Меня встретил взрыв просто неконтролируемого хохота. Я остановилась, не понимая, что сделала не так.

– Полина Олеговна, как мы должны это понимать? – суровый босс держал в руке приглашение.

– Простите?

Я ещё больше растерялась и обвела взглядом директоров и партнеров. Некоторые возмущённо трясли приглашениями, но большинство хохотало.

– Вы сами выбирали стихотворение?

– Да, – пожала я плечами.

– Вы хотели посмеяться над уважаемыми людьми?

– Нет.

Я протянула руку и взяла приглашение. Люди перестали смеяться и застыли в ожидании моей реакции. Тишина стояла такая, что слышен был треск невыключенных микрофонов и щелканье камер журналистов. Я осторожно, будто опасаясь, что сейчас оттуда выскочит лягушка, развернула картонку и пробежала по ней глазами. Недоуменно подняла брови: все прилично.

На левой стороне приглашения, предназначавшейся для стихотворения, красивым вензелем был выведен заголовок:

– Ничего не понимаю! Прекрасное стихотворение! Шедевр мировой лирики! Что не так?

Кто-то не выдержал и прыснул в ладонь. За ним другой, и по залу опять с переливами и всхлипываниями понесся смех.

– Она не понимает! Держите меня! – хохотал один.

– Сама невинность! Ик! – икал другой.

– Девушка, вы с какой звезды прибыли на нашу грешную землю, – причитал третий.

– Вот, оказывается, чем занималась королева с пажом! – лежал на столе маленький и невзрачный адвокат фирмы.

– Я правильно понял это слово? – Андрей Степанович ткнул кончиком ручки в слово «минет», и тут только до меня дошло. Я пригляделась к приглашению и помертвела…

Кто и на каком этапе подготовки неправильно набрал слова, я не знала, но написанное вызвало шок.

– Это не я! Простите меня! Это не я, – залепетала я оправдания.

– Да-да! Повеселить нас хотели.

– Это вам удалось.

– Вы все неправильно поняли! У Игоря Северянина написана поэма-миньонет. Это название стихотворного размера, который он сам придумал.

Я видела веселые взгляды, направленные на меня, и готова была расплакаться. Босс, наверное, желая сгладить неловкость, выдвинул вперед сервировочный столик. Я сделала шаг в сторону, уступая ему дорогу, и тут случилось непредвиденное: высокий каблук подвернулся, я качнулась, потеряла равновесие и свалилась бы прямо на стол, если бы меня не подхватил Андрей Степанович. Раскрытая бутылка шампанского опрокинулась на пол и разбилась.

– К счастью! – весело крикнул кто-то. – Большому контракту – большое плаванье!

Ситуация разрешилась, только я чувствовала себя совершенно неловко. Когда заседание закончилось и гости разъехались по своим фирмам, босс пригласил меня к себе. Я, честно признаюсь, шла на ватных ногах, так как уже привыкла к новой работе, к хорошей зарплате и отношению начальника.

– Полина Олеговна, – начал босс, как только я закрыла дверь.

– Я вас слушаю, – пролепетала я, обмирая от страха.

– Вы не могли бы со мной поужинать?

– Хорошо, Андрей Степанович, – я расправила плечи и скромно опустила в пол глаза, а в душе все пело и плясало.

С этого дня мы незаметно, потихоньку, по крохотному шажочку сближались. Через месяц мы стали парой, а весной следующего года Андрей Степанович Крус, преодолев все тяготы бракоразводного процесса, сделал мне официальное предложение.

Я сначала хотела отказаться. Увы, ничего, кроме уважения, я к этому человеку не испытывала. Однако только я открыла рот, как перед глазами появились вытянутые лица мамули и Глеба, которые за это время стали вдруг лучшими друзьями. Я представила, как они на меня набросятся, как будут пилить за то, что своими ногами топчу предоставленный судьбой шанс изменить жизнь, и… согласилась.

Стук в дверь вырвал меня из воспоминаний. Я встала, но чуть не упала, наступив каблуком на подол свадебного платья. Чертыхнулась про себя: не хватало еще растянуться на ковре и пойти к алтарю со сломанными конечностями. Сразу представила картинку: невеста на костылях с ногой в гипсе, и засмеялась. А что мне еще осталось делать? Только ржать над собой. Сама добровольно влезла в эту заварушку, самой и расхлебывать придется.

В дверь никто не заглядывал. «Интересно, кто пришел выполнить роль папочки? Под руку с кем я должна предстать перед суженым?» Я накинула на лицо край фаты и крикнула.

– Да, входите.

Дверь медленно стала отворяться. По большому счету мне было фиолетово, с кем шагать по ковровой дорожке, расстеленной в саду. Свадьбу мы делали дома. Этим вопросом занималось самое лучшее городское агентство брачных дел, и я туда не лезла. Какая разница, где выходить замуж, если будущего мужа не любишь. Хотя чего душой кривить, отвращения я к нему тоже не испытывала. Достойный и уважаемый человек, а на меня и того насмотреться не может. Иногда мне кажется, что он готов поставить меня на стул, как маленького ребенка, и любоваться.

Я вздохнула: непрошенное чувство стыда шевельнулось в душе. Может, ну их! Снять этот тяжелый наряд, бросить на кровать и смыться. Я даже огляделась, прикидывая, в чем можно удрать, но, увы, предусмотрительная мамуля спрятала в пакет мою одежду, а его, кажется, прихватила с собой.

– Полина Олеговна, к вам можно? – услышала я дребезжащий голос.

В щель протиснулся щуплый с лысиной на полголовы человечек – Мальцев Эдуард Григорьевич, адвокат фирмы и правая рука босса. Я молча смотрела на него.

– Вы позволите? – человечек протянул мне руку в перчатке.

Что-то в его поведении мне не понравилось. Я пригляделась: Эдуард Григорьевич хитро щурился и, казалось, что он знает какую-то тайну и наслаждается ею.

Я пожала плечами. Хватит выдумывать заговоры! Сейчас я секретарь-референт и первая помощница шефа. Я знаю все его планы и действия.

С помощью Андрея Степановича я даже выяснила, что тот подлый случай с подменой слова в пригласительном – дело рук его заместителя, который хотел мне отомстить за то, что я его поставила на место на собеседовании с кандидатами. Эта шутка мне помогла сблизиться с шефом, а вот заместитель был понижен в должности до менеджера. Так что я чувствовала себя защищенной силой и властью босса.

Я тряхнула головой, задрала подбородок и оперлась на ладонь адвоката. Пара из нас получилась великолепная: у меня рост сто семьдесят сантиметров плюс каблуки еще двенадцать, в результате адвокат не достигал мне даже до виска. Ну, что ж, пусть народ насладится моей красотой на фоне этого недоразумения.

Мы закрыли дверь спальни хозяина особняка, и медленно пошли по коридору к лестнице. Эдуард Григорьевич смешно подпрыгивал, когда длинный шлейф оказывался у него под ногами. Я же едва сдерживала истерический смех, который просто душил меня. Мне предстояло во всей красе показаться перед толпой недоброжелателей. Каждый из них утонул в грехах по горло, но в то же время готов был бросить в меня камень. И первый – Эдуард Григорьевич, долго уговаривавший шефа не подавать документы на развод.

– Ты пойми, – убеждал он Андрея Степановича, невозмутимо сидевшего за столом в кабинете. – Старый конь борозды не портит. Ты с Луизой двадцать пять лет жил в ладу. Да, детей у вас не было. Ну, и что! Сколько пар прекрасно доживает свой век без них! Ты уверен, что в твоем возрасте сможешь зачать наследника?