Пансион передержки шлюх

Не дышу, кошмар, опять

Ну когда это кончится, блять?

Завтра начнется снова,

Муть поднимется, время сложится,

Я кричу, на часах полвторого.

Л. Р.

– Знаешь, что тебе надо?

– Закусывать мне надо.

– Я серьезно, Лев.

– Я тоже.

Лев потянулся через стол за бутылкой, но Стас ловко перенаправил его руку в блюдо с бутербродами. Тот дернул бровью, взял хлеб с докторской, откусил и стал меланхолично жевать. Стас подождал, пока он доест и продолжил:

– Про сайты знакомств в курсе?

– Охуел?!

– Не, ну правда, – Стас навалился локтями на стол. – Не все так плохо, многие находят… кого-то.

Лев откинулся в кресле, сложил пальцы домиком.

– Мне «кто-то» тут не нужен. Я и тебя с трудом терплю, мудила. Как придешь – так хрен выставишь потом. А уж как начнешь чушь нести…

– Дурак, – беззлобно констатировал Стас, и со вздохом вытряхнул из бутылки последние капли. – Без меня ты бы совсем зачах в своей конуре.

– А с тобой – сопьюсь, – мрачно заметил Лев. – Каждый раз как завалишься «на чай», потом два дня башка трещит. Что, без бутылки прийти никак?

– Да я покупаю на автомате, – смутился Стас, – Со жратвой. Не хочешь – не пей, вообще-то, – обиженно добавил он.

– Так автомат не только у тебя стоит, – дернул углом рта Лев. – Как не выпить, если оно уже на столе?

– Ну ладно, – развел руками гость, – больше не буду. Как скажешь. Главное, чтоб ты доволен был.

– Нахуй пошел.

– Все, все, – поднял руки Стас, и взглянул на часы. – Поздно, Данка ждет. Помочь прибрать? – оглянулся он по сторонам.

– Тебе адрес повторить?!

– Ладно, – вздохнул Стас. – Я дверь захлопну. Бывай. Держись тут.

Лев показал ему в спину двойной фак и отвернулся к темному окну. Откатил коляску от стола, дотянулся до створки, распахнул раму, нащупал в углу подоконника пачку сигарет. Поджег и мстительно, глубоко затянулся. Пробрало сразу – до кашля и слез. За год так и не привык, а пора бы… Видать, сформировать зависимость не дает здоровый организм спортсмена.

«Бывшего спортсмена», – злобно подумал Лев. «Бывшего, угробище ты больное упрямое», – и затянулся еще раз.

Вчера была годовщина с того дня. Стас весь день слал сообщения, звонил. Лев не отвечал, хоть и знал, что друг в своем офисе от беспокойства с ума сходит. Уйти не может, но и работать в таком состоянии нереально. Лев весь вчерашний день провел, положив локти на подоконник и глядя то на затянутое хмарью небо, то на бесконечно звонящий телефон. Можно было бы выключить раздражающий звук, но он не стал. Так и сидел молча у окна, вымещая непонятно что непонятно на ком. То ли на друге – за то, что остался другом, то ли на себе – за то, что сломался и за двенадцать месяцев окончательно превратился в эгоистичную язвительную тварь. За то, что год назад весенним вечером ему не сиделось дома, за то, что не успел среагировать, попал в дурацкую аварию и пустил под откос сразу несколько жизней, включая собственную.

Слова Стаса зудели у него в голове. Лев подумал, что надо набросать в блокноте дурацкий стих – помогает. Сразу выветрится из головы всякая муть.

«Кто-то».

Кто-то кому-то нужен.

Даже если он простужен. И контужен.

И с башкой не сильно дружен…

Суровая правда в том, что безногий инвалид не нужен на этом свете никому.

Награды и кубки он выкинул сразу, как только вернулся из больницы. Зачем хранить золоченый хлам, эту насмешку над собой-теперешним? Больше ему не прыгать. Значит и мозолить себе глаза прошлым – незачем.

С вещами Ульки пришлось повозиться, достать до высоких вешалок шкафа с кресла было трудновато… В итоге он просто посрывал все шмотье с мясом, с кусками пластиковых вешалок, упихал кое-как в четыре гробовых мусорных мешка и выставил на лестницу. Надо отдать Уле должное: она не устраивала сцен, не уговаривала его, не играла в самопожертвование. Молча забрала вещи и ушла, даже вздохнула с облегчением. Хотя вполне вероятно, последнее Лев придумал себе сам.

Хорошо хоть родителей давно уже не было в живых, а друзья очень скоро перестали звонить. Один Стас упрямо продолжал приходить, чуть ли не угрозами заставил подать объявление, обменять квартиру под крышей пятиэтажки без лифта на двушку с отдельным входом и пандусом. Стас же курировал ремонт – дверные ручки, выключатели на уровне пояса здорового человека… Лев старался не вспоминать это время – он сам тогда мог только беспробудно пить и огрызаться, изобретая новые и новые способы вывести друга из равновесия. Стас в себе не держал, ругался, психовал, уходил и возвращался. Данка, опасаясь нарваться, не звонила, но передавала через мужа еду. Старалась готовить то, что Лев любит. Эта их забота была как нож в груди. А вытащишь – тут же истечешь кровью и сдохнешь.

Раньше Лев, несмотря на пандус, и выезжать из квартиры отказывался, из принципа.

«Из принципа кретинизма!» – орал Стас и вытаскивал его на скамейку перед домом. Лев, конечно, сопротивлялся, но хер там был. Полудохлому инвалиду против тяжелоатлета, чемпиона области… Сейчас Стас бы так легко его не скрутил, да и не надо – мозги на место встали, сам выходить из дому научился. И не только на лавку.

В окна глядели ночные фонари, хлестал дождь. Лев потушил окурок в луже на подоконнике, прикрыл ставню и покатил в душ. Когда-то, прибежав после тренировки в зале потным и разгоряченным, он прыгал прямиком в постель к Уле. Им обоим так нравилось. А после аварии стал помешан на чистоте, мылся, как только выползал из кровати, после утренней тренировки еще раз, и третий – вечером.

Пробежав на руках в спальню, Лев забрался на кровать и взял телефон. На экране светились сообщения. Стас, кто же еще…

«Смотри, что упускаешь».

И фотки девушек с какого-то сайта.

«Это ты мне так неспокойной ночи пожелал?»

«Попробуй хотя бы! Тебе всего 25!»

Лев поднял телефон, щелкнул обе культи и отослал в ответ.

«Че ты видишь?»

«Вижу охуенную прессуху и грудак. Ябывдул»

«Идиотина. На меня теперь только шлюхи позарятся».

«Нечем у тебя шлюхам любоваться, кошелек тонковат».

«Это да. Давай к Данке шуруй, я не маленький, как-нибудь без твоих колыбельных засну».

Девушки на фотках были правда красивые – Стас, сука, знал, какие ему нравятся. Благо, дружат с ним с первой качалки, с шестнадцати лет… Вот чего он прицепился-то? Из-за вчерашней игры в молчанку что ли? Приперся, целый вечер проторчал вместо того, чтобы дома с женой и малым развлекаться…