– Господа, прошу к столу. Сегодня на завтрак у нас яичница-глазунья с помидорами-черри и оливками и гренки с томатами.

– О, Танюша, настоящий испанский завтрак! – завопил Дибо. – Ты для меня постаралась? А где тогда чуррос?

– Будет тебе и чуррос, озорник! – домработница хлопнула по его упругому заду полотенцем.

Я бросила взгляд на Таню. Бедная женщина не знала, как загладить неловкую ситуацию. Она метнулась к плите и поставила на стол блюдо с аппетитными рифлеными палочками, похожими на наши жаренные в масле пончики, только более тонкие и вытянутые в длину.

Андрей подвел меня к столу, а Дибо резко отодвинул стул. Я замешкалась. Признаюсь честно, испугалась, что он не вернет его на место, когда я начну садиться, и я повалюсь на пол под демонический хохот этого хамоватого товарища. Но он не стал опускаться до уровня дворовой шутки, галантно задвинул стул, и я села. Колени дрожали. Босые ноги замерзли, и я спрятала их под стул. Я чувствовала себя неловко в коротких шортах и майке.

– Вам помочь? – я посмотрела на Таню, громыхающую тарелками, пытаясь переключиться.

– Ну, что вы, Полина Олеговна. Это моя работа. Отдыхайте.

– Да, она устала после первой брачной ночи, – хохотнул Дибо.

– Сын, держи себя в руках! – прикрикнул на него Андрей, потом повернулся ко мне, – дорогая, постарайся не реагировать. Дибо у нас большой шутник. Крутого парня из себя строит. Tiene los cojones.[2]

– Точно, отец. Я такой и есть!

Они весело болтали на русском, иногда перемежая речь испанскими словечками. Я, конечно, начала тайком изучать язык, но практики было мало, поэтому, кроме расхожих, бытовых фраз, знала немного. Я переводила взгляд с одного мужчины на другого и не могла проглотить ни кусочка. Ковырялась вилкой в тарелке, но думала о другом.

Кто такой этот Диабло Крус? Ну, и имечко! Зачем он приехал? Почему передо мной открываются неизвестные обстоятельства только сейчас? Как получилось, что я совершенно не в курсе происходящего? И вообще, откуда взялся этот сын, если у Андрея нет живых родственников? Вернее, я так думала, что нет, и документы это подтверждали. С языка чуть не сорвалось ругательство, но я сделала вид, что поперхнулась, и закашлялась.

– Дорогая, тебе плохо? – Андрей заботливо наклонился ко мне.

– Мамочка, тебе испанская еда поперек горла встала? Увы, так бывает, когда хочешь проглотить кусок побольше, а он не лезет.

– Дибо! – хором осадили сыночка муж и домработница.

Я разозлилась. Его ядовитые фразочки с двойным смыслом меня достали! Мгновенно из головы вылетели вопросы, а из души сомнения и терзания. Я не просто разозлилась, а взбесилась так, что готова была броситься с вилкой наперевес на этого лощеного господинчика, который ехидно называл меня мамой. Я посмотрела на него, и, видимо, в моих глазах полыхало пламя, поэтому он поднял руки вверх, капитулируя, и сказал:

– Tranquilamente, mi mamita.[3] Спокойно, мамочка, спокойно! – Дибо встал из-за стола, потом подмигнул мне черным глазом и добавил. – Транквилизатор не хочешь принять, мамуля?

Я сжала вилку и вскрикнула: резкая боль пронзила ладонь. Я посмотрела на руку: костяшки пальцев побелели, а ногти со свадебным маникюром впились в кожу.

– Дорогая, ну, что ты, что ты? – всполошился Андрей. – Не обращай на него внимание. Дибо в России пробудет недолго.

«Да, но за это время он отравит мне жизнь. Или я его отравлю!».

– Андрей Степанович, вы собирались поехать в офис. Не переживайте, я позабочусь о Полине Олеговне, – вмешалась Таня, и я была ей благодарна.

Она отодвинула мужа в сторону, а потом проводила его из кухни. Я по-прежнему сидела на месте с вилкой в руках.

– Полюшка, дорогая, отдайте мне вилку. Вы себя поранили.

Я молча наблюдала, как она по одному разжимает мне пальцы, обрабатывает ранки на коже перекисью водорода и клеит на них пластырь. Потом с трудом расцепила сжатые до судороги губы и спросила:

– Он приехал надолго?

– Не знаю. Дибо – хороший человек, просто он очень любит отца и готов ревностно за него бороться. Вы держались молодцом. Если и дальше не будете его провоцировать, он смирится и отстанет.

Не провоцировать? Да я убить его готова. Во мне вдруг проснулась ярость дикой кошки. Ну, ну, посмотрим, кто сильнее. Я вернулась в спальню, никого по дороге не встретив. Переодевшись в демократичные джинсы, я подошла к окну и осторожно приоткрыла штору.

Особняк уже начал оживать: в саду мужчина в кожаном переднике и сапогах постригал газон. Две девушки в одежде горничных, задорно смеясь, пробежали по дорожке и исчезли в подсобных помещениях. Причина их веселья раскрылась сразу: следом неторопливо шел Дибо, покручивая на пальце ключи. Он тоже переоделся. На нем импозантно смотрелся синий костюм в узкую белую полоску и светлая рубашка с галстуком. Зачесанные назад волосы блестели на солнце.

«Да, он, кажется, чувствует себя в доме отца, как акула в океане, – неприязненно подумала я. – Интересно, куда он собрался?»

Дибо вдруг поднял голову, посмотрел на окна, и я испуганно отпрянула: еще решит, что я за ним подглядываю.

Я села на кровать и задумалась. Складывалось впечатление, что в доме о сыне моего мужа все знали. Как же так получилось, что эта информация прошла мимо моих ушей, и Глеб тоже о нем ничего не рассказывал?

Телефонный звонок отвлек меня от грустных мыслей. А когда я услышала в трубке голос Глеба, вообще чуть в обморок не грохнулась. «Вспомнишь заразу – появится сразу», – гласит русская поговорка. Это как раз о нем.

– Ты с ума сошел? Зачем звонишь.

– Поля, выйди к гаражу.

– Как? А если спросят, что я там забыла?

– Скажи, что знакомишься с территорией.

– Не пойду. И не звони мне больше.

– Хочешь, чтобы я сам к тебе в спальню поднялся. Посмотри в окно.

Я выглянула и обомлела: Глеб крутился у машины мужа, натирая ветошью лобовое стекло, и поглядывал на окна. Когда он появился? И память тут же услужливо подсказала: пять минут назад я слышала шум отъезжавшей машины и решила, что это уехал Дибо. А на самом деле оказалось другое. Я с ужасом наблюдала, как Глеб бросил тряпку в ведро, стоявшее рядом, и медленно пошел по дорожке к дому.

– Стой. Я спущусь, – взвизгнула я. Не хватало еще, чтобы в первый день замужества меня застали в спальне с посторонним мужиком! – Как пройти к гаражам?

– Из холла есть выход. Дальше сама разберешься.

С телефоном в руках я бросилась вон из комнаты. Мышкой прошмыгнула по гостиной, где горничные с метелками смахивали пыль. Они остановились и посмотрели на меня удивленно, как на заморскую диковину. Так и хотелось сказать: «Чего уставились, дуры? Хозяйку не видели?»

– Девушки, а где у нас вход в гараж? – вежливо спросила я.

– Ой, Полина Олеговна, вы хотите поехать прогуляться?

– Нет, – процедила сквозь зубы я, – просто осматриваюсь. Знакомлюсь с домом.

– Конечно, конечно, мы вас проводим.

– Не надо. Я сама справлюсь. Не отвлекайтесь, – как можно строже сказала я. Соглядатаи мне точно сейчас не нужны!

Девушки показали мне на серую дверь, спрятанную от посторонних глаз в небольшом коридоре. Я ее открыла, и запах бензина и смазочных масел сразу ударил мне в нос. Я вошла в большой, на несколько машин, гараж и огляделась. Роскошные большие автомобили лаково поблескивали в свете ламп и ждали, пока хозяин уделит им немного внимания.

– Я здесь, – услышала я приглушенный голос, присмотрелась и увидела, как из Лексуса выглядывает мужская рука.

– Ты с ума сошел?

– Лезь сюда. Тонировка скроет нас от нежелательных зрителей.

Глеб дернул меня и затащил внутрь салона.

В машине пахло дорогой кожей, хвойным ароматизатором и едва уловимо парфюмом. Я резко отодвинулась от бывшего друга и прижалась к окну.

– Откинься на сиденье, – приказал Глеб. – Вдруг кто-нибудь увидит.