Потом в ней как-то неожиданно на два года появился смысл. Им оказался женатый сосед – домовладелец Юргос. Он приходил к покорной, тихой, красивой Эмилии отдыхать от своей шумной и большой семьи. От своей сухощавой чернявой жены – полной противоположности любовнице. Хотя Эмилии хватало ума понимать, что эти отношения были обречены изначально, все же скандал и разрыв больно отозвались в ней, породив жажду изменений – все равно каких…

Бывшие одноклассницы удивились, увидев Эмилию на пороге своей квартиры. Сначала ей показалось, что они не очень обрадовались, хотя столько раз звали в гости. Но потом на столе появилась бутылка, и дело пошло на лад. Девочки дали Эмилии возможность немного пожить у них, осмотреться в столице. Потом приодели, накрасили и взяли ее с собой на вечеринку, где подсадили к пожилому, но приятному мужчине в хорошем костюме. Весь вечер они проговорили, потом он предложил поехать к нему… Эмилия очень удивилась, когда утром ей прислали букет цветов и деньги в конверте. Девочки были рады, снова пили вино, отмечая «посвящение»… Через два месяца Эмилия попала в облаву полиции, а на выходе из отделения ее ждали не подружки, а неприятные типы в косухах, которые объяснили, что какой-то добрый человек внес за нее залог. Документы Эмилии вместе с недавно появившимся мобильным телефоном перекочевали к ним в карманы, а ее увезли прочь – отрабатывать долг.

Наскоро перекусив бутербродом, Сажа убежала на работу – к полудню ей надо было оказаться на другом конце города. А Лев и Эмилия углубились в мир соцсетей. К счастью, у Рэмунаса страница оказалась открытой, и Лев написал ему сообщение. Через четверть часа брат с сестрой связались по видео и ревели в три ручья, лепеча на литовском, то и дело сморкаясь в бумажные платки.

Звонок мобильника застал Льва врасплох.

– Ты помнишь, что тебе через час на собеседование? – скучающим голосом спросил Стас.

– Что?! Блять…

Лев заметался по квартире в поисках купленной рубашки и брюк. Хвала всем святым, хоть бриться было не надо, хотя после бессонной ночи лицо выглядело не лучшим образом. Заехав в ванну, он поплескал на щеки ледяной водой, заодно захватил с собой утюг. Рубашка была бледно-голубой с белыми буквами, а пиджак темно-синим, джинсовым. Как бы ни артачился Лев, но Стас правда отлично знал, что идет другу.

– Давай…

Лев аж подскочил, когда через плечо протянулась чужая рука. Походу, надо привыкать, что дома вечно кто-то ошивается. Эмилия взяла утюг и рубашку и привычным жестом разложила стоявшую у стены доску, выставив высоту. Лев не стал протестовать – времени оставалось в обрез. Он бросил себя на кровать – так удобнее натягивать уличные джинсы. Дана аккуратно подшила ему все штаны, чтобы не было некрасивых и глупых узлов на коленях – будто безумной надежды на то, что когда-нибудь ноги отрастут и длина штанин пригодится.

– Договорила с братом? – спросил он, пыхтя: джинсы были впритык, да еще ремень…

– Да, – коротко отвечала девушка, профессиональным жестом перекладывая рубашку. – Рэм… посольство. Полиция.

– Ну и правильно, – сказал Лев, защелкнув пряжку.

– Он приедет. Москва.

– Бляха, так это тебе денег на билеты надо, – покачал головой Лев. – У меня сейчас столько нету.

Эмилия повернулась к нему и с улыбкой протянула теплую рубашку.

– Спасибо… Лиутас.

– Это че по-вашему? – ухмыльнулся Лев, застегивая пуговицы.

– Кристин сказал. Лиутас – большой, сильный. Зверь, как солнце.

– А-а, – рассмеялся Лев, – ясно. Из меня так себе лев. Укороченный вариант.

Эмилия склонила голову набок, глядя на него, но не стала больше ничего говорить.

– Я вернусь часа через два, – сказал перед выходом Лев. – Если найдешь еду – ешь, чай на столе.

***

Люди косились – надо же, половинка, а пробирается по улице! Благо, зрителей было немного, все же не центр. Вывеску салона Лев увидел издалека и занервничал. Блять, ведь раньше-то он редко вообще нервничал, а тут – как девка, ей-богу, из-за каждой хуйни… А вдруг там нет пандуса? Он чуть в голос не заржал от этой мысли. Первая проверка собеседования – насколько нужна вам, милостивый государь, эта работа? Готовы упасть и ползти по ступенькам, получить по морде от крутящихся дверей?

Дверь оказалась автоматической, а пандус – хорошим, широким.

– Лев Константинович? – миленькая пухлогубая секретарша подскочила, едва он оказался внутри. – Налево пожалуйста, третья дверь по коридору.

Слева располагались офисы, справа розовая дверь вела в дебри индустрии красоты, оттуда терпко пахло какими-то ароматизаторами. На третьей двери блестела строгая медная табличка «М. А. Курченко, директор».

Лев глубоко вдохнул, поправил полу пиджака и взялся за ручку.

Марина Александровна оказалась примерно такой, как он себе и представлял – этакая подтянутая домина с идеальным узлом темных волос и лебединой шеей, оттеняемой черной строгой блузкой. Чего Лев не представлял – так это серьезности, с которой директор салона подошла к вопросу. Он до последнего относился ко всей этой истории как к шутке, подсознательно спасая себя от разочарования в случае, если «не срастется», но Марина Александровна рассеяла это настроение первым же пятком вопросов. Она спрашивала обо всем, включая необходимую Льву помощь персонала, выясняла нужную ей информацию без стеснения и лишнего пиетета, оценивала Льва, как оценивала бы новое оборудование. И это было правильно и уместно. Он расслабился и отвечал.

– Испытываете ли вы затруднения в общении с людьми нетрадиционной ориентации? У нас широкий спектр клиентов.

– Никогда не общался, – пожал плечами Лев. – Не доводилось. Но не думаю, что они чем-то отличаются от прочих. Или есть какие-то особые правила?

– Нет, ничего такого нет, – слегка улыбнулась Марина Александровна. – Я так понимаю, вы живете неподалеку. Сможете ли приехать на работу по звонку в случае форс-мажора?

– И часто вы планируете их устраивать? – улыбнулся Лев. – Я могу приехать в любой день, если нет гололеда.

– Нет, – поджала губы директор. – Не планирую, но должна была задать этот вопрос.

Она записала что-то в папке, закрыла ее и спрятала в ящик стола. Затем подняла глаза и серьезно сказала: – Вы мне подходите. Если наши условия устраивают вас, можете приступать к работе с завтрашнего дня, Лев Константинович.

Путь обратно занял в два раза больше времени – выехав из салона, Лев понял, что устал как собака. У самого двора Лев вздрогнул от оглушительно-громкого лая, внезапно из кустов выломился здоровенный кобель и, встав прямо перед колесами, уставился на Льва маленькими злыми глазками.

– Уйди, дура, – обманчиво-мягко посоветовал Лев, лихорадочно соображая, в чем поедет на работу, если вот эти зубищи вопьются в его новенький пиджак.

«Дура» низко зарычала, с обвисших губ текла слюна. Лев рискнул двинуть рукой, собака следила за его ладонью как за добычей. Лев знал, что не успеет достать телефон, да и Стас не успеет приехать… Где-то внутри разгорелась и полыхнула пламенем злость. На хозяев, которые, поди, понятия не имеют, где их зубастая тварь шляется, пока они бухают на лавке. На саму тварь. На себя. «Лиутас», бля, как же. Дайте два!