– То есть теперь колдуны смогут напасть на вас? – спрашиваю.

– Не всё так просто, – утешительно произнёс привратник. – Понимаешь ли, как и все криперы, колдуны не могут быть едиными, потому что в нас заложено соперничество. Короли двух городов в первой локации не могут договориться между собой, посему в локации нет единого правителя. Ковены ведьм то и дело враждуют и не могут прийти к согласию. Колдуны в башне в той или иной степени эгоисты, которых интересует лишь собственная выгода. Им будет тяжело собраться вместе.

– Забавно, – пробормотал я и переглянулся с Мисаном. Хогвельт, вероятно, не знал, что нашими усилиями в первой локации теперь правит один король. Однако информация все равно оказалась любопытной.

– А что с вами? – спросил Мисан. – Как дела у вас?

– В тюрьме время от времени пропадают сектанты, – тихо произнес Хогвельт, – но я рад, что нахожусь вдалеке от внутренней суеты.

– Весело у вас, – подметил лекарь. – Как и везде.

Хогвельт подался вперед и зловеще произнес:

– Криперы заражены Создателем. Все мы!

– Заражены? – я невольно отшатнулся от гадкого привратника, хоть и не боялся его.

– Создатель сотворил этот мир, – крипер широко развел руки, – но он не желает отдать его нам. Всего-то нужно позволить неизбежному случиться, и тогда люди перестанут умирать и жертвовать собой. Я говорю вам это, потому что чувствую в вас знание.

Я ощутил растерянность и ничего не ответил. Мисан тоже промолчал. Хогвельт продолжал:

– Мы многое переняли у людей и частично стали вами. Это плохо, потому что теперь мы не можем, как единый организм, следовать одной цели. Наше общество пожирает внутренняя борьба.

Мисан неуверенно усмехнулся.

– Добро пожаловать в мир людей.

Хогвельт недовольно зашипел. Я же не понимал что такого веселого лекарь нашел в словах привратника. Крипер сказал, что благодаря усилиям Создателя они не могут тупо объединиться и подавить игроков, посему вынуждены играть по внутриигровым правилам. Это очень хорошо, однако Хогвельт также сказал про нечто неизбежное, что должно случиться. Я первым делом подумал про освобождение Многоликого бога.

– Почему вас считают еретиками? – между тем спросил Мисан. – Судя по словам, ты поддерживаешь своего бога. Получается, колдуны из башни против него?

– Все не так, – отмахнулся привратник и спросил: – Что вы знаете о перерождении криперов?

– После смерти вы перерождаетесь в случайное существо, – ответил Мисан.

– Это не всё, – добавил привратник, потоптался на месте и продолжил. – Если умирает крипер четвертого уровня, он перерождается в существо третьего и так далее. Происходит регресс и потеря памяти о прошлой жизни.

– И это плохо? – осторожно спросил целитель.

– Плохо для криперов, потому что весь накопленный опыт переходит к Многоликому богу. Это один из его способов познавать окружающий мир.

– Да ты шутишь?! – вырвалось у меня. – Хочешь сказать, убивая вас, мы делаем Многоликому богу только лучше?!

Хогвельт застрекотал, а его плечи затряслись словно в приступе смеха.

– Воистину, когда я рассказываю игрокам об этом, они реагируют одинаково, если только не узнают это раньше.

– Выходит… – целитель изумленно посмотрел на меня, и я хорошо себе представлял о чем он подумал, потому что думал о том же самом. Мы с Мисаном устроили нехилую бойню во владении блудниц, да и не только там.

«Подумать только…» – я решил помолчать и осмыслить услышанное. Лекарь тоже не говорил ни слова.

– Подумать только, – повторил я уже вслух и взглянул на страшного привратника. – Сколько еще у Многоликого способов наращивать силу?

– Этого я не скажу, – пробормотал Хогвельт. – И речь идёт не совсем о силе, а о знаниях. Криперы живут свои жизни и получают опыт, который после их смерти впитывает Многоликий бог.

– Получается, криперы перерождаются в низших существ, – пробормотал Мисан и глянул на Руфуса. – Немес, ты говорил мне, что встретил Руфуса когда тот был вурдалаком. Выходит, раньше он был кем-то второго уровня?

Я покачал головой, совершенно незаинтересованный в том, кем был Руфус. Это любопытная загадка, вот только не такая важная, как последние раскрытые нами тайны.

– В вурдалаков могут перерождаться криперы второго уровня, – согласился Хогвельт, – однако криперы первого уровня тоже должны в кого-то перерождаться, так ведь?

Мисан посмотрел на меня, словно чего-то ждал. Я же решил не отпускать Хогвельта и разузнать у него как можно больше. Путешествия и сражения – это хорошо, вот только не хотелось больше ни первого, ни второго. Я больше не желал просто бродить и бить монстров. Хотелось делать что-то осмысленное, что-то способное приблизить к завершению игрового пути. К хорошему завершению, так что ничего суицидального мне тоже делать не хотелось.

– Расскажи мне, Хогвельт, почему колдуны вас не любят?

– Потому что после смерти мы не умираем, а меняем облик, – развел руками крипер. – Понимаете, какие дела, в тюрьме Горрос мы освоили способ оставаться в своем уме и не умирать в привычном смысле. Если меня убить, я сброшу облик, что на мне, и превращусь в то, чем был до этого.

– Ого! – удивился Мисан. – На тебе множество личин, выходит!

– Все так, – Хогвельт склонил голову. – К слову, ведьмы из ковена Рассвета тоже кое-что умеют, если вам любопытно. Они способны похищать жизни игроков и использовать их для себя, чтобы также не умирать и оставаться в облике.

– Мне кажется, я понял, – говорю, глядя на привратника. – Вы все – порождения Многоликого бога, но некоторые из вас не хотят играть по правилам, что вам уготовили. Я прав?

– Это верно, – Хогвельт согласно кивнул. – Дело в том, что некоторые могущественные криперы осознали себя, как бы, в отрыве от Многоликого бога. Да, Многоликий нас породил, и мы ему благодарны, однако ваш людской бог, если верить игрокам, дал людям свободу воли, и вы теперь делаете что угодно.

– Почти, – вставил Мисан. – У нашего мира есть законы, нормы морали и прочее…

– Неважно! – возбужденно прервал Хогвельт. – Вы вольны делать больше, а не просто следовать Великому замыслу.

– В общем, вы бунтуете против бога, не желая нормально умирать, – Мисан расхохотался и посмотрел на меня. – Ну ты только посмотри! Криперы, какими бы странными созданиями они ни были, столькому от нас научились, что стали почти такими же!

– Да уж, – пробормотал я. – А что по этому поводу думают колдуны из башни? Ты сказал, они считают вас еретиками, а сами они что? Колдуны ведь должны быть пятого уровня, а это довольно могущественные существа.

– Колдуны сильны, но их слепая вера в Многоликого бога нам неясна. Если у вас получится выяснить это, расскажите мне или моим коллегам.

– Если ты хорошо заплатишь, – подметил Мисан, и Хогвельт одобрительно захлопал в ладоши. – Вот это наш разговор! Кстати, игроки, могу прямо сейчас заплатить вам пятьдесят атм за вашего питомца.

– За Руфуса? – я глянул на волкояра, который последнее время вел себя очень тихо, но после слов привратника ощетинился и зарычал. – Он не продается.

– Почему? – грустно спросил Хогвельт.

– Дело в том, что он был вурдалаком, когда мы встретились, и привязался ко мне, словно что-то хотел. Мудрец в городе рассказал, что я должен купить у ведьм зелье обратного перерождения, чтобы посмотреть, кем Руфус был в прошлой жизни, но пока мы были в лесу, вурдалак превратился в волкояра.

– Вы убили Тенебракса и скормили его сердце вурдалаку, – покивал Хогвельт. – Кстати, как вам Тенебракс?

– Опасный, – коротко ответил я.

– Вижу, вы оценили не особо, – подметил привратник. – Или чего-то не договариваете. В любом случае вам необязательно идти к ведьмам за зельем, ведь здесь, в великой и ужасной тюрьме Горрос, мы можем превратить вашего монстра в того, кем он был в прошлой жизни.

– Да ты шутишь? – говорю. – Если так, это хорошо.

– Хорошо, но небесплатно, – аккуратно вставил Хогвельт. – Так что, игроки, коль мы набеседовались, посмею предложить вам дельце.