Лев отбросил мобильник, закинул руки за голову и уставился в потолок. А что, и правда. Шлюха – самое оно, они, небось, ко всякому привыкли, всегда держат лицо. Даже если она, выйдя от него, пойдет блевать в ближайших кустах, Лев этого не узнает. Да и надо, наконец, знать, на что годен после года просушки – не в надежде на будущее, а просто так, для себя, из интереса.

Парень мысленно прикинул баланс на счету, стремительно тающие накопления и, решительно послав все на хер, взял телефон и углубился в интернет.

– Ждите через час, – ответил жеманный голос.

Легко сказать – ждите.

Блять.

Лев натянул чистую футболку, заставил себя лежать и не дергаться. Шлюхе ни свечек, ни ужина – ниче не надо, а что надо – то при нем. Кошелек в тумбочке.

Позвонили. Лев взялся за поручень, перебросил себя в кресло и покатил к двери.

– П-привет. Я по вызову.

С фигуры за порогом лило в три ручья. Худенькая, короткостриженная, в шортах, сетчатых колготках и тонкой короткой курточке не по погоде. И с огромными накладными ресницами, с которых текла тушь. Грудь – два нуля. То бишь – полная противоположность заказанному. Лев обалдело уставился на это чудо природы, почесал в затылке.

– Знаешь, зонт-то давно придумали! Ты что, пешком шла?

Она испуганно вздрогнула, поежилась. Стало видно, что девушка совсем молоденькая, у Льва мелькнула мысль попросить ее показать паспорт. Мало ли…

– Я… да, пешком. Прости… те. Мне войти? Или… – она попыталась вытереть мокрое лицо. Цокнула языком, и, будто собравшись с силами, решительно продолжила: – Я пойду. Извините, вам пришлют кого-то другого.

– Куда?! – взвился он, – Хоть обсохни чутка, ливень пережди! Там же льет, как из ведра.

– Ничего, – криво улыбнулась девушка, – правда.

– Да заходи уже, не ломайся, – бросил Лев. – Все ж оплачено.

Настрой на жаркую ночь окончательно пропал, но позволить этой девчушке снова выйти в бурю он почему-то не мог. Хрен с ними, с деньгами. В конце концов, с голоду он не помрет, во всяком случае, не сейчас.

Она закусила губы и шагнула через порог, сняла сапоги, с которых по полу расплылось пятно серой воды. Огляделась.

– Садись, я чаю скипячу, – широким жестом пригласил Лев.

Звенькнул чайник, парень достал из шкафа чашки и вчерашнее печенье. Мать еще в детстве песочное готовить научила, он всегда эту возню с вырезанием из теста любил. Давно не делал, а как начал в себя после больницы приходить – испечь захотелось. С тех пор баловался пару раз в месяц.

Когда Лев вернулся в комнату с подносом на коленях, девушка все так же стояла у дивана, не решаясь присесть.

– Ты чего? – поднял брови Лев, переставляя поднос на столик.

– Испачкаю… Мокрая.

– Тьфу ты. Да ладно, садись, – махнул рукой парень. – Высохнет. Печеньки и чай бери, – он протянул ей чашку. – Не обожгись только.

Девушка села на краешек дивана, тронула горячую чашку и внезапно расплакалась. Всхипывая, утирала и без того черное от подводки лицо, кусала губы, тщетно пытаясь перестать. Лев растерялся. Все его бывшие девушки имели довольно крепкие нервы. Не плакали, а злились. Могли кричать, вазу расколотить или залепить пощечину – бывало. А прям слезами плакать – не плакали.

– Ну эй… – он подъехал, положил руку на острое плечо. – Кончай реветь. Чего стряслось-то? Заплатил я уже, не волнуйся. По карточке перевел. Не плачь.

Она мелко закивала, пригладила волосы дрожащими руками и снова расплакалась.

– Ну реви тогда, если надо, – развел руками Лев. – Может, хоть скажешь, че случилось-то? Руки-ноги у тебя вроде целы, молодая. В жизни почти ничего непоправимого нету.

– Прости.

– Ты что, первый день работаешь, да? – догадался Лев.

– Да нет, – дернула плечом девушка, наконец, перестав всхлипывать. – Просто… Это долго рассказывать.

– А мы не торопимся, – Лев взял чай, подул и отхлебнул. – У нас, если что, еще три часа впереди. Я с запасом брал, раньше был жеребец тот еще. Да не бойся, у меня уже весь настрой прошел с твоим ревом, – отмахнулся он. – Если твои позвонят, будем орать и на кровати прыгать, как в том фильме дурацком, – ухмыльнулся парень. – Тебя как звать-то, мелкая?

– Я не мелкая, мне двадцать шесть, – обиженно фыркнула девушка. – Кристина. Ну или Сажа.

– Иди в душ, Сажа. Там халат мой висит, шмотки на сушилку закинь. Вернешься, все расскажешь. Мне тут, как видишь, пиздец как скучно, я истории слушать люблю.

В истории Кристины не было ничего примечательного – стандартный сценарий, скучный до зевоты, если только ты не являешься его непосредственным участником. Не нагулявшаяся мать, смутные воспоминания о тихом длинноносом отце, два отчима, один за другим. Последний привлек молодую женщину умением виртуозно пить и трахаться и быстро споил ее до белой горячки. Кристина осталась с ним в свои тринадцать. Отчим довольно скоро перенес практику своего второго навыка на нее. А после стал подкладывать приемыша под своих приятелей – когда за деньги, а когда за бутылку. Неведомым чудом Кристина окончила школу и уехала в соседний город, в бесплатное поварское училище. В древнем деревянном чемодане бултыхались потрепанные кроссовки, смена застиранного белья, паспорт и документы на поступление. Она готова была заплатить проводнику привычным способом, но тот оказался женщиной. Высадить безбилетницу посреди чиста поля ей не позволила совесть, и Кристина добралась до училища.

– Это были самые хорошие два года, – вздохнула Сажа, – Меня никто не знал. Не смотрел, как на грязь. Остальные все время стонали, что тараканы ночью в кровать лезут, да еда помоечная в столовке… А я молчала и жрала, как не в себя, и подушки там были классные, пушистые такие, и белье пахло, знаешь, таким… – она неопределенно взмахнула рукой, чуть не опрокинув чашку с чаем. – Такой чистотой…

Потом был переезд в областную столицу, поиски работы. Тяжелый труд и нехватка средств на самое необходимое. Новые подружки звали Кристину с собой гулять, а она даже не могла позволить себе чашку чая в закусочной. Звонков и приглашений становилось все меньше. Но быть с кем-то, не одной, стало необходимо, как воздух. И Кристина позвонила по одному из стандартных объявлений в дешевой газете… Стала водить своих приятельниц по кафе и магазинам, старалась купить их дружбу, хоть какое-то тепло. Но подружки постепенно разлетелись кто куда, а работа осталась. Засосала, как трясина.

– И я встретила его.

– Блять… – Лев отставил чашку и уставился в темное окно без занавесок. – Почему все дерьмо в жизни начинается с людей?!

– Ну, в моей жизни оно началось гораздо раньше, если ты не заметил, – фыркнула Сажа.

– Само собой что ли началось?