– Дура! – орал мужчина. – Да пойми ты, Лиля. Я тебя люблю! Я, а не он. Я с тобой живу. Так почему же ты мыслями до сих пор с ним? Ты понимаешь, что я так с ума сойду?

Мстислав вскочил с дивана и пошёл в спальную. Все внутри него клокотало, как проснувшийся вулкан, мысли горячей магмой заливала злость. Он ненавидел этого Савина, и ничего его не берет. Абсолютно ничего.

Мужчина взвалился на кровать и закрыл глаза, успокаивая бушующую злость. И почему этот Савин тогда не умер?

– Ма! – возмущённо закричал Денис. – Где мой зелёный свитер?

Денис Верховой был взрослым парнем двадцати четырёх лет с короткими светлыми волосами и смешными усиками над верхней губой, высокий и худощавый. Мама, Раиса Ивановна, все считала его мальчишкой, что иногда соответствовало правде. Взрослый, казалось, мужчина, работающий в серьёзной фирме, а все какие-то странные интересы в голове. И на невесту даже ни намёка. Хотя, по мнению той же мамы, Денис был завидным женихом. Всем, что касалось «мужских обязанностей», он мог заняться с большим пониманием дела. И кран отремонтировать, и розетку починить, и даже китайские игрушки на батарейках для сестрёнки. Сестрица Маша была младше брата ровно на десять лет, день в день. Так вот получилось у Раисы Ивановны и Макара Семёновича. Не был бы тогда Макар бухгалтером, подсчитывавшим всё скрупулёзно и копеечка к копеечке. Кстати, отец с его бухгалтерским образованием разве что гвоздь в стену мог забить.

Денис внешностью пошёл в отца. Макар Семёнович был светловолосым, худощавым и высоким мужчиной пятидесяти двух лет. Только усики не носил. Всегда начисто брился. Он очень гордился своим сыном. Особенно тем, что он пошёл по его стопам. Окончив экономический факультет исключительно своими силами и умом, Верховой-младший сейчас работал вместе с отцом в одном офисе экономистом.

– Мама! – продолжал метаться по дому Денис. – Ты мой свитер не видела?

– Я кинула его в стирку. Сколько можно его носить?

– Я его только один раз надевал.

– Не рассказывай сказки. Ты его уже неделю носишь.

– Ну, мама.

Раиса Ивановна была, так сказать, помешана на чистоте. Конечно, с одной стороны все было хорошо, а с другой – вещи домашних без предупреждения оказывались в стиральной машинке, и родне частенько приходилось менять планы по поводу выходного наряда. Раиса – пышная женщина сорока восьми лет с русыми волосами, заплетёнными в длинную косу. Подобное редко увидишь у женщин такого возраста, но Раиса Семёновна гордилась своими густыми волосами, чуть подкрашенными против редкой седины, и пока что не намеревалась обрезать свою красоту.

– Надень пиджак, – настаивала мама.

– Да какой пиджак? Я же не на работу.

– Зато на день рождения.

– Что там, приёмный банкет? Родные Женьки да я.

– Это не значит, что нужно охламоном идти.

– Ага, хороший лук: в пиджаке и на мотоцикле.

– Лук – это овощ! – возмутилась Раиса. – Лук, – хмыкнула она. – Ох уж эти ваши словечки. Да кто тебя увидит? Носишься, как шальной.

Денис с недовольным лицом натягивал пиджак. Верховой догадывался, что мать все специально подстроила, чтобы нарядить его официально, но поделать ничего уже не мог.

– Да, как там Жора? – спросил Денис у мамы.

Раиса Ивановна была той самой тётей Раей и родной сестрой матери Георгия и Людмилы.

– Нормально, выздоравливает. Люда постоянно его навещает.

– Отлично. Завтра и я его навещу. Есть хорошие новости. Всё, я уехал.

Парень вышел из дома. Верховые жили в частном секторе, на окраине города. Участок был небольшой, но Денис о квартире даже не задумывался. Самым большим плюсом было наличие гаража под носом. Верховой выкатил из него свой новенький, взятый в кредит, спортивный мотоцикл марки «Ямаха», вывел его за калитку, завёл мотор и помчался к другу, оставив после себя клубы пыли.

* * *

Андрей Шаповалов нервно ходил по палате Савина. Сразу было видно, что у капитана полиции, руководителя оперативного подразделения, состоялся нелёгкий разговор с больным. Андрей резко остановился у окна. Дневные солнечные лучи пробирались в палату, касаясь лица Савина, но журналист мог ощутить только их тепло. Единственное, что его могло теперь радовать, это сны. Этой ночью он видел море. И родителей. И наезд на себя.

– Ослеп, значит. Черт… Черт! И что мне теперь с тобой делать?

– А зачем со мной что-то делать? – возразил Георгий.

– Ты не понимаешь? – резко спросил следователь. – Мы до сих пор не знаем, кто на тебя покушался. Ему может взбрести в голову найти тебя здесь. А у меня нет людей, чтобы поставить охрану. Нет!

Шаповалов был зрелым мужчиной тридцати семи лет. Подтянутый, среднего роста, не подкаченный, но имеющий врождённую силу в руках, Андрей всегда коротко стригся и начисто брил лицо.

Шаповалов с Савиным познакомились давно, правда, при занятных обстоятельствах. Савин с одногрупниками отмечали защиту дипломов и, как водится, чуток перебрали с алкоголем. Как результат, драка на пустом месте. Шаповалов тогда был ещё лейтенантом, работая в оперативном отделе, и помогал грузить студентов-нарушителей в машину. Загребли тогда и Савина, которому досталось из-за того, что помогал разнять дерущихся. Продержали студентов до утра, а Савин, получив опыт нахождения в «обезьяннике», записал яркий ролик, с юмором освещавший прошедшие события. Именно этот ролик и стал стартом карьеры Георгия на «42-м канале».

Год спустя судьба опять свела Савина с Шаповаловым. Уже на громком убийстве бизнесмена. Савин, со своим здоровым упорством доставал Шаповалова, выманивая информацию о ходе следствия. Тогда же Георгий впервые столкнулся с давлением на прессу со стороны «третьих лиц». Савин смог выстоять, осветив убийство бизнесмена, как это было, а не как хотели. При этом было давление и на Шаповалова. Получив повышение до старшего лейтенанта, Андрей вёл расследования преступлений. Шаповалов сделал ставку на Савина, передав всю информацию местному телеканалу, чтобы правда всплыла первее, чем кому-либо успели заткнуть рот. В итоге, заказчика посадили, а Шаповалова ждала благодарность и премия.

К слову, после этих событий и началось тесное сотрудничество следователя с журналистом, ибо Шаповалов мог рассчитывать на честное освещение событий, а Савин – на информацию для сюжетов новостей.

Шаповалов нервно взъерошил себе волосы и развернулся к товарищу.

– Ты считаешь, что они захотят завершить задуманное? – предположил журналист.

– Все возможно.

– Я уже третью неделю в больнице, не забыл? И я ещё живой. Мне кажется, что если бы они хотели меня убить, то просто пристрелили бы. А меня неудачно переехали автомобилем.

– Самое интересное, его посадили. В СИЗО.

– Да ладно?

Журналист, собирая информацию, до конца не верил, что коррупционера Травинкина смогут посадить.

– Слышу в голосе веру в наши правоохранительные органы.

– Прости. Ты в курсе, почему я сомневался в успехе операции.

– Да в курсе, – махнул рукой капитан. – Он утверждает, что не причастен к нападению. Получается, либо Травинкин врёт, либо у тебя есть ещё один активный враг.

– Андрей, не волнуйся за меня. Мы же не в кино. Вряд ли кому-то взбредёт в голову сюда явиться. И вообще. Кому нужен инвалид?

Шаповалов сморщился от определения, но какой-либо вменяемой успокоительной речи для друга не придумал, поэтому просто продолжил:

– Значит, ни марки, ни номера авто ты не помнишь.

– Я вообще ничего не помню. И темно было. Вроде бы.

Шаповалов задумался. После непродолжительной паузы он сказал:

– Черт, это висяк с такими показаниями! Ладно. Я таки попробую кого-то найти тебе на дежурство… О! У меня появилась идея. У нас новая стажёрка. Катя Вербицкая. Попрошу её помочь: пристроим как сиделку. Вот она за тобой и присмотрит.

– Не жалко девочку-то? – удивился Георгий. – А если, по твоей версии, меня действительно захотят тут достать?