Январь 2021 Рисуя маленького крестоносца Ручка, ножка, огуречик. Плащик, крестик, щитик, мечик. Здравствуй, гордый человек, ты ведешь неравный бой. Ты измучен, изувечен. Но ведь скоро будешь вечен. Жди, когда наступит вечер, а пока что Бог с тобой. Андрей Никоноров Родился в 2003 году в городе Жуковский. Победитель конкурса «Класс» студент МГИМО. Андрей Никоноров пишет стихи, прозу и песни. Это умный, хитрый, скрытный, талантливый, дружелюбный, стремительно развивающийся человек семнадцати лет от роду. Его любимый писатель – Леонид Андреев. Он хорошо играет на гитаре. Он один из тех, кто к окончанию школы уже прочел, продумал и понял очень многое, но совершенно неизвестно, чего от него ждать. Ясно одно – он будет делать только то, что хочет, а вот чего он захочет – я предсказать не берусь. Несомненно только, что он добьется своего, но описать это свое я тоже не рискую. Привлекательно в нем то, что он не любуется собой и не жалеет себя – это редкость и для его возраста, и для его поколения. И еще у него есть дар предчувствия, так что читайте внимательно. Дмитрий Быков Ночь перед Написано за карантин I. Резкий тост с холодной головой! Голос, крики, ледяной прибой, Речка разрезает слободу, Я, качаясь, скоро упаду. Воздух спертый, душно и темно, Неба режет черное сукно Рыболовный месяца крючок, Я иду, качаясь, в кабачок. Пусто, странно, горько, тяжело. На штанах разлитое вино. Кинул в землю втянутый бычок — Позади заплывший кабачок. II. В жизни больше нечего терять, Медный крест на ледяной груди. Пара стопок водки, и опять Пара темных улиц позади. В жизни больше нечего ловить — В лужи больше незачем нырять. Попрошу на лавочке налить, Пара темных улиц, – и опять В горле ком, да мутно на глазах. В небе ледяной овал Луны. Звезды, как хрустальная слеза. Улицы уперлись во дворы. Я вздохну, но глаз не отведу. Рядом – ни одной души, и тишь. Я домой сегодня не приду, Там, где ты, уже, возможно, спишь. Окна не горят уже давно. Катится за горизонт Луна. Я смотрю нелепое кино: Наливаю, пью – до дна. В жизни больше нечего терять, Медный крест на ледяной груди, Что-то мне мерещится опять В темной ночи улиц впереди… III. Сыпятся с неба глыбы. Кожа хрупка, как лед. Волосы встали дыбом. Кто-то во тьме бредет. Лают собаки, воют. Ночь холодна, темна. Звезды ковром укроют Страшные времена. Это все глупость, право. Щуря затекший глаз, Годы спустя, одичало Вечность глядит на нас. Бьют сапоги под ритм. Их не сломать стези. Втаптывают сердито В грязь у дорог – стихи, В мутные лужи – слово, В мусор оврагов – глас, И только тьма одиноко С неба глядит на нас. IV. Фонари – отпечатки Луны. Эту схожесть давно заприметил. Оттого, видно, ярко так светят Из обжитой своей конуры. Их в деревне нашей так много, Что иные из них не видны нам. Ибо вылезут из тишины И во тьме стоят одиноко. А Луна в неба черный гудрон Обмакнет кисть цветком ванили. Как же в древности люди жили Без столба с фонарем под окном? V. He свистят надо мною ни пули, ни птицы. Я сижу не в окопе, а над белым листом. Не успеет в лесу ко мне Савва явиться — Раздеру себя сам. Да и дело с концом. В моем городе снег круглый год – с Первомаем! Он ложится на землю, как заспанный пес. Я иду в ночь, к фонарным столбам прилипая, И несу тебе то, что когда-то унес. Я верну тебе то, что случайно отнято. Я верну тебе то, что забыла ты вскользь. Я такой же, как раньше: нечайно помятый И гляжу, будто пьяный: с улыбкой и вкось. Холод мая умаял. Завывал ночью ветер. Пара острых движений фитилька и клинка: Задыхаются птицы, у ручья что-то бредя, И не дрогнет моя, как и прежде, рука. Это было давно. Капли с крана да эхо. Это все, что останется нынче со мной: Пара ломаных строк до скончания века, Карандаш и блокнот, бездна и перегной. VI. Гнутся скелеты берез Под лютым северным ветром. Катятся капельки слез, В водосточных трубах звеня. Снова ищу в вопросах Спрятанные ответы. Это так же непросто, Как напрочь забыть себя. Как имя свое посеять Где-то под Хиросимой. В личной своей Одиссее Снова ныряю я в беды. Но спать мне невыносимо, Образ выходит из грез: Под лютым северным ветром Гнутся скелеты берез. |
