«Действительно», – подумалось мне. – «Игрок как игрок».

Спустя игровую фазу увидел отвратительную тварь, напоминающую неровный ком плоти, бегающий на паучьих лапках. Существо называлось «Бегун» и имело четвертый уровень. Оно было одно, однако я рассчитывал и на других, но не из-за кровожадности или желания драться, а из-за нехорошего предчувствия.

Мы шли по так называемому Полигону тюрьмы Горрос. Само слово, полигон, как бы намекало мне, что здесь могут проводиться некие мутные испытания. Ранее уже узнал, что мутанты из местной секты создают чудовищ, поэтому все остальное сложилось в голове само. Сектанты делают монстров и выпускают их на полигон, дабы те размяли лапки на чьем-нибудь податливом мяске.

– Смотри! – Мисан указал пальцем на тварь. Руфус издал низкое рычание.

Бегун, не имеющий видимых глаз, как-то заметил нас и начал приближаться. Я почувствовал как что-то вибрирует в инвентаре и прикрыл глаза, чтобы посмотреть. Оказалось, вибрация исходила от черной монеты, что дал Ашим. Достав монету, показал Мисану, но лекарь ничего на это не сказал.

Руфус резко поднял длинную руку и указал когтистым пальцем на остановившегося бегуна. Тварюга встала, раскрыла вертикальную пасть, закрыла и побежала прочь. Я следил за монстром пока он не исчез, после чего спрятал монету в инвентарь и переглянулся со спутниками.

– Оно испугалось монеты? – насмешливо спросил целитель.

Руфус недовольно зарычал, словно вопрос лекаря ему не понравился. Мне же показалось, что черная монета отпугнула тварь, что было очевидно. Кроме того, данная монета вполне могла служить чем-то вроде пропуска через полигон, чтобы местные монстры не трогали обладателя черной метки.

Рассказал о своем предположении Мисану, чем заработал странный жест со стороны Руфуса. Волкояр развел руками и коротко зарычал. Понятия не имел, что это должно значить, однако Мисану моя догадка понравилась.

– Звучит логично, – сказал лекарь. – Я мог бы додуматься и сам.

– Это все неважно, – говорю. – Если я прав насчет монеты, то ни один монстр не нападёт, пока она у нас. Это странно, ведь монстры должны нападать на игроков, разве нет?

Я посмотрел на Руфуса в ожидании какой-нибудь реакции, но зверь не умел говорить, на что и не было расчета. Монстр коротко рыкнул, чем лишний раз доказал, что понимает слова и может давать простые ответы с помощью звуков и жестов. В облике вурдалака Руф тоже кое-что умел, так что считать монстра имбицилом было бы глупо.

– Если ты прав, мы доберемся до тюрьмы без происшествий, – предположил Мисан.

– И это хорошо, – говорю. – Лута с чудовищ все равно нет, а раз на границе раздают черные монеты, стало быть сами сектанты не хотят, чтобы игроки били их тварей.

– Может и так, – согласился целитель, и мы пошли дальше.

По пути нам время от времени попадались пирамидальные здания из черных шипов. В этих мрачных укреплениях посреди мертвой земли несли дозор, как правило, криперы, но изредка попадались и игроки. Последних были единицы, но мне уже было ясно, что попаданцы были непрочь поработать на секту мутантов. Я считал, что условия работы не были хорошими, однако никто не жаловался.

Вскоре я увидел впереди огромную башню, напоминающую жуткую инсталляцию из острых шипов. Башня выглядела так, будто ее склеили из множества частей, оставив между сегментами щели для входа и обзора, дабы можно было смотреть как через бойницы. В очередной раз я поразился разнообразию архитектуры местного мира. Стало любопытно: так задумывал Создатель, или вмешался Многоликий бог. Скорее всего, первое, потому что откуда Многоликому знать про архитектуру и прочие понятие из мира людей? Хотя как знать. Если подумать, я ничего толком не знал про противника Создателя.

По пути к башне я прикинул в уме и понял, что сверху четвертая локация должна выглядеть как безжизненное поле, усыпанное шипастыми пирамидальными бункерами, а ближе к концу локации стоит главное сооружение. Если во владениях ведьм могло быть множество небольших поселений, то здесь стояло всего одно здание больших размеров.

Когда мы подошли совсем близко, я ощутил ничтожность и незначительность себя, глядя на высокую тюремную башню, в своем ужасном виде напоминающую ректальный пыточный зонд. Смешно, наверное, вот только тень от башни падала на меня и давила так, словно имела вес. Высоко в сером небе появилась зловещая надпись:

«Тюрьма Горрос. Локация четвертого уровня».

Вблизи башни перехватывало дух. Столь высокого сооружения мне никогда не доводилось видеть в рамках игрового мира, посему я чувствовал себя прибитым к земле незримой силой, окружающей тюрьму. Здание казалось нереальным и чуждым даже такому миру как Крипоть.

Из широкой неровной щели, играющей роль ворот, показалось высокое существо четвертого уровня, которое носило имя Хогвельт. Имя вполне фэнтезийное, на мой взгляд. Я бы даже сказал, человеческое, вот только старина Хогвельт выглядел совсем не как человек.

Нереально высокий и худой, крипер передвигался на четырех паучьих лапах, а из его спины росла лишняя пара рук. Лицом Хогвельт напоминал насекомое. По такой роже невозможно было судить о настроении субъекта. Вообще, глядя на Хогвельта, неясно было друг он или враг.

Единственное здравое, что я сумел подметить, это то, что черная монета не реагировала на жуткого крипера. Вероятно, это должно было означать, что Хогвельт не считался за монстра, хоть и выглядел как таковой.

Когда крипер приблизился, взгляд его фасеточных глаз сперва обратился ко мне, затем к Мисану, а после остановился на Руфусе и более не двигался. Хогвельт ничего не говорил, лишь рассматривал нашего монстра. Руфус щелкнул челюстями, и Хогвельт вздрогнул, после чего похлопал в ладоши одной парой рук.

– Замечательно! – воскликнул крипер дребезжащим противным голосом. – Сердце Тенебракса в очередной раз сотворило чудо! Какая прелесть!

– Оно умеет говорить, – тихо сказал Мисан, наклонившись ко мне.

– Оно умеет и слышать, – добавил Хогвельт. – Какой у вас уровень, джентльмены?

Чуть помедлив, мы раскрыли эту информацию. Уровень Руфуса крипер видел и сам. Когда мы ответили на вопрос, Хогвельт вновь похлопал, после чего заговорил:

– Я привратник башни Горрос. Пустить вас внутрь нельзя, но вы сможете войти, если докажете свою преданность секте. Это частный клуб, господа!

– Ты дашь нам работу? – уточнил Мисан.

– Это входит в мою функцию, игроки. Я также могу ответить на ваши вопросы, если таковые есть.

Несмотря на удручающее окружение, навевающее смертную тоску, я чувствовал себя спокойно. Жуткий Хогвельт вел себя как типичный неигровой персонаж, которому можно задать вопросы и спросить насчет квестов. Разве что крипер странно разговаривал, он это воспринималось не более чем простая причуда. Мне бы очень хотелось, чтобы Крипоть в данной локации вела себя как игра, а не анально карнавальный аттракцион. Хотелось просто взять квест, выполнить его и получить награду.

– Расскажи нам про эту локацию, – попросил Мисан.

– Это нетрудно, – с готовностью ответил Хогвельт. – Вы видите башню Горрос, вокруг которой Полигон. На Полигоне стоят укрепления, где несут службу наши стражи. По самому Полигону могут рыскать чудовища, что мы создаем.

– Зачем? – спросил я.

– Для защиты, что очевидно! – возмутился привратник.

– От кого? – спрашиваю. – От ведьм?

– Нет, – отмахнулся Хогвельт. – Ведьм мы иной раз терроризируем, выпуская в их владениях чудовищ. Монстры на полигоне нужны для защиты от колдунов из башни.

– Башня Бизара, – понял Мисан. – Там живут колдуны.

– Именно, – согласился Хогвельт. – Колдуны считают нас еретиками и хотят уничтожить.

– Они пятого уровня, – говорю. – Что мешает им прийти и убить вас? Неужели ваши монстры так сильны?

– Монстры сильны, но колдунам мешают не только они. Вы разве не видели новый патч? Спорный, как по мне. Дело в том, что раньше фракции не могли как следует враждовать между собой. Борьба внутри фракций велась постоянно, но нападение одной фракции на другую было невозможным без игроков. А что же сейчас? Всё против нас, всё против нас…