– Христа, постой, сперва не откроешь окно? Устал быть во мраке.

– Увы, но мрак – необходимость, а не прихоть, – только и ответила девушка, тяжело вздохнув, после чего спешно покинула комнату, не дожидаясь возражений.

Вечер прошел спокойно. Христа вновь принесла суп, аромат которого буквально вскружил юноше голову. Заметив животную заинтересованность в глазах кузена, Христа просияла, однако улыбка показалась юноше неподдельно вымученной. Впрочем, уточнять причину он не решился.

– Какой яркий цвет, – удивился он, поглядывая на дымящуюся ложку багряной жижи.

– Секретный ингредиент из собственных запасов, – интриговала девушка. – добыть было непросто, уверяю.

– Не смею спорить, – коротко ответил юноша.

Он не отказался от предложения Христы держать миску, но не позволил кормить себя с ложки, пускай его собственные руки и дрожали. Суп оказался густым, комковатым, но невероятно вкусным. Хотелось есть еще и еще. Ян не смутился выгрести похлебку до последней капли. И едва ли удержался от того, чтобы попросить добавку. Глядя на это, девушка искренне улыбалась. Скромно попытавшись скрыть улыбку ладонью, она открыла взору Яна запястье, плотно обмотанное тряпками.

– А это что? Я и тебя ранил во сне?

– Нет, что ты, – поспешила уверить девушка, пряча за шалью запястья. – я всего-то, неуклюжая, порезалась на кухне, помогая готовить суп.

– А разве то не тягота стряпухи?

– Она была крайне мила и позволила помочь удивить тебя.

– Вона как, – удовлетворенно хмыкнул польщенный студент. – что ж, оно того стоило. Я и впрямь чувствую себя лучше.

– О, Ян, я так рада, – Христа вновь заулыбалась, хоть на глаза выступили непрошенные слёзы.

– Ну, ну, дорогуша, ты чего? – поспешил утешить кузен.

– Я…я… – всхлипывала Христа. – я так рада, что… что…

– Ну что за напасть?

– Просто я рада, что тебе лучше, – наконец собралась с силами девушка.

И вправду, дрожь в руках стихла, а настроение больного заметно улучшилось. Суп не иначе как творил чудеса, вдохнув в болезненное тело хоть толику энергии.

– Пожалуй, – согласился Ян. – тебе стоит передать рецепт моей матери.

– Перестань, – зарделась девушка. – не так уж он и хорош.

После ужина Христа зажгла свечу и принялась развлекать родственника историями о простой сельской жизни, а Ян, в свою очередь, припомнил несколько наискучнейших философских трактатов. Неопытной девушке было интересно все, пускай она и понимала лишь малое из того, о чем говорил кузен. Происшествие в лесу, как и «чумную» тему, собеседники тактично обходили стороной, не желая бередить раны. И надо сказать, что на какое-то время все невзгоды действительно были позабыты.

А чем темнее становилось в комнате, тем громче и задорнее делался галдёж за стенами. В единственную в округе таверну, как и каждый вечер, по обыкновению, заваливались пьянчуги и кутёжники с окрестностей. Выпивке меру они едва ли ведали, а потому с каждой опрокинутой кружкой али чаркой игнорировать веселье давалось всё тяжелее. Христу, в отличие от Яна, разгульники почему-то забавляли, и вот, в порыве она наконец проговорилась:

– А ведь до всего я была первым голосом на деревне!

– Неужели? – улыбнулся юноша. – А мне споёшь?

– Ты серьезно? – скептически усмехнулась Христа.

Юноша убежденно кивнул, и девушка не смогла отказать умирающему. Она выпрямилась на стуле, прокашлялась и неуверенно взяла пару нот на пробу. Затем открыла свой чудный маленький ротик и тихонько запела. Ян не признал ни мотива, ни слов, но та нежность, с которой дева извлекала из себя мелодию, тронула его сразу же. Суетные мысли, бушевавшие внутри, претворились спокойным морем. Желание сбежать, исчезнуть, улететь из запертой душной комнаты враз исчезло. Он мирно лежал на подушке и не мог отвести взгляд от прекрасной кузины, от её ротика и огромных тёмных глаз. Прирученное пламя свечи раскачивалось в такт мелодии, словно танцуя: колдовство, не иначе. Когда песня закончилась, слушатель искренне поблагодарил диву, от чего та скромно зарделась.

– Звучишь как дом, – задумчиво проговорил юноша, но тут же опомнился. – прости, наверное, не таких похвал ты достойна.

– Нет-нет, – поспешила уверить девушка. – сказать по правде, это наилучшая похвала.

– Неужели?

Девушка кивнула и добавила:

– Но где же он, твой дом?

– В каком смысле? – кузен выглядел озадаченным.

– Есть кто-то или что-то, что ждет тебя там, далеко отсюда?

– Университет, – без колебаний ответил студент, а затем вроде как для приличия добавил. – матушка, брат…полагаю.

– Прости, но мне показалось ваши отношения едва ли можно назвать тёплыми.

– Мда, – юноша тяжело выдохнул, опустив взгляд. – знаешь, не каждое семейство может похвастаться прочными узами. Увы, но Ингрид из тех, кого заботят политические успехи старшего сына, а не ученые потуги младшего.

– Неужто дорогая тётушка властолюбива настолько…– девушка запнулась, боясь продолжить.

Ян уточнил за неё:

– Настолько, что не спешила справится о состоянии родной сестры из деревни?

Христа нервно сглотнула.

– Ну или настолько, что замест себя отправила к ней незнакомца?

– Прости, – попыталась оправдаться девушка. – я не хотела тебя расстраивать.

– Не беспокойся, милейшая кузина, – поспешил подбодрить юноша. – я уж давно смирился с ролью нелюбимого отпрыска.

Христа осторожно взяла родственника за руку и легонько сжала ее, будто бы утешая. Он же несмело и как-то печально улыбнулся, а затем поспешил перевести тему. Тем более, не стихающий гомон за стеной уж никак не настраивал на серьёзный лад. Юноша отшутился и разговор вернулся в привычное русло, где не было тревог ни о днях минувших, ни о судьбе грядущей.

Так проболтали они до зарева, когда уж давно стих не только кутеж, но и всяческие попытки трактирщика его угомонить. В конце концов первой сдалась девушка: без сил уснула сидя на табурете, уронив голову на ложе подопечного. Ян не возражал, хоть и был не готов терять такую задушевную компанию в прелестном, хоть и несколько измученном, личике кузины.

Признаться, под рассвет юношу и самого слегка склонило в сон; однако всё-таки силы как никогда его наполняли, а тело будто бы устало причинять боль и дискомфорт. Лишившись единственного развлечения в этой наискучнейшей комнате, сомнамбул не придумал ничего лучше, как просто выждать: он вперил свой взгляд в спящую кузину, тело которой мирно и сладко вздымалось при каждом глубоком вдохе, и погрузился в далёкие философские размышления об искушениях да извечном голоде. Ни тишина, ни одиночество больше его не пугали.

Христа проснулась лишь через три колокольных звона{?}[В Средние века о времени, как и о пространстве, судили весьма приблизительно. Средневековый житель Западной Европы мог измерять время несколькими способами. Первый, более точный, – с помощью песочных часов. Второй, наиболее распространенный, – по положению солнца или луны на небе. Еще одним ориентиром во времени был звук церковного колокола, призывавший верующих на молитву восемь раз в сутки, каждые три часа, начиная с полуночи.] и сперва испугалась, завидев пару уставившихся на нее диких глаз Яна. Но стоило девушке заговорить с безумцем, как он тут же покрутил головой и вполне бодро ответил:

– Прошу простить: погрузился в мысли.

– А! – только и ответила хоть и сонная, но насторожившаяся красавица.

– Чувствую себя блестяще! – уведомил Ян, потягиваясь.

– Тебе удалось выспаться? – недоверчиво спросила Христа.

– Кузина, что ты! – бросил юноша. – Я не засыпал вовсе!

– Ян, ты не шутишь? – взволнованно уточнила окончательно проснувшаяся девушка.

– Абсолютно! Разумеется, после ночного бдения может и следует вздремнуть часок другой, – больной демонстративно зевнул и потянулся, – но знаешь, так странно, сегодня я готов восхвалять Всевышнего за чудесное спасение, когда как еще вчера был лишь в шаге от него.