Гигантский Кальмар, огромное (хотя с чем сравнивать, конечно, может, и просто большое) древнее существо было куда умней, чем среднестатистический маг — пришлось набраться мудрости за столько-то лет, да при школе волшебства, обладало склонностью к эмпатии и довольно развитым для живого существа разумом, а потому иногда отчаянно скучало.

А Снейп тосковал — о свободе, о Лили, и, конечно, о Кальмаровых чернилах — о последнем более остро, чисто из-за практической потребности. Эмпатией Снейп не страдал, но уже неплохо практиковал легилименцию. Так что можно сказать, не встретиться два одиночества не могли.

Прониклись оба. Кальмар — красивым и таким созвучным ему минорным настроением молодого волшебника и его способностью показывать интересные образы прямо из своей головы. Снейп — чернилами, выплеснутыми ему в наспех трансфигурированную посудину фасона «тазик». А уж когда выяснилось, что Кальмар еще и владеет речью — мысленной, разумеется…

Нет, они не подружились — и времени не было, и разница между ними была слишком большой, а по меркам Кальмара, десяток лет — это все же слишком мало для настоящей дружбы, но добрые отношения они поддерживали, особенно летом, когда в школе практически никого не было.

И не далее как прошедшим летом Снейп поспорил на то, что сможет переплюнуть Гигантского Кальмара. Не в прямом смысле, конечно — просто сделает чернила, одна-две капли которых окрасят воду сильнее, чем столько же капель собственных чернил Кальмара. Да, он тогда впервые пришел на берег в компании бутылки огневиски — хотелось напиться и забыться, потому что чертов Поттер опять… но что-то останавливало, а после всего, что ему высказал Кальмар и что он сам ему наплел, Снейп зарекся никогда больше так не делать. Но слово было сказано, работа в этом направлении велась, и вот теперь Северус, как настоящий слизеринец, готов был использовать выигрыш в споре на одно желание самым правильным и подходящим обстоятельствам образом.

И все это время из новых ингредиентов, весьма недешевых, редких, условно разрешенных и некоторых запрещенных, варил… чернила. Вариаций было много, даже цвета были разные, но черные получились, конечно, лучше всего. Хотя красные были тоже весьма неплохи, он даже проверил ими несколько работ по Продвинутому Зельеварению — получилось весьма эффектно.

И вот после жизнеутверждающего выступления хора под руководством профессора Флитвика, искоса и хитро поглядывающего в сторону чемпионов, трибуны начали заполняться, а участники Турнира подошли к стартовой черте.

Мисс Делакур в эластичном купальнике, окутанная облаком согревающих чар, призвала амулеты, которые прилетели к ней с трибун, и ахнула:

— Габриэль! Они… они утащили туда мою сестренку! — и с ужасом посмотрела на стальную гладь воды.

— Мисс, устроители Турнира отвечают за безопасность всех участников, — попытался успокоить ее Людо Бэгмен, но отшатнулся: через милейшие девичьи черты у Флер начала проступать вейловская аниформа.

— Гермиона… — задумчиво пробормотал Крам, стиснул зубы, сосредоточился, и вскоре его улыбка стала напоминать акулий оскал, а форма головы медленно изменялась.

— Соберитесь, — фыркнул Снейп. — От ваших эмоций тут ничего не зависит.

— А кто у вас? — скрывая ревнивые нотки поинтересовалась Флер, сжимая кулачки.

Северус в некотором недоумении уставился на озеро. А и правда, кто? Не миссис Малфой же, это исключено! Хотя… от Альбуса можно ждать чего угодно. Но Люциус вон, преспокойно сидит на первой трибуне. И… кто же там? Он снова перевел взгляд на ледяные волны, и ему показалось, что видит в воде знакомые всполохи — но ведь такого просто не могло быть! И он взглянул на директора внимательней.

Такого выражения лица он у него не видел никогда. Альбус выглядел… отчаявшимся. Он не отрываясь смотрел на водную гладь и что-то шептал, нервно перебирая пальцами бороду, а потом растерянно посмотрел на него, прямо в глаза, и кивнул.

— Альбус, как вы могли? — прошептал Снейп, доставая какую-то склянку и трансфигурируя небольшой тазик. — Я сейчас. Я быстро!

Мисс Делакур и мистер Крам застыли на месте, непонимающе глядя на него. Старинный медный тазик сиял в скупых и редких лучах солнца и притягивал взгляды всех, кто это наблюдал.

— Он что, собрался что-то постирать? — предположил кто-то из магглорожденных.

— Волосы мыть будет…

— Неа, он в нем поплывет, вот увидите…

Снейп презрительно скривился в их сторону, наклонился к воде и несколько раз похлопал по ней в каком-то странном ритме.

Публика на трибунах привстала.

Братья Уизли, давно покинувшие свои места в секторе Гриффиндора, подползли еще ближе. Еще немного, и Крам встал Фреду на руку, ничего не понял, быстро переместил ногу и наклонился.

— С-с-свои, — прошипел Фред, отодвигая капюшон мантии-невидимки, одолженной сами понимаете у кого и приоткрывая сморщенное от боли лицо. — Мы только за Учителем посмотреть. Не пали, а?

— Хорошие чары, — шепотом похвалил Виктор и подвинулся.

Насчет учеников Снейпа он уже был неплохо осведомлен — эти люди были не из тех, кого можно было не заметить, особенно проведя с ними в одном замке хотя бы пару месяцев.

Пока они разбирались, Снейп что-то то ли просвистел, то ли прощелкал — секунда — и Виктор смотрел прямо в огромный, почти полуметровый темно-карий глаз с немного переливающимся перламутром верхним веком.

— Гермиона, — прошептал он и рванул прямо в воду.

— Габриэль! — пискнула Флер, следуя за ним.

— Я чуть не обосрался, — доверительно прошептал брату Фред на границе слышимости и увеличил куртину травы, за которой они лежали.

— Ну если вы так хотели поплавать, то, конечно, правильно, что поторопились, — буркнул вдогонку чемпионам Снейп, приветственно кивнул Кальмару и схватил тазик.

Сделал он это очень вовремя — тот брызнул своим секретом так, что не подставь Северус хорошую емкость, обтекать пришлось бы долго. Беда в том, что часть чернил все же просвистела мимо и хорошенько обрызгала уважаемых судей и не менее уважаемых устроителей Турнира. Гигантский Кальмар свое дело знал — купаться в озере вообще не дело! Ни для кого! И засовывать в него всякое… всяких, особенно маленьких и не очень девочек и тем более огнеопасных куриц — это вопиющее безобразие! Так что он как умел, так и намекнул об этом непутевым магам.

Волшебники взмахнули палочками, выдав почти дружное «экскуро», решили, что почистились, и продолжили наблюдать за оставшимся чемпионом. А куда еще смотреть-то? Озеро и озеро.

Снейп произвел еще какие-то манипуляции, трансфигурировал пару тазиков, набрал в них озерной воды, переместив ее с помощью палочки, а затем капнул в один чернилами Кальмара, а в другой — из какой-то своей скляночки.

Огромный глаз Кальмара следил за всеми процедурами с явным интересом. После чего внимательно уставился на Снейпа… и голова, огромная, как автобус Ночной Рыцарь, кажется, кивнула.

— Ну, конечно же, я победил, — ухмыльнулся тот. — А желание у меня очень простое, и, думаю, тебе тоже придется по нраву. Пусть в озере останется только то, что по своей природе ему принадлежит.

Не издав ни звука огромная туша скрылась под водой, а Снейп начал уборку точно как в своей лаборатории. Слил чернила в какую-то специальную емкость, развоплотил тазики, точнее, вернул им исходную форму — это оказались металлические ложки, убрал их в карман, трансфигурировал себе стул и уселся ждать, не обращая внимания на шум, свист и яростное обсуждение его персоны на трибунах.

Долго сидеть не пришлось — озеро взбурлило, снова показался Гигантский Кальмар, который щупальцами выкинул на берег: мисс Делакур, сильно потрепанную, но, к разочарованию части зрителей, в совершенно целом купальнике, тяжело дышащего мистера Крама, крепко обнимающего спящую мисс Грейнджер, русоволосую девочку, тоже спящую и накрепко привязанную к какому-то обросшему ракушками столбу и… полутораметровую сферу, из которой исходил мягкий и теплый оранжевый свет, тоже прикованную к старому деревянному столбу, уже другому. Ах да, еще пару кем-то притопленных небольших сундучков, судя по виду и обрастаниям, действительно древних.