— А конкретнее? — Жанна поймала себя на том, что кокетничает и отчитала себя: — хочется остаться без работы? Так это он мигом.

— Я жутко проголодался, — уже шутил Олег, — третий вечер не ужинаю. Не губите несчастного! — глаза его улыбались, и Жана сочла это за хороший признак, одновременно почувствовав легкость. Возникло желание, очень удивившее ее, — хотелось, чтобы он не уходил, а продолжал уговаривать ее. Она уже забыла, что такое общение с мужчиной. И внимание, оказываемое самим Егоровым, приятно щекотало самолюбие. И не только. Что-то теплело в груди и медленно разливалось по всему телу.

Жанна с нескрываемым восхищением любовалась крепкой мускулистой фигурой молодого человека, его двухдневной щетиной, придающей образу брутальность и свидетельствующей о некоторой жесткости характера.

А он стоял, не отрывая от Жанны восхищенных глаз, и, казалось, никакие силы не смогут вывести его из состояния очарованности и восхищения.

***

Я не узнаю себя. Что со мной происходит? Мысли все о нем. Но с этим надо что-то делать!

Валик, дорогой мой человек, я не забыла тебя. Ты в моем сердце останешься навсегда. Те краткие мгновения счастья, которые были отпущены нам, — единственное светлое пятно в моей жизни. Без тебя я словно и не жила. Время застыло. Все было мрак и пустота.

Но что-то случилось. Простишь ли ты меня?

Олег он другой. Сложный и непонятный. А с тобой все было так легко и просто. Мы были созданы друг для друга. Но судьба жестока. Тебя нет рядом, хотя в сердце ты всегда.

Не знаю, как объяснить это тебе, да и себе тоже.

Жана погрузилась в тяжелый сон. В нем не было Валентина. Но был кто-то другой, чем-то очень похожий на него. Лицо его Жанна разглядеть не могла, хотя пыталась подступиться с разных сторон. И каждый раз то натыкалась на спину, то незнакомец опускал низко голову, то его облик становился неясным и медленно таял в тумане.

Утром проснулась с тупой головной болью. Сказалось волнение вечера, проведенного в ресторане с Олегом. Она уже чувствовала привязанность к этому странному человеку, но боялась признаться себе в этом.

В свои тридцать четыре года Олег еще ни разу не испытал такого сильного чувства, как сейчас.

Отвратительную связь с Марго он вспоминал с содраганием.

То была растерянность перед внезапно обрушившейся ответственностью за дело отца.

То был разгул страстей, подогреваемый алкоголем, а порой и наркотиками.

То был блуд хищницы, пытающейся развратить и проглотить юнца со всеми доставшимися от отца миллионами.

Жанна буквально ворвалась в его сознание, овладела сердцем и чувствами, при этом абсолютно не предпринимая никаких попыток, чтобы хотя бы обратить на себя его внимание. Тогда как другие женщины готовы были по первому его зову принадлежать ему душой и телом. Именно их доступность и корыстность отталкивали Олега, напоминая похотливость и алчность Марго.

Он с умилением вспоминал о вечере, проведенном с Жанной. С ней не было легко и просто. Приходилось взвешивать каждый свой шаг, каждое слово. С одной стороны, это была сама простота, с другой — сплошная загадка.

Жанна легко поддерживала беседу, но ловко уводила его от разговора о ее прошлом. Сама тоже не пыталась выведать его историю. С одной стороны, это удивляло, с другой — радовало и указывало на искренность дружеских чувств. Жаль, что только дружеских.

Она, не рисуясь, но с достоинством остановила его, когда он пытался заказать экзотические блюда. Просто призналась, что никакой экзотики не пробовала. Понятия не имеет, как пользоваться палочками. Попросила заказать что-нибудь незамысловатое из русской кухни, чтобы не показаться неотесанной простолюдинкой. Правда, не устояла перед малиновым чизкейком, добавив, что давно мечтала попробовать что это такое. Мило и без жеманства.

Олег умилялся ее непритязательностью, вспоминая, как она предупредила его, что придет в своем обычном черном платье. Только попросил не отказывать ему в удовольствии и привнести капельку праздничности, добавив к нему белые бусы и серьги, которые были на ней в тот памятный вечер, когда он увидел ее впервые.

Он весь вечер не мог оторвать от нее взгляд. В нем бушевал вулкан желаний, но кроме восхищения он ничем не выказал своих чувств. Боялся отпугнуть ее при первой же встрече. Только прощаясь, не удержался, дотронулся губами до ее руки. А самому хотелось обнять ее и страстно целовать каждую клеточку ее тела, дышать ее дыханием и не расставаться ни на секунду.

Возвращаясь в свой одинокий огромный особняк, он мечтал только об одном — поскорее ввести ее сюда. Только не любовницей, нет. Она будет его женой, законной женой, которую он будет холить и лелеять, ни в чем ей не отказывая и открывая перед ней все прелести жизни.

Артур застал друга в мечтательном состоянии:

— Влюбился? — с порога спросил он.

— Артур, со мной творится что-то невероятное. Я хочу сделать Жанне предложение.

— С ума сошел? Ты ее совсем не знаешь. Одна встреча в ресторане — и жениться?! Это сумасшествие.

— Именно так. Я схожу по ней с ума. Она восхитительна. Понимаешь, я не могу спать по ночам.

— Послушай, тебе просто надо переспать с ней, и все очарование как рукой снимет!

— Прекрати! С Жанной так нельзя. Она другая. Поэтому я не буду тянуть. Попрошу ее руки и сердца, как полагается.

— Хочешь нарваться на отказ — пожалуйста. Потом ведь не простишь ни себе, ни ей. С твоим-то характером.

— Пожалуй, ты прав. Но что же делать?

— Мне ли тебя учить? Как обычно! Ну в крайнем случае два-три свидания, и она твоя.

— Артур! Еще одна пошлость, и ты мне не друг.

— Во как! Ну, значит, действительно, плохи твои дела. Только в любом случае попридержи коней. Да, есть в ней что-то необычное. Но это не повод, чтобы с барьера и в галоп.

— Боюсь, что меня опередят. Такие женщины не бывают одинокими.

— А вот тут ты не прав. Она больше, чем полтора года одна после смерти мужа. И, как видишь, очередь не выстроилась.

— Ну и выражаешься ты, Артур!

— Прости, прости! Не учел, что о Жанне можно говорить только высоким штилем.

— Хватит язвить. Лучше посоветуй, как быть.

— Считаю, лучше пообщаться. Узнать поближе друг друга (Артур прикрыл ладонью саркастическую улыбку). А потом уж предлагать руку и сердце. Может, она искусная аферистка, ловко выдающая себя за недотрогу.

— Артур!

— Молчу. А если по сути, то ты своим скоропалительным предложением можешь просто отпугнуть ее. Ведь так не бывает. Вы же взрослые люди. Должны все взвесить, а потом уж.

— Я дышать без нее не могу. Тебе не понять.

— Где уж. Давай так — хотя бы месяц-два. Ну там ресторан, бар. Пусть привыкнет к тебе, проявит себя. Да и ты уже с трезвой головой решать будешь, надо ли. Я в шоке. Я учу прожженного сердцееда, как завоевать женщину.

— С другими — запросто. А вот с Жанной все не так.

— Видишь ли, она, как я уже говорил тебе, очень тяжело перенесла потерю мужа и ребенка. Видимо, это наложило отпечаток на ее отношение к мужчинам. Да, она действительно очень сдержанна. Но эта сдержанность, как ни странно, не отталкивает, а притягивает.

— Не понял. И ты?

— Нет-нет. Упаси меня Бог. Я о том, какое она производит впечатление. А в тебе может говорить охотник. Ты привык с легкостью добиваться победы, а тут — облом. Она непробиваема.

— Этого я не говорил. Думаю, она хорошо ко мне относится.

— Как к боссу?

— Не совсем. Кажется, я ей нравлюсь.

— Тем более, куда торопиться?

— Пожалуй, ты прав.

Олег прислушался к совету Артура. Однако его терпения хватило ненадолго. За его спиной уже шушукались. Он, не скрываясь, спешил с огромным букетом к концу рабочего дня в ее кабинет (Жанна уговорила не появляться раньше). Они проводили вместе вечера, и оба чувствовали, как тяжело расставаться.