На одном из постов стоит молодой Хонг Ли, которого она с подачи Айвея обвинила в измене. Его кивок особенно холоден. Суинь поверила в предательство стражника, а вот Кувира — нет.

Суинь помнит, как Кувира подошла к ней и Лин в коридоре после ареста Хонг Ли.

— Суинь, можно тебя на минуту?

— Почему ты не на посту? — тут же огрызается Лин. — Вам, что мало того, что вы один раз уже пропустили Захира?

Кувира смотрит на нее бесстрастно, но Суинь хорошо видит ее холодный гнев. Лин чужачка, и по мнению многих слишком много себе позволяет.

— Извини, Лин.

Они заходят в ближайший кабинет, и Кувира закрывает дверь.

— Твоя сестрица просто невыносима, — тут же заявляет Кувира.

— И все же она моя сестра, — сразу расставляет точки над и Суинь.

— Ты же не веришь, что предатель Хонг Ли?

Суинь красноречиво молчит.

— Я его знаю, он тут не при чем. Ты доверила расследование чужакам и обвиняешь нашего стража без какой-либо возможности оправдаться.

— Айвей сказал, что он лжет.

— Да, Айвей, — усмехается Кувира. — Удобно быть единственным, кто знает всю правду. А тот журнал, что нашли в его доме — он пропал еще месяц назад, когда Хонг Ли валялся дома с гриппом.

— Это больно, но иногда те, кому ты веришь, предают тебя. Даже самые близкие и надежные, кому ты можешь доверять абсолютно. Тебе придется смириться с этим! — отрезает Суинь безапелляционным тоном.

Дверь без стука открывается, и Лин нагло и бесцеремонно заходит в комнату.

— Что тут происходит? — говорит она, осматривая сцену следовательским взглядом. Кувира вмиг холодеет и принимает вежливо-неприступный вид.

— Тебе следует чаще прислушиваться к собственным советам, Су, — говорит Кувира и, холодно поклонившись, уходит.

— Что у тебя с этой девчонкой? — гневно провожает ее взглядом Лин.

— Эта девчонка — начальник стражи Заофу. Фактически она имеет в городе такой же статус, как ты в Республиканском городе. Поэтому умерь свой тон, — злится Суинь.

— Хм! — фыркает Лин.

Суинь знает: ей запомнят это надолго. Суинь идет дальше и на мгновение трезво пытается оценить ситуацию: насколько велик ее авторитет? Насколько ей преданы ее люди? Считают ли ее лидером в собственном городе? Не слишком ли популярна Кувира? Сколько у нее действительно преданных людей?

У Суинь теперь нет Айвея и нет старины Цу. А у Кувиры Шин со своими богатыми родителями, Линг, что родня самой царице Земли, и еще с десяток талантливейших молодых людей из самых видных семей города, которые смотрят ей в рот. Не говоря уже о том, что ее боготворит стража и все те, кто побывал с ней в битве три года назад. Ее обожает весь город. Даже Баатар неравнодушен к Кувире, а Варрик зовет ее «воительницей металла» с таким видом, словно он один способен увидеть ее потенциал.

Кувира сильна, но Суинь улыбается. Она не обратит эту силу против нее. Потому что — и в этом Суинь не сомневается — любит ее. И верна ей.

Она добирается до своей спальни и с наслаждением скидывает верхнее платье.

В дверь тихо стучат.

— Суинь? Я могу войти?

Суинь открывает дверь и, как только Кувира заходит, целует ее. Как же она соскучилась! Эти безумные дни, эти страшные дни, и так далеко от нее!

Кувира обнимает ее, поцелуй, жадный и жаркий, быстро мутит головы. Суинь тянет Кувиру в спальню.

— Здесь? — удивляется она.

— Баатар в лабораториях.

— Какая удача, — саркастично замечает Кувира, но Суинь заставляет ее замолчать поцелуем. Кувира стряхивает доспехи, и они со звоном падают на пол. Суинь увлекает ее на кровать и торопливо стаскивает с себя одежду. Ей так нужны поцелуи Кувиры, ее ласки, ее любовь. Она так невероятно соскучилась по ней.

— Хочу тебя безумно, — шепчет Суинь в ее губы. Кувира усмехается. Суинь дрожит почти болезненно. Кувира целует ее шею, жадно накрывает руками груди. Суинь стонет.

— Госпожа! — тихий стук в дверь заставляет их замереть. — Срочное послание от президента Райко.

Суинь закатывает глаза и жалобно тихо стонет.

Кувира поворачивает голову в сторону двери и нехотя поднимается на выпрямленных руках.

— Сейчас приду, — кричит Суинь, а сама тянет Кувиру за кончик косы. — Не хочу Райко. — капризно заявляет она шепотом. — Тебя хочу.

Кувира улыбается ей и тихонько смеется.

— Я разберусь, — говорит она, чмокнув ее в губы. — А ты никуда не уходи.

— Ты скоро? — Суинь, обнаженная, чувственно раскидывается на постели.

— Мигом. — Кувира магией накидывает доспехи и выходит, затворив за собой дверь.

Суинь, тяжело вздохнув, слушает полуденную тишину. В саду поют птицы, где-то далеко слышно переругивание слуг. Из окна бьет солнце, и лучики скачут по ее обнаженной груди. Суинь переворачивается на живот и нетерпеливо качает ногами. Как же тяжело ждать.

Через пять минут, которые кажутся Суинь маленькой вечностью, ручка двери поворачивается. Она оборачивается. Улыбка застывает на ее губах.

— Боже мой! — присвистывает Баатар и с лукавым видом закрывает за собой дверь. Суинь леденеет. Нет. Только не это. — Су, у тебя игривое настроение?

Муж снимает камзол и вытаскивает из-за пояса рубашку. А Суинь, онемев, лежит, не в силах пошевелиться. Баатар целует ее плечи, ложится сверху, а у Суинь в горле застывает безмолвный крик. Она должна сказать ему. Сказать… но что она может сказать ему? Что она ждала тут, обнаженная, не его, а Кувиру?!

Баатар переворачивает ее на спину и целует грудь. На мгновение смотрит ей в лицо, озадаченный ее молчаливостью. И Суинь улыбается ему. Уголки губ нервно подрагивают, она не может с ними совладать, но она улыбается ему.

Они занимаются любовью. В голове Суинь стучит мысль, что она предала Кувиру. Предала ее. Предала. За все время их романа они спали с Баатаром так мало, и никогда это не было так близко к Кувире. Никогда он не целовал ее губы, где еще не остыл поцелуй Кувиры, не ласкал ее тогда, когда она ждала ласки Кувиры. Суинь чуть не плачет, когда все кончается.

Баатар, обессиленный, дремлет, а Суинь с трудом выбирается из постели. Она чувствует себя такой грязной, такой жалкой, такой трусливой. Она идет в душ и с яростью смывает с себя поцелуи мужа. Своего законного супруга. Из глаз текут слезы, но она быстро берет себя в руки. Это ничего страшного. Это не страшно. Все в порядке.

Выйдя из душа, Суинь одевается в другое платье, поправляет прическу. Она открывает дверь и, притворяя ее, застывает. Металлическая ручка с другой стороны искривлена до неузнаваемости. Суинь, покачнувшись, закрывает глаза.

Она была здесь. Она видела. Она знает.

Но в этот раз слез нет. Это слишком страшно, чтобы просто плакать.

Суинь идет к Кувире вечером. Сумерки ложатся на Заофу, по улицам стелется стылый туман. Купола еще не подняли, и на небе видны первые робкие звезды. Суинь открывает дверь своим ключом — Кувира, как и обещала, сразу дала его ей.

Она сидит на диване в гостиной, на столике стоит прозрачная чашка. Суинь смотрит на нее. Сколько раз они пили здесь чай вдвоем, но сегодня чашка только одна. В ней тихо тонут чаинки. На майке Кувиры влажные капли, а волосы подвернуты в небрежный хвост — только что из душа.

— Милая… — шепотом говорит Суинь. Кувира поднимает на нее взгляд, и Суинь осекается. Кувира смотрит так, словно перед ней мелкое жалкое насекомое, раздавить которое ей мешает только брезгливость. Суинь смаргивает слезы.

— Кувира… — жалобно зовет она. Но Кувира отворачивается. На ее лице промелькивает неуверенность и даже вина. Она вдруг дышит так тяжело и часто, словно вот-вот заплачет.

— Мне так жаль, — шепчет Суинь. — Мне очень жаль. Я… я просто не могла. Не могла ничего поделать.

— Неужели?— шепчет Кувира, и лицо ее становится жестким. — Совсем ничего, Су?

И Суинь вспоминает ту секунду, когда она улыбнулась Баатару. Она закрывает глаза и давится слезами.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — всхлипывает Суинь. Кувира вдруг тихо смеется. И это злой, жестокий смех.