Книга издается в авторской редакции

© Аркадий Клинов, 2022

На вопрос, есть ли у человека судьба, каждый отвечает по-своему. Кто-то не верит, что судьба вообще существует. Кто-то считает, что каждому из нас заранее выделено своё место и что бы мы ни делали, наша участь запланирована буквально при рождении. Существует ещё понятие “free will”, то есть что мы вроде как сами решаем, каковой будет наша судьба. Однако вряд ли можно отрицать тот факт, что случается ряд обстоятельств, при которых мы только вначале определяем, что собираемся делать, и в лучшем случае каждый пишет сценарий, действия же в нём развиваются зачастую нам не подвластные. Бывает, ты пробуешь их корригировать, и у тебя создаётся ложное ощущение, что ты сам руководишь своей судьбой. На самом деле, всё идёт по какому-то незримому плану, не тобой продуманному. Потому, когда написана книга твоей жизни, ты в ней принимал участие постольку-поскольку. Ты выбирал тему, ты выбирал свою роль. И всё. Дальше вмешивалась судьба, которая и вела тебя по неизведанным путям маловразумительного и непростого лабиринта. Это почти то же самое, что, родившись на свет, против своей воли ты посажен в колею жизни, и как бы ты не крутился, как бы ни был изобретателен, ты сидишь в поезде судьбы, пока не доедешь до конца. И выбора у тебя нет. Сел и вышел. Но вот тот промежуток, который очерчен началом и концом и который называется ёмко и кратко жизнь, у каждого из нас он разный, заполненный разными событиями, и, конечно, каждый из нас мог бы рассказать об этом отрезке достаточно много. И это будет невероятно интересная, исключительно насыщенная история, такая, как ни у кого другого быть не могла. Ни у кого, кроме тебя.

Данная книга, по сути, захватывает почти целый век. Но ввиду того, что в ней фигурируют люди на самом деле существовавшие, а события на самом деле происходившие, я изменил имена, добавил некоторые эпизоды, не имевшие в реальности место.

На мой взгляд, рассказ оказался не только интересным, но и поучительным. Потому я решил поделиться им с любопытствующим читателем.

Речь пойдёт в основном о двух семьях, два представителя которых случайно, а возможно, благодаря роковой судьбе и при экстремальных условиях, были сведены вместе, в итоге прожив совместно большую сложную жизнь. Конечно, каждый из них пытался дать лучшее, что было заложено в любом из них. Если удавалось. Ну, а если не удавалось… Ведь часто мы действуем по обстоятельствам и не всегда даём себе отчёт в том, что из этого может получиться. Вплоть до того, что иногда ненароком сделаешь так, что пострадает близкий тебе человек. А ещё хуже, когда ты, сделав несчастным этого человека, в лучшем случае осознаешь, что уже поздно что-то менять. Кто-то уже пострадал безвозвратно. Потому так важно подходить к вступлению в жизнь зрелого человека подготовленным. Пусть не на все случаи жизни. Но тем не менее, взяв за основу то, что уже известно и апробировано. Ведь человечество накопило достаточно знаний. И чтобы ими воспользоваться, нужно только захотеть. Правда, человек так устроен, что ему проще идти по наиболее лёгкому пути, то есть без особо видимых препятствий. И тогда он учится на своих ошибках. К сожалению. Для себя и окружающих. Вот об этом и пойдёт мой рассказ.

Так что читайте, делайте выводы.

Да, вот ещё что. Ввиду того, что я не профессиональный писатель, рассказ идёт от первого лица. Так мне было легче излагать ход событий.

Итак.

Моя мать родилась и выросла в городе Аккерман, что в переводе на русский язык означает Белая Крепость. Имя городу дали османы в 1503, которые к концу XV века стали хозяевами земли, ранее принадлежащей Молдавскому княжеству. Правили турки на протяжении чуть более 300 лет. Но в начале XX века, то есть ко времени появления на свет мамы в 1910 году, город уже входил в состав Бессарабской губернии Российской Империи. Правда, к тому времени, когда моей маме исполнилось восемь лет, Аккерман перешёл во владение Румынии, в результате чего все члены их семьи стали гражданами Румынии. В этом смысле им, можно сказать, повезло, так как румынские власти охотно предлагали румынское подданство всем, кто был рождён на недавно приобретенной земле. И мама пошла учиться в румынскую гимназию. Так что для неё румынский язык стал почти родным. В гимназии также обязательным было изучение немецкого, французского, латинского и даже греческого языков. Благодаря этим требованиям, маме удалось овладеть чуть ли не десятком различных языков. Такое образование вовсе не означало, что в гимназии преобладали дети богачей. Скорее, наоборот. Моя мама была из семьи, которую нельзя было назвать ни бедной, ни богатой. Жили они впятером: родители и три дочери. Жили на зарплату, которую приносил домой отец, столяр по профессии. Денег хватало лишь на пропитание и самые необходимые нужды. И когда после окончания гимназии встал вопрос, на кого учиться дальше, мама выбрала профессию фармацевта, хотя очень хотела стать врачом. Однако эту идею пришлось отбросить, так как медицинское образование стоило больших денег. Помощи было ждать неоткуда. У родителей таких денег не было, и вот маме пришла в голову отчаянно смелая мысль: обратиться в еврейское общество с просьбой одолжить сумму, необходимую на весь период учёбы. Ей невероятно повезло. Среди еврейских меценатов нашёлся богач, который внял просьбе мамы и согласился одолжить хоть и не всю, но основную часть денег. По окончании мама должна была выплатить одолженную сумму, правда без процента. В любом случае ей, чтобы получить образование, надо было перебраться в Бухарест, столицу страны, где она и поступила в институт фармацевтики, ранее входивший в состав медицинского университета имени доктора Кэрола Давила. Доктор К. Давила, основатель престижного для страны учебного заведения, итальянец по происхождению, осел в Румынии и посвятил почти всю свою жизнь одной цели – дать образование жителям страны. К тому времени, когда мама начала учёбу, в стране преобладала государственная политика румынского шовинизма, с искусственным распределением позиций в разных отраслях страны сугубо для граждан румынского происхождения. Таким образом, по введенным к тому времени квотам, в высшие учебные заведения принималось крайне мало представителей национальных меньшинств, в том числе евреев, отношение к которым в стране было особо плохим.

Вообще, политика государства Румынии в 1930–1940 годы была осознанно направлена на формирование шовинистического румынского этноса. Государственные политики не только пытались открыто пропагандировать чувство национализма, но и внушали румынскому населению, что румыны являются «прямыми потомками римлян» и по своей цивилизации значительно превосходят все остальные народности, проживающие в юго-восточной части Европы. Эти утверждения, в свою очередь, сопровождались унижениями и ограничением деятельности всех меньшинств, проживающих в стране, и касались самых различных позиций в областях экономики, промышленности.

Румынская нация, образовавшаяся только в 1859 путём слияния двух народов, молдаван и валахов, пыталась найти себя в единой монолитной государственной идеологии. Одновременно Румыния пыталась расширить и укрепить свои границы. Однако большая часть молдаван, не вошедших в состав Румынии, оставались жить как народность сформированного в XIV–XVI веках Молдавского княжества. Они не только не признавали румын как более передовую цивилизованную нацию, но и отказывались считать себя румынами или румынскими поданными.

Отрицательное же отношение к евреям, проживавшим на территории Румынии со времён изгнания их из Иерусалима во втором веке новой эры и вынужденной диаспоры в разных странах, можно было охарактеризовать как колеблющееся в ту или иную сторону. Однако к середине девятнадцатого века оно приобрело форму жесткого экономического и политического давления. В начале 30-х годов общая государственная политика выразилась в том, что легальные права евреев ограничили вплоть до отказа признавать их законными гражданами страны. Наступивший период охарактеризовался неслыханным доселе подъёмом антисемитизма. Христианская лига защиты под руководством видного политического деятеля того времени А. К. Кузы, беспрестанно ратовала за отмену любых легальных прав, данных до сих пор евреям. В дополнение к национальной защите православных граждан, А. К. Куза со своими сторонниками рекомендовал запретить евреям работать в различных секторах государственного аппарата. Была предложена сегрегация школ, при которой еврейские дети не будут обучаться с детьми православными. Отдельная пропаганда против евреев велась в сёлах, основной целью которой было ослабить борьбу крестьян с помещиками. Стали усиленно распространяться слухи о хитростях евреев, готовых эксплуатировать большую прослойку простого коренного населения. Евреев, занимающихся посредничеством и арендой земли, крестьянству преподносили как особо бездушных эксплуататоров основной массы крестьян. Доходило до того, что в народе стали появляться письменные прокламации, заявляющие о намерении евреев спаивать селян с целью использовать их неспособность чётко мыслить во время различных коммерческих сделок, таким образом навязывая крестьянину материальную зависимость от еврея, в данном случае арендатора. Евреев стали преподносить как обладателей унаследованного генетического кода, способного функционировать только в одном направлении: отравлять и уничтожать всё святое и хорошее вокруг. Высшая духовная власть, начиная с митрополита, рассматривала подобную пропаганду против евреев как очень важную и практическую меру для укрепления христианского движения в стране. Со второй половины 19-го века появилась новая прослойка населения, “румынская буржуазия”. Её основная масса узрела в евреях главного конкурента, мешающих им занимать видные руководящие должности. Евреев стали называть иностранцами, пытающимися проникнуть в высшие эшелоны общества. То тут, то там обнаруживались призывы об изгнании евреев поначалу из деревень, а затем из страны. Началась эпоха погромов. В 1895 году в Румынии был создан «Антисемитский союз», в который одним из первых записался министр народного просвещения, то есть человек не только соответственно занимаемой должности скорее всего образованный, но и занимающий особое место в иерархии высшего политического звена. Основной задачей союза стало применение различных средств, препятствующих евреям проживание в стране на любых и тем более льготных условиях.