Дверь за их спинами снова скрипнула, и оба одновременно обернулись. Перед ними стоял молодой (не старше Стёпкиного отца) и красивый бородатый человек в длинном тёмном одеянии. Он улыбался доброй, широкой улыбкой.

– Иван Тимофеевич, дорогой, рад вас видеть! – Священнослужитель подошёл, обнял старика как родного. – Вы не один?..

– Это мой новый друг. Степан интересуется историей нашей крепости.

– Ну, Степан, считайте, что вам повезло! – продолжая приветливо улыбаться, отец Михаил протянул мальчику большую, крепкую ладонь. – В нашем городке не только крепость, здесь каждый метр земли – сплошная история. Очень древняя история!

– Я уже это понял, – ответил Стёпка, робко пожимая руку настоятеля.

– Нравится тебе здесь?

Стёпа посмотрел вверх – на изображение Христа. Из окон, расположенных под самым куполом, струился солнечный свет, заполняя всё пространство вокруг, а в потоках света порхали, кружились стайки пылинок, выводя замысловатый танец в воздухе.

Мальчик полной грудью вдохнул пронизанный светом воздух с примесью запахов краски и свежих досок и почувствовал, как свет солнца заполняет его изнутри, а он, Стёпа, становится лёгким-лёгким и растворяется в сияющем потоке. Он даже посмотрел вниз, на свои ноги: не оторвались ли ступни от каменных плит?

– Здесь как-то… радостно! – сказал он.

– Радостно? – улыбнулся отец Михаил. – Это ты Божью благодать почувствовал. Храм этот – место намоленное. Построен он в конце тринадцатого века. Ты только представь себе: вот эти самые плиты, – священник указал рукой вниз, – хранят отпечатки ног наших предков уже восемь столетий! Лично у меня от этой мысли просто дух захватывает…

– Отец Михаил, – вдруг вмешался старый учитель, – мы не на экскурсию пришли. Беда у нас!

Красивое лицо настоятеля мгновенно изменилось, отразив вспыхнувшую тревогу.

– Что случилось?!

– Мэр принял решение продать часть земли под крепостью для частного строительства, – заторопился с рассказом старик, и слова в его устах стали наскакивать друг на друга и спотыкаться. – Представляете?.. Он Крепость нашу продаёт! Говорит, что у города всё равно нет возможности содержать этот исторический объект, а так хоть какие-то деньги будут в бюджет.

– Но это же нарушение закона! – возмутился отец Михаил.

– А я о чём? Говорю ему, что буду писать в министерство культуры, а он, паразит такой (ой, простите, батюшка!), только смеётся мне в лицо! Пишите, говорит, коль бумаги не жалко… И ведь продаст, продаст, сердцем чую! – старик возмущённо потряс в воздухе гневно сжатым сухим кулачком. – Не знаю, что и делать! – с отчаяньем воскликнул он. – Посоветуй, Мишенька, как быть?! Я же тебя в школе ещё учил уму-разуму, ты помнишь?..

– Как не помнить, Иван Тимофеевич… – на высоком чистом лбу настоятеля залегли поперечные морщины, а уголки губ, прячущихся в усах, напряжённо сжались. – Как же помочь? Даже не знаю…

– Вот как тебе удается восстанавливать храм? – спросил Иван Тимофеевич, сделав широкий жест рукой, словно охватывая все древние стены церкви, – Как ты помощников находишь? Ведь в храм этот теперь народ валом валит!

– Не преувеличивайте! – отмахнулся отец Михаил. – Я знакомым в интернете написал, клич бросил: кто хочет помочь восстановить старый храм? И люди откликнулись, стали приезжать, помогать. У нас на крестины да на венчание в очередь записываются, это да… А так, чтобы народ валом на службу валил… Боюсь, Иван Тимофеевич, что людей в церковь не возрождающаяся вера ведёт, а скорее мода. Вот в чём беда.

– Интернет, говоришь?.. – старик тяжело вздохнул. – Интернет – это хорошо, вот только я еле-еле мобильным телефоном научился пользоваться, и то лишь звонить могу… А интернет не для моих старых мозгов… – он обречённо ссутулился, опустив плечи. – Даже если сейчас через интернет бросить клич о спасении крепости, всё равно не успеем. Продаст супостат нашу землю, сердцем чую, продаст… Помочь нам может только чудо, отец Михаил! А где его взять?..

– М-да… Вам бы надо как-то привлечь интерес широкой общественности к крепости, обратить на неё внимание. Но как и чем?.. – Настоятель задумчиво погладил окладистую каштановую бородку широкой мужицкой ладонью, явно знающей тяжесть топора и молотка. – И чудо здесь точно не помешает… Значит, надо верить в чудо, – карие глаза его вдруг блеснули тем же солнечным светом, что и кресты на куполах церкви, – и по вере вашей вам воздастся! – Густой баритон молодого священника торжественно зазвучал под церковными сводами и отразился от древних стен. По спине Стёпки побежали мурашки. – А я за вас молиться буду, помощи Божьей просить стану в делах ваших праведных.

– И на том спасибо, батюшка… – прошептал старик, угрюмо склонив голову.

Они вышли из главного помещения церкви. Проходя через комнату, где за столом с иконами и книгами продолжала сидеть «лучистая» старушка, Стёпка шепнул на ухо Ивану Тимофеевичу:

– А ведь здесь была трапезная!

– Угу, – кивнул старый учитель, погружённый в невесёлые думы.

– Здесь вообще раньше был большой монастырь. Несколько храмов, кельи для братии, хозяйственные постройки… Но всё постепенно разрушилось, остался только этот храм… – говорил Стёпка монотонным голосом, с остекленевшим взглядом, словно погрузившись в гипнотический транс. Старик это заметил и тронул его за плечо.

– Стёпушка, откуда ты это знаешь?! В книжках вычитал?..

– Нет… – мальчик вынырнул из странного состояния и ясными, чистыми глазами посмотрел на старика. – А что означает слово «трапезная»?

– Столовую это означает, – Иван Тимофеевич был озадачен происходящим со Степаном, но собственные беды не давали отвлечься. – Как привлечь внимание?.. Пойти в редакцию нашей городской газеты, дать им разгромную статью про мэра? Не-е-ет, не напечатают, побоятся ссориться с начальством… Позвонить в Петербург Алёше Новикову, моему бывшему ученику? Он какой-то важный пост занимает… Или уже не занимает?.. – потерянно размышлял вслух старик.

Вышли на резное крыльцо. Яркое солнце основательно припекало, становилось душно. Иван Тимофеевич потёр ладонью левую половину груди.

– Ох, что-то нехорошо мне…

– Вам плохо? – испугался Стёпка, подхватив готового упасть старика под руку. Иван Тимофеевич побледнел, на лбу его мелким бисером высыпали капельки пота.

– Ничего, ничего, – бормотал он, присаживаясь на ступени крыльца, – сейчас отпустит…

– Лекарство у вас с собой есть? – встревоженно поинтересовался Стёпа.

Старик отрицательно помотал головой.

– Ты, дружочек, будь добр, спустись вниз к источнику да принеси мне водицы из него. Там возле родничка и кружечка имеется. А я пока посижу здесь, в тенёчке…

– Хорошо, – ответил мальчик и побежал по тропинке вниз с горы, куда указал рукой старик.

Узкая тропка тесно прижималась к крутому склону, словно боясь оторваться и улететь коричневой лентой с обрыва в реку. В одном, особенно крутом месте были врыты в землю самодельные ступени, сваренные из железных прутьев. Стёпка, торопясь помочь старому учителю, живо перескочил их, словно и не было лишних килограммов в его неповоротливом теле, и остановился у источника.

Прямо из земли бил крошечный фонтанчик и стекал прозрачным ручейком в гранитную чашу, установленную в основании родника. Вода была настолько прозрачной, что, если бы не её постоянное движение, можно было бы подумать, что каменная чаша пуста.

Увидев воду, мальчик вдруг остро почувствовал жажду и опустил в чашу сложенные лодочкой ладони. Ух, какая холодная!.. Пальцы сразу заныли от ледяного прикосновения влаги, текущей из потайных недр. Стёпа сделал глоток и зажмурился: так было льдисто-сладко! Он даже не предполагал, что обычная вода может быть такой вкусной!

Напившись, Стёпа схватил алюминиевую кружку, стоящую на краю чаши, наполнил её и поспешил вверх по тропинке к храму.

Иван Тимофеевич с благодарностью принял кружку из рук мальчика и стал пить, а Степан с тревогой наблюдал, как двигается вверх-вниз выпуклый кадык на морщинистой шее старика.