С поздравлениями, правда, как назло: не умела никогда.

Фантазией трудовые коллективы не отличались: директора горячо любимы, главврачи – профессионалы от бога, кадровики – надежная опора, старейшие сотрудники отдавали себя делу целиком, готовили смену, подавали пример, заслуженным учителям и воспитателям удавалось вырастить не одно поколение достойных людей, главы администраций заботились, генералы оберегали, все получали свои десять строк счастья, здоровья и долгих лет жизни. Стихотворными одами архив был не богат. Она решила посмотреть в Сети. Но браузера в списке программ не нашла. Поинтересовалась, как выйти в интернет, и узнала, что отсюда никак: только локальная сеть, если очень нужно, выходи с телефона, возле окна ловит вай-фай бутика, он без пароля.

– А почему?

Головы вскинулись над мониторами.

– В смысле?

– Ну, то есть… а как работать без выхода в интернет?

Наташа вздохнула, отчеканила, как таблицу умножения:

– Газета коммерческая. Живем своим трудом. Деньги из бюджета не сыплются. Шеф экономит, где можно. Хотя бы не на премиях, и то спасибо.

В проезде возле кафе остановился красный внедорожник. С заднего сиденья долго, враскачку и рывками, выгружалась дородная женщина. Что-то весело кричала водителю, короткой ножкой нащупывала асфальт.

Лиза включила телефон, потянула пальцем панель уведомлений. В мессенджере пришло сообщение. Написал Вадим из «Тиндера». Переписка началась в прошлую среду, перебралась в «Вотсап» и держалась без «приезжай, не пожалеешь» и фотографий «познакомься с моим красавцем». Лиза приготовилась было согласиться на свидание, но потом передумала: все-таки ниже ее ростом, придется постоянно ходить в кроссовках, и ошибок многовато.

– Привет, солнешко. Как день?

– Привет. Приемлемо.

Ответил сразу:

– Почему долго не отвечала? Занята?

Промотала переписку вверх, чтобы вспомнить, кем ему представилась, написала:

– Обход затянулся. Много тяжелых.

– Опять на дежурстве? Хотел тебя на «Мстителей» позвать.

– Я бы с удовольствием. Но еще две операции. Кишечная непроходимость сама себя не вылечит.

– Фу-у, я же ем!

– Тогда не буду кидать селфи из операционной. Раз ты такой нежный.

– Да, да, я нежный.

И эмодзи с нимбом.

– А фотку все же можеш прислать. Страсть люблю девченок в медецинском халате.

Она отыскала в «Галерее» припасенную на этот случай фотографию: сдобные бугры в вырезе белого халата. Лица не видно, снято на телефон, за спиной на стене кружка Эсмарха. Картинка что надо. Хотела подписать: «Аккуратней, не повреди руку, самец». Уже набрала, но решила смягчить – не то настроение.

– Ну как?

Отправила с кокетливым смайликом.

В ответ прилетел котик с вытаращенными глазами и вздыбленным распушенным хвостом.

И следом:

– Третий размер?

– Глаз алмаз.

– Надеюсь когда-нибудь потроготь.

– Если будешь хорошо себя вести.

– Давай встречю после дежурства?

– Подумаю.

– Че думать?

Она обвела взглядом кабинет, торчащие над допотопными мониторами макушки.

– Ок. Приезжай в 9 к Областной клинической. Только веди себя прилично.

Успела получить пульсирующее сердечко и вышла из мессенджера.

«Как себя чувствуете?» – написала она дяде Леше. Звонить было некогда. Коллектив академического музыкального театра ждал от нее душевных слов в адрес директора Ивана Федоровича Татарина. Семидесятипятилетие, два фото на выбор.

«Яндекс» выручил. По запросу «юбилейные поздравления в стихах» высыпались многостраничные подборки. Полистав немного, выбрала игривое: «Сегодня, в этот дивный светлый день Вас поздравляют все кому не лень…» Перепечатала с телефона в компьютер, пересчитала знаки, убрала третью строфу – тютелька в тютельку. И, случайно сдвинув мышкой таблицу, обнаружила в соседней открывшейся ячейке пометку «некролог». Ошиблась строчкой: семидесятипятилетний юбиляр Петр Иванович Кравцов, начальник гальванической линии, обосновался чуть выше.

– А что, здесь и некрологи?

– Ну да. Там все написано. В этот номер двое, кажется. Невосполнимая утрата, сохраним в наших сердцах. Все как обычно.

Зябли руки. Вытянула рукава водолазки из-под куртки.

– Некрологи тоже можно в стихах?

– Главное, четыреста знаков. Шеф потом высчитывает. Они же по знакам платят.

Лиза попробовала исправить: «Сегодня, в этот скорбный, тяжкий день Вас провожают… мы провожаем… поминаем…» Но ничего взамен исходного «все кому не лень» в голову не приходило. Она вздохнула и снова полезла в Сеть. Оповещение из «Тиндера»: пять новых совпадений. Смахнула. Открыла браузер.

Единственным совпадением, которое завершилось постелью, был гробовщик Игнат. Так и не поняла, как вышло. Думала просто выбраться из дома. О свидании договорились в первый же день. Работу, хобби, жилищные условия обсудить не успели. Глупых вопросов не задавал, широкие плечи, рост метр девяносто два, под фотографией цитата Ницше: «Есть два пути избавить вас от страдания – быстрая смерть и продолжительная любовь». Что-то в нем было. Пригласил не в клуб, а в солидный Faimous. Пришел в офигительном синем костюме.

Брюки как влитые, пиджак – как на Джеймсе Бонде. Не удержалась: вау, какой стильный лук. Прижал руку к сердцу: благодарю, свой портной, лучший в городе.

Он сказал еще за аперитивом. Она спросила, он ответил. Похоронный бизнес. Она решила – шутит, и рассмеялась. Сама любительница накрутить. А он не стал заострять.

– В детстве, правда, мечтал стать ландшафтным дизайнером.

Когда он элегантно расплатился наличными – длинные пальцы, летучий жест, купюры хрустнули, как в гангстерском фильме, и вот он протягивает ей руку – идем? – она уже представляла, как знакомит его с дядей Лешей, а назавтра у них самолет в Пхукет.

Утром проснулась в его спальне одна. Пахло кофе. Накинула блузку, отправилась искать. Захотелось посмотреть на мужчину, который варит ей кофе. В кухне на первом этаже выкипала гейзерная кофеварка. Где-то рядом слышался голос Игната. Выключила плиту. Вернулась к лестнице и пошла на голос. В куцем коридорчике – шагнула, и закончился – за велюровыми бордовыми занавесками нашла стеклянную дверь. В просвете – гробы, кресты, венки, Игнат в офигительном черном костюме. Перечисляет варианты цветочного оформления. Стандартный пластик. Легко простоят сезон, качественный Китай. Есть живые венки под заказ, но дорого. Или гвоздики, вечная классика.

«Коллектив Музыкального академического театра выражает свои глубочайшие соболезнования семье и близким безвременно ушедшего из жизни чуткого и талантливого руководителя Ивана Федоровича Татарина. Скорбим о тяжелейшей невосполнимой утрате для всего культурного сообщества Любореченска, для всех истинных ценителей музыкального искусства. Вечная память».

Наташа одобрительно хмыкнула.

– Добавь еще «Уходят лучшие». Место вроде есть. Видишь, там звездочка над фамилией? Это бонус от шефа для тех, с кем он был лично знаком.

Дело было к обеду. Вспомнила, что дядя Леша так и не ответил. Не случилось ли чего? Выйти позвонить, чтобы не мешать никому. Заодно в туалет, там и руки согреет под горячей водой.

– Э! Ты куда собралась? Не в туалет?

Лиза обернулась растерянно. Четыре пары глаз ждали ответа.

– Что, простите?

Утонувшая в меховом жилете пышка за дальним столом выглядела недовольной.

– Наташ, ты что, ничего ей не объяснила?

– Да что вы как дети малые? Я вам не мамка! Сами!

– Тебе же поручено.

– Ой, все! Некогда, отвяньте.

Таня подошла – как будто даже с улыбкой.

– Слушай, у нас тут такие дела. Туалет открывается карточкой. Каждая карта срабатывает один раз. В день один раз. Понимаешь? Здесь же время строго нормировано. Система такая. Сколько на прием пищи, сколько на биопаузу… ну, на туалет. Кто-то там из экономистов рассчитал. В общем, суть в том, что в сортир во второй раз карта тебя уже не пустит. Поняла?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».