Ледяные грани! О каком портрете идет речь? Кто мог ему показывать мой портрет?!

А глава обоза продолжил:

– По половине от обещанных за нее денег нам хватит, чтобы безбедно прожить несколько лет! Уж не знаю, кому там этот ребенок в горах дорогу перешел, но если даже гномы засуетились – значит, дело не чисто.

– Гномы, готовые заплатить вознаграждение, – это почти сказка, – недоверчиво и очень жадно выдохнул милый старичок. – Когда они за ней придут?

– Я отправил сигнал на гномий амулет связи. Думаю, они быстро появятся, это ж гномы! У меня такое чувство, что они иногда выкапываются прямо из-под земли.

Мужчины тихо посмеялись шутке, а меня прямо подмывало им сказать, что конкретно тут гномы вряд ли выкопаются. Они живут в горах и ползают по туннелям, прорубленным в камне. Так что появятся они, лишь когда мы будем проезжать каменистую местность, а в лесу такие – редкость.

Но раз я теперь знаю, кто именно за мной охотится, мне нет смысла здесь оставаться. Правда, гномов много, но дожидаться, пока я точно выясню, кто именно во всем замешан, что-то не хочется.

– Если девчонка начнет очухиваться, залей в нее еще. Пусть спит – так надежнее. За ней могут явиться в любой момент…

Я почему-то даже не удивилась, когда милый старичок легко согласился подпаивать меня одурманивающим отваром. Странно, а ведь оба выглядели такими хорошими, улыбались мне… Как же это страшно, когда никому нельзя верить!

Синдр:

Очухался я от резкой боли в ноге, открыл глаза, зажмурился от яркого полуденного солнца, а потом увидел сидящего рядом со мной белобрысого и от души выругался.

– Да чтоб тебя трясинницы на дно утащили!..

– Угу, и тебя, за твою раненую ногу! – огрызнулся эльфийский шаман, даже не поднимая головы.

Вырезанный наконечник стрелы уже валялся на земле, а на моей ране красовалась травянистая зеленая кашица, которую, по-моему, кто-то уже пожевал, и не раз. Я поморщился, вспомнив, как бабка мне на огроменный порез под ребрами что-то подобное прикладывала и действительно тщательно пережёвывала, перемешивая брюзжание на мою дурь с пояснениями про лечебные свойства слюны.

Эслен не брюзжал. Закончив размазывать, он принялся бинтовать мою ногу вполне себе чистой тряпкой. Рубаха чья-то, похоже…

– Сиди спокойно, зелененький. Лошадку под твою фактурную задницу я уже присмотрел. – Закончив, эльф встал, довольно ухмыльнулся и мотнул головой на пасшееся неподалеку внушительных размеров животное. На нем скакал хозяин ночлежки, так что меня этот зверь и правда выдержит, если к себе подпустит.

Как оказалось, переживал я не о том. Самое страшное в поездках верхом – это плавное покачивание земли перед глазами! Когда сам быстро идешь – это одно, а когда ты качаешься, земля внизу качается, голову поднимаешь – ветки деревьев тоже качаются…

– Что-то ты, зелененький, совсем позеленел! Соберись, мы так обоз не догоним!

Точно, чахла же там волнуется, наверное! Надо бы поторопиться…

– Пешком проще! – буркнул я, стараясь смотреть только вперед. Так было легче всего.

– Пешком ты сейчас и трех метров не пройдешь. – Эльф ехал рядом, на более стройной зверюге, и еще одну зачем-то вел с собой за кожаный поводок на морде. – И завтра-послезавтра ты не ходун, так что привыкай быть сверху! – И подмигнул, как-то многозначительно загадочно. А потом рассмеялся: – Шучу я! Не смотри на меня так озадаченно.

Я только рукой махнул, потому что почти все шуточки у белобрысого были странные и подозрительные, как и он сам. Но без его помощи я бы с преследователями не справился.

И тут на дорогу кубарем свалился какой-то незнакомый лешак, конь подо мной резко затормозил, а я еле удержался в седле.

– Ты что, ополоумел совсем?! – мой вопль скорее был похож на испуганный, чем на раздраженный.

Еще бы! У меня от страха сердце остановилось, дыхание перехватило и все органы сначала вверх подпрыгнули, а потом с грохотом в пятки упали. Нет, к степным предкам эту верховую езду! Орки лошадей лишь для перевоза добра использовали – и правильно делали!

Как нога пройдет – все, пешком… только пешком! Тогда я от себя завишу, а сейчас – от дурного зверя подо мной. А если бы он поскакал?! А если бы на дыбы встал?! А если бы я шмякнулся вниз?!

Главное, по деревьям я и выше забирался, даже падал иногда… Встанешь, головой потрясешь, мозги взбодрятся, и все в порядке. Ну или к бабке за отваром сбегаю. А тут – страшно!

Это что ж выходит? Я, старший сын вождя, боюсь какого-то жеребца?! Позорище… хоть иди в трясине с горя топиться!

– Пигалица какая-то белобрысая сказала тебя предупредить. Говорит – вас предали, – проверещал лешак и тут же исчез среди деревьев.

Тут уже на дыбы чуть не встал я! Чахла в беде! Кто мог ее предать?! Если бы не светлый день, я бы подумал на вампира… Но раз не он, то кто? Люди?!

В глазах прямо помутилось от гнева, и резко стало плевать на тошноту, тряску, голод и ноющую боль в ноге… Единственное желание – вперед, быстрее, спасать!.. А раз сам бежать не могу, значит, надо победить проклятого зверя.

– Зелененький, выдыхай! Мы же не собираемся нападать на весь обоз? – Белобрысый какое-то время понаблюдал за моими попытками справиться с конем, а потом посмотрел на мое лицо и ухмыльнулся: – Что, правда? Да ты псих!

Фраза прозвучала как похвала, так что я даже не сомневался – шаман со мной. Хотя насчет нападения на обоз он прав. Я ранен, у него всего пять стрел, и нас, скорее всего, ждут.

Только здравые мысли в мою голову стали приходить после получаса усиленной тряски. Сначала я вообще думать не мог, лишь злился, вцепившись в шею зверя подо мной. Кожаным поводкам, которыми этот хитрый гад был опутан, я не доверял, хотя и их тоже из рук не выпускал.

Белобрысый скакал рядом и помалкивал, иногда поглядывая на меня с сочувствием. А мне даже стыдно не было, плевать на все… Даже на желудок, который постоянно выбирал, хочет ли он изгнать завтрак или же получить обед.

Я даже о чахле старался не думать – толку гадать, кто там ее предал и что с ней сейчас. Если какая-то тварь обидела мою немощь, просто убью, и все. Даже разбираться, зачем он это сделал, не стану.

Но вот где-то через полчаса я смирился, что сразу весь обоз порубить топором не получится, нужен какой-то план. Чахла мне очень дорога, но время моей последней битвы еще не пришло. Оттого, что я погибну, Ка-арис лучше не станет. Сначала надо ее спасти…

– Что, дурь от тряски осыпалась и здравые мысли поперли? – поинтересовался белобрысый, покосившись на меня. – Это хорошо. А то я никак не мог придумать, как буду тормозить озверевшего орка.

– Рано пока звереть, – мрачно пробурчал я. – Не нагнали еще…

Спустя еще примерно полчаса издевательства и надо мной, и над зверюгой подо мной мы наткнулись на дневную стоянку обоза. Эльф потребовал, чтобы мы дали коням отдышаться.

Мы и так каждые минут десять-пятнадцать притормаживали, чтобы животные прошлись шагом. Зато потом они мчались так, что я очень хотел бы зажмуриться. Но от страха, наоборот, даже моргать переставал.

И теперь ругаться с белобрысым не стал – он в лошадях разбирается и раз сказал, что им нужен отдых, – значит, будем отдыхать. Так что я аккуратно слез и практически упал под ближайшим деревом.

А эльф занялся нашими зверюгами – снял с них седла, протер спины, при этом воркуя что-то на своем непонятном языке. Потом уселся рядом со мной, прислонился спиной к дереву и закрыл глаза.

– Адреналин лучше алкоголя, – выдал он через пару минут.

Я не понял ни первое, ни третье слово. Лучше и лучше. Вампир тоже что-то про алкогольную спячку говорил, из которой белобрысый недавно выполз.

– Ты не умничай, – предупредил я на всякий случай. – А то и обидеться могу…

– Риск лучше выпивки, так понятнее? – ухмыльнулся эльф. – Кровь по жилам потекла быстрее. Даже смысл в жизни появился – выяснить, что в Драконьей Звезде происходит. Интересно.