– Дмитрий Иванович, поскорей возвращайтесь, – уже более спокойно попросила Наталья, закрывая на замок дверь в кабинет директора.

Первой приехала опергруппа полиции во главе со старшим следователем. На место происшествия вошли с понятыми из числа работников службы безопасности института. Чекулаев сопровождал их. Все присутствующие сосредоточили внимание на теле Петра Ильича, стараясь близко не подходить.

Старший опергруппы подошел к столу и взял в руки лист бумаги, вытащив его из-под авторучки. Чекулаев стоял с ним рядом, и они вместе про себя прочли единственную фразу: «Всё сделайте по закону».

Чекулаев прошептал следователю:

– Давай выйдем на минутку.

Следователь оказался сообразительным и молча вышел из кабинета, предварительно дав указание оперативному работнику составлять протокол осмотра места происшествия. Чекулаев подхватил его под руку и проводил в свой кабинет.

– Слушай, майор. Ты опытный сотрудник, многое на свете повидал и знаешь, что в православии самоубийц не хоронят так, как православных, умерших при других обстоятельствах. Пётр Ильич православный, и семья его тоже православная. Надо сделать вывод, что он погиб от неосторожного обращения с оружием.

– Ну, ты даешь! А куда я дену предсмертную записку?.. Ее же надо внести в протокол осмотра места происшествия.

– Ты ее оперу не показывал. Никто, кроме тебя и меня, ее не видел. Они все смотрели на тело погибшего. Ну, если тебе потом потребуется ее внести в дело, напишешь еще один протокол дополнительного осмотра места происшествия. Такое практикуется.

При этом Чекулаев сунул в карман форменной куртки офицера несколько денежных купюр.

– Ладно. Уголовного следа здесь не предвидится. Сделаем вывод, что погиб от неосторожного обращения с пистолетом. Человек он был хороший. Институт практически организовал и тащил его на себе, не жалея своих сил.

Тут открылась дверь кабинета. Вошла секретарь первого заместителя директора НИИ Людмила Громова.

– Дмитрий Иванович, вас приглашает Константин Фёдорович. Срочно.

– Хорошо. Сейчас приду, – недовольным тоном ответил Чекулаев. Он не любил, когда к нему без разрешения кто-нибудь входил.

Перед тем как пройти по переходу в лабораторный корпус, где находился кабинет заместителя директора по науке Константина Фёдоровича Ерохина, Чекулаев заглянул в приемную директора НИИ. Наталья Ивановна успела привести себя в порядок – смыла с лица пятна от туши, возникшие от слез, ручьем бежавших с ее накрашенных пушистых ресниц. Глаза оставались слегка припухшими, но щеки были уже припудрены.

– Как обстановка?

– Всё нормально. Ваши указания исполнила. Лишних людей никого не впускала.

– Молодец. Пусть работают профессионалы. Я имею в виду полицию и врачей.

– Дмитрий Иванович, Петра Ильича врачи увезут в морг? Кто сообщит его жене и родственникам?

– Конечно, увезут – с разрешения следователя после окончания осмотра места происшествия. Я сейчас иду к Ерохину, с ним решим, как и кто сообщит родственникам о том, что Пётр Ильич ушел навсегда от нас.

– Поняла.

– Умница. Действуй по обстановке.

В кабинете Константина Фёдоровича за длинным приставным столом сидели завхоз, председатель профкома, заведующие лабораториями и главные специалисты. Дмитрий Иванович энергично открыл дверь и громко поздоровался, пожав руки каждому и соблюдая при этом субординацию.

Ерохин, оглядев всех присутствующих, убедился, что практически весь служебно-хозяйственный актив в сборе, за исключением главного бухгалтера, который уже несколько месяцев как уволился по собственному желанию. Начал без вступлений:

– Все понимаете, что нас постигло большое горе. Однако, как говорят в народе, все будем там, только в разное время. Сейчас надо сделать всё на высоком уровне, как подобает в таких случаях. Вопросами с кладбищем, гробом, крестом и венками займется наш опытный завхоз Пётр Сергеевич. С церковью вы тоже сможете договориться.

– Нет, с попами я не умею разговаривать. Лучше пусть кто-нибудь другой, кто подипломатичней.

– Я решу со священником вопросы отпевания и проведения панихиды, – вмешался Чекулаев.

– Вот и отлично. Теперь надо решить, кто сообщит жене о трагедии, произошедшей с Петром Ильичом. Думаю, что председатель профкома справится с этой задачей. Надо тактично подготовить жену и донести до нее эту горькую весть.

– В таком случае я поеду в ЗАГС за свидетельством о смерти. Без него ничего не сделаешь, – поднявшись со стула, сказал завхоз.

– Надо ехать к жене покойного Коршунова. Пусть она возьмет необходимые документы: паспорта – свой и мужа, свидетельство о браке. После чего вместе с ней и с документами вернуться в институт. К тому времени осмотр места происшествия закончится. Старший опергруппы вызовет из морга машину для перевозки тела умершего. В морге надо взять справку или иной документ, подтверждающий смерть Коршунова П. И. и с этой бумагой можно ехать в ЗАГС за свидетельством о смерти тоже вместе со вдовой Коршунова. Так что без Людмилы Петровны не обойтись, – уточнил Чекулаев.

– Для поминок надо найти приличное заведение, чтобы было вкусно, недорого и сердито. У нас большой специалист по предприятиям общественного питания Юрий Никитич, наш бессменный завлаб. Я думаю, вы сможете решить этот вопрос. Прошлый Новый год мы отмечали в кафе рядом с магазином «Айсберг». Там прекрасные повара и официанты. Мебель крепкая, из толстых досок и брусьев. Думаю, что там мы сможем помянуть Петра Ильича, – выразил свое безапелляционное мнение зам по науке.

– Я договорюсь, – согласился Юрий. – Только назначьте точное время и дату. Вероятно, для похорон понадобится оркестр. Могу договориться с музыкантами из ресторана «Приют пилигрима».

– Пожалуй, оркестр потребуется. Это мы решим с родственниками – что и когда играть. Остальным быть готовыми для оказания помощи главным исполнителям. Всем задачи ясны?.. За работу!

Чекулаев поехал к священнику в церковь при городском кладбище.

Кладбище сохранилось с дореволюционных времен. Еще в хорошем состоянии остались могилы местных знатных людей – купцов, чиновников и военных. Старая часть, если смотреть издалека, похожа на солидный парк с выросшими у могил могучими дубами и вязами. Мощные стволы в основном лиственных деревьев как бы подчеркивали основательность и крепость нравов лежащих под ними лиц, главным образом старообрядцев.

В городе было несколько действующих старинных церквей. Около кладбища на месте когда-то стоявшей церкви построили новый красивый храм. Надо отметить, что в настоящее время по всей России строятся ежедневно не менее трех больших и малых церквей. Только вот количество школ и медицинских лечебных заведений сокращается, так же как сокращается коренное население. Церковных руководителей такая обстановка в стране не тревожит. Активно исповедуют умирающих и отпевают усопших…

Чекулаев приехал на своем автомобиле. Время было послеобеденное. Навстречу ему из кладбищенских ворот шла группа людей разного возраста, одетых в темную и черную одежду. Несколько женщин среднего возраста были в черных шляпах с черной вуалью. Их поджидал автобус и несколько легковых автомашин.

При входе в церковь он встретил священника с кадилом в руке, возвращавшегося с похорон. Священник – худощавый мужчина в черной рясе, с крестом на груди. Он был не похож на попа, какими их изображают на картинах и карикатурах – солидных, с толстыми животами и окладистой бородой. У встреченного Чекулаевым священника была не борода, а жиденькая бороденка рыжего цвета. Однако бас, которым обладал священник, вызывал уважение. Ему бы на сцену – исполнять народные песни и оперные арии. Может быть, поет где-нибудь в хорошей компании…

Чекулаев обратился к священнику как положено в православной церкви. Сложил руки перед собой ладонями вверх и поклонился, сказав:

– Благословите, батюшка.

Священник перекрестил его, благословляя. После взаимного приветствия на вопрос батюшки, что привело горожанина к нему, Чекулаев без всякого вступления сказал: