Чтобы не изводить себя грустными мыслями, она попросила Бориса отвезти ее к тетушке Марте. Та, как ни странно, встретила ее радушно. Было видно, что она скучала по Жанне и по Ларисе, с которой успела подружиться.

— А где Людмила, что-то ее не видать.

— Она теперь редко бывает у меня, с грустью ответила Марта.

— Что так?

— Она теперь вполне счастлива — замуж вышла. Давно пора. Я рада за нее. Вот только одной скучно.

— Я вас не оставлю здесь. Собирайтесь, Лара будет очень рада вашему возвращению.

— А ты, Жанна? Сможешь ли ты простить меня?

— Да за что же? Я так соскучилась, только боялась, что это вы не заходите меня видеть.

— Прости меня, милая… Так я сейчас… быстренько соберусь. Меня ведь здесь ничего не держит. — Глаза ее были полны слез.

— Я подожду вас внизу, — Жанна не хотела смущать Марту, позволив ей самой справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Да и сама с трудом сдерживала охватившее ее волнение.

Лара встретила их с распростертыми объятиями:

— Наконец-то вы все-таки решились!

— Я бы сама не посмела. Это все Жанна. У нее такое доброе сердце, — последние слова Марты болью отозвались в сердцах троих женщин. Повисшую на мгновение тишину нарушил Борис:

— По случаю возвращения тетушки Марты я купил торт. Чай будет?

Женщины засуетились. Жанна успокоилась. С этими простыми людьми было легче переносить все тяготы жизни. Она чувствовала, что нуждается в них и понимала, что сама занимает важное место в их жизни. Это была ее маленькая семья. Это была ее поддержка и утешение.

Жанна привыкла к мысли, что счастье не для нее. Она была по-прежнему хороша собой и не обделена мужским вниманием. Однако игнорировала всякие попытки познакомиться поближе и продолжить знакомство. Выполнить данное себе слово было нелегко.

Компания запускала новую линейку летних духов для женщин. Для заключительного штриха требовалось заключение независимого эксперта. С этой целью Буравский пригласил ведущего специалиста в этой области — Яворского Дмитрия. Занимая достойную нишу в когорте самых известных российских экспертов, Яворский прославился не то чтобы дурным характером, но о его принципиальности и высоких требованиях, предъявляемых к парфюмерной продукции, ходили слухи.

К его визиту готовились со всей ответственностью. После презентации намечался банкет. Жанна не любила подобные церемонии, но ее присутствие было обязательным. Марина, сынишка которой уже подрос, и она могла оставить его с няней, уговаривала Жанну хотя бы по поводу торжества заняться обновлением своего гардероба. Но, оставаясь верной своему любимому черному цвету, Жанна ничего и слушать не желала. Темно-каштановые волосы, собранные в тугой пучок, строгое черное платье, абсолютное отсутствие косметики и украшений — вот ее образ, не меняющийся в любой ситуации последние годы. Другая женщина при таком отношении к своей внешности могла выглядеть серой мышью. Но только не Жанна. Строгий, почти монашеский стиль выгодно выделял ее среди женщин. Загадочность и необъяснимое очарование, исходящее от нее, не оставили равнодушным даже Яворского, слывшего чуть ли не женоненавистником.

Он не отводил от нее глаз, в которых горело неприкрытое страстное влечение.

Не в силах больше выдерживать взгляд Яворского, Жанна вышла из зала. Хотелось вздохнуть полной грудью свежего воздуха. Но главное — освободиться от властных и зовущих глаз Дмитрия. И еще — подавить в себе все возрастающее знакомое ощущение собственного бессилия перед безудержной страстью. Она уже была во власти этого брутального красавца. Ее охватило безумное желание прильнуть к нему и всем телом ощутить силу его крепких объятий. Замереть и не дышать от страстного огня, сжигающего ее изнутри.

Жанна вздрогнула. Крепкая мужская рука легла на ее плечо. Еще мгновение — и она была в мужских объятиях. Ее окатило жгучей волной. Зародившись горячим комом в горле, она на миг задержалась в низу живота, отозвалась порханием бабочек и покатилась дальше, охватывая трепетом бедра.

Усилием воли Жанна отпрянула от Дмитрия. Казалось, она вот-вот лишится чувств. Он попытался поддержать ее, но она отвергла его жест и, не говоря ни слова, быстрыми шагами удалилась, оставив Яворского в полном недоумении. Ему показалось, что Жанна ответила на его зов. Ведь он еще в банкетном зале заметил ее жаждущий взгляд, зовущие губы и трепетно вздымающуюся грудь.

Жанна не вернулась к гостям. Она набрала номер водителя и попросила немедленно отвезти ее домой.

Не отвечая на расспросы Ларисы и тетушки Марты, она поспешила в ванную комнату. Торопливо сорвала с себя одежду, включила ледяную воду и долго стояла под струями душа. От холода покалывало кожу, но унять внутренний жар долго не удавалось.

Когда наконец она справилась с бушующим ураганом чувств, который на время затмил ее разум, тело ее все еще била нервная дрожь. Зубы сводило от холода. Она закуталась в полотенце и опустилась на край ванны. Постепенно оправившись от охватившего все ее существо наваждения, Жанна прошла в свою комнату, и слезы хлынули из ее глаз. Рыдания становились все громче и, казалось, им не будет конца. Жанна плакала от сознания собственного бессилия перед злым роком. Еще — от неудовлетворенного желания любить и быть любимой. Ей хотелось обычного женского счастья с его тревогами и волнениями, но без опасности для любимого и любящего человека.

В дверь осторожно постучала Лариса:

— Жанночка, можно к вам?

— Входи, Лара, — голос был наполнен болью.

— Что-то случилось? — неуверенно спросила Лара.

— Ничего нового, пора уже привыкнуть… — она смотрела на Лару, и в глазах была безысходность в сочетании с горьким оттенком тоски. Тоски по счастью.

Лара поняла, что надо перевести разговор в другое русло.

— А пойдем с нами чайку попьем, — с наигранной бодростью предложила она Жанне. — Там Марта пирог с клубникой испекла — пальчики оближешь.

— А Борис Иванович тоже будет? — в тон ей поддержала разговор Жанна. Лара зарделась. Домашние знали об их дружеских отношениях, которые никак не переходили в более серьезные.

Жанна была благодарна судьбе, что у нее были верные друзья. Без них она не сумела бы переносить свое безрадостное существование. Коротая вечера за чаем и вкусняшками, которыми баловала тетушка Марта, Жанна меньше ощущала тяжесть вдовьей судьбы и преследующего ее одиночества.

Вот и сегодня эти милые сердечные люди отвлекли ее своими разговорами от пережитого волнения и горевания. Боль и страдания отступали перед добродушием и сочувствием.

Уже поздно вечером позвонила обеспокоенная Марина:

— Жанна, ты не заболела? Куда ты так внезапно исчезла?

— Устала и решила тихонько уехать, чтоб не портить всем настроение своим кислым видом.

— А мне показалось, что у вас с Яворским что-то произошло. Нет?

— Тебе именно показалось, — Жанна напряглась. Воспоминания о несостоявшемся романе болью отозвались в сердце. Она постаралась перевести разговор. Но Марина не отступала:

— Он спрашивал о тебе у Вадима — замужем, нет? Вадим посоветовал ему забыть. А как тебе самой Дмитрий? — Марина безжалостно бередила свежую боль.

— Да никак. И вообще, чего ты все о нем. Надеюсь, он уехал и не напакостил нам?

— Все прекрасно. Заключение — супер. Но уехал он какой-то грустный, словно потерянный что ли…

— Ну и ладно. Главное, что с документами все хорошо.

— Да, конечно, Вадим и все наши тоже очень рады. Жалко, что ты так рано ушла, было весело. Я ведь давно не отдыхала.

— Я тоже очень рада. И за тебя тоже.

Боль в сердце не отпускала. Его словно зажали в тиски и не было возможности сделать глубокий вдох. Жанна достала со столика успокоительные таблетки. Долго пыталась прочитать название. Буквы на упаковке расплывались…

Жанна проснулась от нежного, едва ощутимого прикосновения к щеке чего-то теплого и очень приятного. Она приоткрыла глаза и поняла, что это был солнечный лучик, несмело прокравшийся сквозь прикрытые шторы. Оказалось, она уснула сидя в кресле. В руке был зажат флакон с таблетками. Жанна вздрогнула и резким движением отбросила его на стол. В голове пронеслось: