Когда Клейтон наконец отстранился, Уитни беспомощно прислонилась лбом к его груди и продолжала стоять, сбитая с толку, потрясенная, взбешенная, разгневанная на него и себя.

– Могу ли я теперь просить у тебя прощения, малышка? – весело поддразнил он, приподнимая ее подбородок. – Или лучше подождать?

Уитни подняла мятежные зеленые глаза и смело встретилась с ним взглядом.

– Думаю, мне лучше подождать, – решил Клейтон, уныло вздохнув и легко прикоснувшись губами к ее лбу, повернулся и устремился из комнаты, чтобы минуту спустя вернуться с ее атласной накидкой.

Он обернул ею плечи Уитни, и девушка вздрогнула, когда его пальцы коснулись ее кожи.

– Вам холодно? – пробормотал он, обнимая ее со спины и прижимаясь к ней грудью.

Но Уитни не могла заставить себя произнести хотя бы слово. Горло сжимало стыдом, смущением, яростью и презрением к себе.

– Неужели из-за меня вы лишились дара речи? – шутливо осведомился Клейтон, чуть наклонившись так, что его теплое дыхание шевелило ее волосы.

– Пожалуйста, – с трудом выговорила она сдавленным шепотом, – отпустите меня.

Клейтон не сделал попытки заговорить с ней снова до тех пор, пока не остановил экипаж у ее дома.

– Уитни, – нетерпеливо сказал он, схватив ее за руку, как только она открыла дверь и попыталась войти в дом, – я хочу поговорить с вами. Между нами существуют тайны, которые лучше всего понять и объяснить сразу.

– Не сейчас, – устало попросила Уитни. – Возможно, в другой раз.

Она лежала без сна до рассвета, пытаясь понять противоречивые бурные эмоции, которые Клейтон оказался способным возбудить в ней. Господи, почему ему удалось всего лишь объятиями и поцелуями заставить ее забыть все планы и мечты о Поле, свои понятия о порядочности и благородстве?

Уитни перевернулась на живот и зарылась головой в подушку. С этой ночи она любыми способами будет избегать оставаться с ним наедине. Ее ошибка, которую она никогда, никогда не совершит больше, заключается в том, что она слишком наслаждалась его обществом сегодня, была слишком обезоружена его неотразимым обаянием и поэтому начала считать его своим другом.

«Друг», – с горечью думала она, снова перевернувшись на спину и уставясь в балдахин. Да кобра и то способна стать более преданным другом, чем он! Этот гнусный развратник мог бы соблазнить святую в церкви! Он пойдет на все ради очередного завоевания. И чем больше приходится прилагать стараний, чем труднее заполучить добычу, тем яростнее он увлечен охотой. И теперь Уитни без всяких сомнений знала, что именно она его добыча. Он намеревается соблазнить ее, обесчестить, и ничто не помешает ему предпринимать все новые и новые попытки.

Ради нее и Пола, чем скорее о помолвке будет объявлено, тем лучше хотя бы потому, что Клейтон Уэстленд не осмелится преследовать женщину, обещанную другому мужчине. Мужчине, известному своей меткостью в стрельбе!

Уитни пригладила волосы, в последний раз оценивающе оглядела зеленое платье из мягкой шерсти с белыми оборками у горла и запястий и поправила черный бархатный бант, скромно стягивающий волосы на затылке. Под глазами темнели круги – следствие бессонной ночи, но, если не считать этого, она выглядела хорошенькой и милой, как и подобает благовоспитанной девушке.

– Совсем не из тех, – едва заметно поморщилась Уитни, отворачиваясь от зеркала, – которые замышляют заманить в ловушку мужчину притворно-невинными манерами и речами, чтобы вынудить его признаться в своих чувствах. Сегодня решающий день!

Вновь и вновь перебирая в уме подробности своего плана, она спустилась в гостиную, где уже ожидал Пол. Она даст ему понять, что возвратится в Париж с тетей Энн, когда дядя Эдвард приедет за ними. Если это не побудит Пола сделать предложение, значит, все ее мечты были напрасны.

Она в нерешительности остановилась на пороге гостиной. Пол выглядел таким великолепным, таким красивым, что девушка едва не поддалась искушению забыть о приличиях и самой сделать ему предложение. Но вместо этого она весело заметила:

– Какой прекрасный день сегодня! Может, погуляем в саду?

Как только они очутились в уединенном уголке, где за высокой живой изгородью цвели последние розы, Пол обнял ее и поцеловал.

– Я пытаюсь загладить обиды, нанесенные вам за все эти годы, – пошутил он.

Именно такого удобного момента она и ожидала. Прекрасное начало для выяснения отношений!

– В таком случае необходимо поспешить! – отступив на шаг и весело улыбнувшись, заметила Уитни. – Вам придется искупить столько грехов, притом всего за несколько недель!

– Что вы имеете в виду – «за несколько недель»?

– Прежде чем я уеду во Францию с тетей и дядей, – пояснила Уитни, едва не падая от облегчения при виде мгновенно омрачившегося лица Пола.

– Прежде чем уедете во Францию? Я считал, что вы вернулись домой навсегда.

– Но мой дом и там тоже, Пол, и он во многом гораздо ближе мне, чем этот.

Пол выглядел таким расстроенным, что Уитни почувствовала угрызения совести, однако единственным способом помешать ей отправиться во Францию было предложить руку и сердце, и Пол прекрасно понимал это.

– Но ваш отец здесь, – возразил он. – Я здесь. Разве это ничего для вас не значит?

– Конечно, значит, – прошептала Уитни, отводя глаза, чтобы он не понял, как много это значит для нее. Почему, ну почему он не может просто сказать: «Выходи за меня замуж»?

Повернувшись спиной к нему, Уитни притворилась, что внимательно рассматривает алую розу.

– Вы не можете уехать! – выдавил он. – Кажется, я влюбился в вас.

Сердце Уитни на миг перестало биться, а потом бешено заколотилось. Она хотела броситься к нему в объятия, но не стоило спешить – его признание было каким-то нерешительным и довольно сухим. Она сделала шаг по тропинке и, обернувшись, кокетливо улыбнулась:

– Надеюсь, вы напишете мне и дадите знать… когда убедитесь в своих чувствах.

– О нет, вы так просто не отделаетесь! – рассмеялся Пол, завладев ее руками и притягивая назад. – Ну, мисс Стоун, признавайтесь, вы любите меня или нет?

Уитни подавила горячее желание признаться Полу в своей страстной и вечной любви.

– Кажется, да, – заявила она, блестя глазами.

Но вместо того чтобы продолжать разговор на эту весьма интересующую девушку тему, Пол резко отпустил ее и отступил. Выражение его лица стало отчужденным и замкнутым.

– У меня сегодня много дел, – сухо сказал он.

Уитни была потрясена, поняв, что Пол собирается уйти. Стыд охватил ее вместе с ощущением, что Пол разгадал ее уловки и понял, что она хочет принудить его жениться на ней.

Они подошли к крыльцу, где стоял его модный новый экипаж. Пол задержался ровно настолько, чтобы прижаться губами к ее пальцам в коротком вежливом поцелуе, но, отойдя на шаг, остановился.

– Хотелось бы знать, сколько у меня соперников, помимо Уэстленда? – требовательно спросил он.

У девушки от счастья закружилась голова.

– А сколько бы вы хотели? – улыбнулась она.

Глаза Пола сузились; он открыл было рот, желая сказать что-то, но повернулся и направился к коляске.

Улыбка Уитни померкла. Охваченная невыразимой мукой, она наблюдала, как Пол спускается по ступенькам крыльца, и сердце выбивало похоронный марш в такт его решительным шагам. Она вынудила его открыть намерения и теперь знала, в чем они заключаются. Пол имел в виду всего лишь легкий, ни к чему не обязывающий флирт, и ничего больше. Он не хотел видеть ее своей женой, как до отъезда, так и сейчас.

У самой коляски Пол помедлил, хотел было взять поводья у грума и снова застыл. Он стоял неподвижно, спиной к ней, и Уитни, наблюдая за ним, начала бормотать лихорадочные, бессвязные, жалобные молитвы.

В напряженном молчании, боясь и все же не в силах перестать надеяться, она наблюдала, как Пол медленно оборачивается, пристально смотрит на нее… и возвращается! К тому времени, как он приблизился настолько, что Уитни смогла отчетливо различить черты его лица, колени ее тряслись так сильно, что она почти падала.