитни, согласится ли она стоять рядом с ним, подобно роскошному оранжерейному цветку, и повторять слова, которые только что произносила Элизабет? И понадобится ли ему специальное разрешение?
Он невероятным усилием отказался от мысли обвенчаться прямо сейчас. Уитни будет ослепительной невестой, и он не вправе лишить ее этого торжественного дня, он уже и так слишком много отнял у нее!
Эмили повернулась к Уитни, казалось, не замечая, что Клейтон стоит неприлично близко к подруге да еще и обнимает ее за талию.
– Нас зовут, – окликнула она.
Уитни кивнула, но Клейтон почувствовал, что ей не хочется его покидать, и с трудом поборол желание крепче сжать руки. Наконец она отошла и, не оглядываясь, растворилась в стайке подружек невесты.
Перед тем как сесть в карету, Эмили поколебалась. Обернувшись, она поискала глазами герцога и увидела, что непроницаемые серые глаза устремлены на нее. Эмили застенчиво кивнула. Клейтон вернул ее нерешительное приветствие, склонившись в глубоком официальном поклоне, но тут же улыбнулся широкой неотразимой улыбкой, полной мальчишеской радости.
– Он был здесь! – выпалила Уитни, оборачиваясь, чтобы еще раз взглянуть на Клейтона сквозь окно кареты. Тот по-прежнему стоял на ступеньках церкви, глядя вслед экипажу Арчибалдов. – Ты видела его?
Губы Эмили задрожали от смеха.
– Еще бы! Он стоял прямо за твоей спиной, обняв тебя за талию.
– Пожалуйста, не нужно сердиться на него за это, – шепнула Уитни. – Я не переживу такого, Эмили, я так люблю его!
– Знаю, дорогая, – мягко сказала Эмили.
Клейтон стоял неподвижно до тех пор, пока карета не исчезла из виду. Сердце его было переполнено так, что казалось, сейчас разорвется. Он знал, почему Уитни так и не повернулась к нему лицом, – по той же причине он не мог признаться ей сейчас в любви. Никто из них не хотел начинать все снова в окружении чужих людей.
Правда, многие из присутствующих были ему знакомы, а с некоторыми он встречался в Лондоне. Одновременно до него дошло, что перешептывания толпы становятся все громче и ожесточеннее. Клейтон начал спускаться вниз мимо женщин, которые тут же принялись низко приседать, и мужчин, почтительно бормотавших:
– Ваше сиятельство…
Клейтон остановился как вкопанный, глядя на подкативший экипаж. Экипаж! Он так спешил увидеть Уитни, что совершенно забыл приказать Макрею подать простую черную карету, которую купил, став на время соседом Уитни.
Обернувшись, он заметил потрясенные лица бывших приятелей, знавших его как мистера Уэстленда, и оглядел их с сухой извиняющейся улыбкой, сожалея о своем обмане, а потом взобрался в великолепную темно-синюю карету с серебряным герцогским гербом на дверце.
Уитни решила провести оставшееся до банкета время вместе с тетей в доме Арчибалдов и объявить ей об окончательном разрыве с Клейтоном. Вот уже несколько недель она с тоской ожидала этого разговора, но теперь едва вытерпела, пока они наконец останутся одни.
– Ты просто светишься, – улыбнулась тетя Энн, входя в салон и крепко обнимая племянницу. Сняв перчатки, она усадила Уитни рядом с собой на маленький диванчик. – В самом деле, дорогая, – упрекнула она с деланной строгостью, – я уже начала беспокоиться, что вы так и не сможете отвести друг от друга глаз.
– Я никогда ничего не могла скрыть от тебя, – просияла Уитни.
– Родная, да ты вообще не способна ни от кого ничего скрыть. Половина присутствующих едва себе шеи не свернули, разглядывая вас после церемонии.
Девушка так испуганно охнула, что тетя разразилась смехом.
– И тебе лучше знать, что по крайней мере две дюжины приглашенных из тех, что постоянно живут в Лондоне, узнали его. В толпе начали повторять имя герцога с той минуты, как он вошел в церковь. К тому времени, как я уехала, каждому, включая всех твоих соседей, уже было известно, кто он на самом деле. Боюсь, с «мистера Уэстленда» сорвали маску.
Гордость за любимого человека загорелась в сердце Уитни. Она хотела, чтобы все знали, кто он и с кем помолвлен, готова была кричать об этом на весь мир!
Они весело болтали целый час, прежде чем Уитни догадалась спросить о дяде Эдварде.
– Он в Испании, – снисходительно усмехнулась тетя. – Из двух его писем я почти ничего не смогла понять, как, впрочем, и из твоих, но, кажется, там вот-вот начнутся беспорядки, и его послали туда с секретным поручением попытаться все уладить, прежде чем ситуация станет неуправляемой. Обещал вернуться через шесть недель. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я не поеду на банкет? – немного помолчав, добавила она. – Я приехала на свадьбу лишь потому, что ты упомянула о Клейморе. Хотела своими глазами увидеть, как обстоят дела. И поскольку вижу между вами полное согласие, то я бы немедленно уехала в Линкольншир к кузине. Это милое беспомощное создание во всем полагается на меня. Как только ты и его светлость решите, что не стоит больше держать Лондон в томительном ожидании, и объявите о помолвке, я приеду, и мы начнем готовиться к свадьбе.
День пролетел так быстро, что Уитни не верила себе, когда пришла пора расставаться.
– Кстати, – сказала тетя Энн, задерживаясь на пороге, – Мартин привез два сундука с твоими платьями. Я велела все отнести наверх, и Кларисса их разбирает. Отец передал, что на твое имя пришло письмо.
