– Взял пример с тебя, —сказал Игорь. – Взял весь свой «бездонный», чтобы не скакать туда-сюда по каждой мелочовке, – объяснил он. «Бездонным сезамом» окрестил Игорь свой рюкзак за необычайную вместительность. – Тяжеленный, набит коллекцией камней для курсовой… Но мы же с тобой не на край света собрались?.. За мной!

Говоря что-то на ходу, он устремился по узкому коридору из помещения. Слова его уносились вперед, и Захарка, идя следом, мало чего понимал.

Но вот ровный огонек раздвинул темноту и обнажил глинистые стены.

Над исследователями захлопали крылья.

– Летучая мышь, – сказал Игорь. – Не бойся.

– Я и не боюсь, вот еще, я с закрытыми глазами в паутину могу шагнуть… Только чего она здесь летает? Тут же дыра на замок закрыта была, да еще завалена камнями!

– Не знаю, – сказал брат. По— видимому, он всем тут был сильно заинтригован, что ему было не до мелочей. Протянул руку с огоньком вслед напуганной летучей мыши, а левой – взял за руку Захара.  – Интересно, куда ведет этот коридор?

Они пошли по ровному тоннелю. Остановились, завидев тонкую полоску света. Он лился сквозь щелки маленькой двери.

Не сразу, но при достаточном усилии, дверца поддалась и…распахнулась.

Лучи ярчайшего света хлынули навстречу «землепроходцам». Оклемавшись от подобной «встречи», они бочком один за другим протиснулись в раствор…

На рюкзаке, правда, пришлось немного посидеть, чтобы сплющить его с боков. Только после этой нехитрой операции он пролез через узкую дверную щель.

…Выбравшись из подземелья, братья оказались посреди громадной световой сферы. Немножко не полной, так как четверть ее занимала плоскость, которую условно можно было назвать земной поверхностью. Отчего-то она была красной и сливалась вдали круговыми горизонтальными полосами иного оттенка. Игорь без опаски опустил груз на странную почву, буркнув лишь одно слово: «Красноцветы».

Они осмотрелись.

Солнце нещадно резало глаза, и будто недоставало воздуха.

Прикрываясь локтем от слепящих лучей, Игорь присел на один из мягких изумрудных бочонков, которыми незнакомая местность оказалась весьма щедра. Покопался в рюкзаке и извлек пару козырьков для защиты глаз, а бесполезный при косых лучах восходящего светила, зонтик закрыл на защелку.

Чтобы предохранить кожу от солнечной радиации, он дал брату свою рубашку, а длинные полы связал узлом на его животе. Взамен взял у Захарки отцовскую ветровку и накинул на себя…

– Мой волшебный рюкзак чуть опустел, – пошутил при этом Игорь. – Когда сдуется совсем, будем использовать как стек для соблюдения равновесия. А пока держи зонтик.

Предохранив глаза горными козырьками, братья огляделись.

Нещадно палящий диск трудно было назвать обычным именем солнца. Ореолом отходящие от него лучи образовывали широкую корону, занимающую полнеба.

– Может, мы попали на Венеру?  – предположил Захар с озабоченным видом. – она ближе к Солнцу.

– Мы же не преодолевали безвоздушного пространства, —запротестовал брат.

– Мы просто случайно оказались попаданцами! – вспомнил Захарка необычное слово, услышанное в конференц-шатре.– Палеозойскими.

– А ты разбираешься, – уважительно посмотрел на него старший брат. – Видишь строматолиты? Они, и правда, впервые возникли в палеозое. А точнее в Девоне – да-да, обычном девонском периоде.  До наших дней редкие дожили, хотя с тем же составом. Это уникальные дома— сообщества бактерий и водорослей из минералов. Они и в наши дни шикарные, а тут смотри их, столбчатых, сколько! Вернее, не «тут», а —«тогда». Ведь мы, как были «тут», так здесь, надеюсь, и остались. Изменилось только время.

– Па-лео-зой – это полмиллиарда лет назад?  – блеснул познаниями Захар. Он кое в чем просветился из бесед ученых. Но чтобы так запросто можно было туда попасть через заброшенный колодец – об этом как-то прослушал.

Игорь с восхищением озирался вокруг.

– У меня нет слов, – только и сказал он.

Братья находились будто внутри громадного – на весь мир – воздушного шара, на краткий миг попавшего в лужу с бензином, затем вытащенного и освещенного снаружи, да еще раскрученного вокруг невидимой вертикальной оси. Прозрачные стенки, красные внизу и синие на самом верху. Посередке шли горизонтальные концентрические кольца разного цвета: зеленый, желтый, оранжевый и синий…Фиолетовое лежало в самом центре, где подразумевался горизонт. На солнечной стороне кольца расплывались от солнечного сияния, но все равно, были отчетливо видны.

Нижние слои быстро менялись местами. Это было поразительное зрелище, сравнимое разве только с тем, что можно увидеть в мультфильмах, поставленных по сказочному сюжету.

– Фототаксис, – коротко объяснил Игорь.  – Дневные растения раскручивают листья, водоросли поднимаются со дна луж и открываются солнцу. Они разного цвета.

Среди акварельных, растекающихся в стороны клякс и мазков просматривались то сгущения водорослевой пленки, то участки разрушенных дождем и ветром пород, то бесчисленные водоемы, голубые от отраженного неба.

Как головой ни крути, все было одинаковым – спереди и сзади, слева и справа…Только рассветное солнце, пролагавшее к ним, от весьма условного горизонта через весь мир искрящуюся в водоемах дорожку, позволяло уяснить, что есть все же раздел земли и неба, что перед глазами – натуральный, а не искусственный мир.

Необитаемый ландшафт…Редкая худосочная растительность да невысокие скалы— останцы, словно фонарные столбики, не делали погоды, а выглядели как пушок на новорожденной планете.

Девонский воздух – неповторимый, дымящийся от ослепительного солнца воздух!

– Литораль… – произнес Игорь, – ни суша, ни море плюс отсутствие береговой линии на сотни километров…Все как в учебнике.

Застывшим и мертвым этот мир не казался. Отсутствие растительности и рельефа, с лихвой возмещалось ежесекундной изменчивостью гаммы, контраста и яркости цветов земной поверхности.

Игорь вытащил учебник по палеонтологии и зачитал:

– «Листья растений прохладной и сухой ночью складываются веерами и зонтиками или сворачиваются в трубочки. Водоросли опускаются на дно, где бьют термальные ключи. Днем быстро теплеет – и листочки разворачиваются, а водоросли поднимаются со дна. С ними – масса водных членистоногих и головоногих. Они кишат они во всех водоемах, окрашивая их в различные цвета. Типичный девонский ландшафт».

Да, луж «тут» было предостаточно. Их цвета и между собой так же причудливо сливались друг с другом, составляя пестрый винегрет.

Захар едва не скрутил себе шею, рассматривая полосато— лоскутной мир. Наконец-то глаза его «приземлились».

– А почему земля красная? —удивился он еще больше и копнул почву кроссовкой. Из-под второй ноги выскочил теннисный мячик, и исчез, укатившись далеко по ровной поверхности. Очевидно, он выскочил из кармана ветровки.

– Мячик надо найти, – назидательно сказал Игорь. – В прошлом ничего нельзя оставлять из настоящего.

– Почему?  – спросил Захар.

– «Эффект бабочки». Малейшее изменение в прошлом лавинообразно изменяет ход истории. Если это произойдет, мы не сможем вернуться в настоящее.

– Как так?

– Просто угодим куда-то не туда, где мир в овчинку не покажется.

Загадочная «овчинка» смутила Захарку, но он уважительно повторил за братом более знакомое и понятное выражение:

– Эф-фект бабочки…

– «Эффектом» это явление стали называть после того, как один попаданец раздавил в прошлом бабочку… – объяснил старший брат.

– …и не смог вернуться?  – спросил Захар, наморщив лоб.

– Смог не смог…  –  неопределенно повторил брат.  – Но голова у тебя шурупит в нужном направлении.

Закинув рюкзак за плечи, Игорь отошел в сторону, шаря глазами по красному песку…

Захар старался не отставать. Ему казалось, что без брата в этом мире он сам запросто в любой миг мог куда-то деться – по-просту испариться без каких-либо «эффектов». А потом все будут с умным видом рассуждать, «а был ли мальчик?» Да-да, он слышал такой вопрос от взрослых, и не один раз…