Это я привыкла. Это я скучала. Это я боялась дальше жить, не видя его больше.

Похоже на набивший оскомину стокгольмский синдром, будь он не ладен. Кто-то может справляться с ним? Наверное. Будь монстр монстром до конца, я бы возможно не привязалась.

Но воспоминания о его тепле не давали мне покоя в привычной раньше, и такой ненужной теперь жизни.

Мужчина же продолжал меня отчитывать, говоря о том, что вместо того, чтобы строить свою жизнь, я таскаюсь хвостом за психом в лесу. Что он обязательно узнает, «как я это сделала» и тогда «мало мне не покажется». И каждый раз давил на то, что я ненормальная. Периодически запугивая.

Однако никаких действий не предпринимал.

Пока.

В голове зрел вполне себе логичный план. Основанный на том, какие перспективы мне расписывал ставший вдруг таким разговорчивым хозяин моей прежней тюрьмы. Видимо, замолкать и переставать меня оскорблять он не планировал – оно и понятно, молчал столько времени. Накопилось.

Я поднялась с лежанки, прикрываясь чем придется, и начала судорожно натягивать одежду, вздрагивая от каждого взгляда. Если ещё вчера его глаза обжигали страстью, то сейчас в них было столько неприязни, что я в ней буквально захлебывалась.

Зверь будто презирал меня за то, что я жила… С ним же! Или сейчас уже был не он?

Это не укладывалось в моей голове. Он и говорил о себе и о нём в единственном числе, но при этом словно разделял две личности. Что меня пугало ещё больше.

Отметила краем сознания, что мои брюки были в относительном порядке, пара глубоких царапин не в счет, поэтому с голой пятой точкой в лесу я не останусь. Утеплилась пуховиком. Взяла свой рюкзак с земли, и, не глядя на него, попросила:

– Мне нужно в туалет, не ходи за мной. Пожалуйста.

Мужчина хмыкнул и безразлично мотнул головой, а я, как только прикрыла дверь, кинулась прочь из этой землянки, от этого непонятного человека.

Бежала до тех пор, пока окончательно не сбилось дыхание.

Не знаю, как могла привязаться к зверю. Но человек меня почему-то пугал гораздо больше. Сейчас даже не сомневалась, что в беде он не останется. Если что – найдет дорогу сюда и сам придумает логичное объяснение.

Вот как человек может быть злее зверя? Если раньше в его глазах хоть иногда мелькала нежность, то сегодня утром… Я даже описать это словами не могу. Было очень похоже, что он меня ненавидел? Но за что?!

Подумаю об это потом, не сейчас.

Сейчас главное – убежать как можно дальше от него, спрятаться. И никогда – никогда больше не возвращаться в этот лес. Забыть все как страшный сон. Я смогу. Теперь, когда уверена, что он в порядке.

Не знаю, сколько прошло времени. Сердце колотилось в горле. Ноги были ватными. И впереди уже виднелась деревня, когда я услышала шаги сзади…

Я резко обернулась и вскрикнула, увидев его. На нём больше не было куртки, из приоткрытого рта шёл пар. За губами мне снова чудились клыки. Страх сковал ноги. Я не успею убежать. Я ничего не успею! Паника захлестывала.

Он сейчас сделает то, что говорил. Зачем я вернулась?! Чем я думала? Он был прав! Прав! Я же не понимаю его, не знаю. Почему решила, что он другой со мной? Почему подумала, что он привязан ко мне? Вдруг это вообще были лишь мои галлюцинации? Защитная реакция психики. А на самом деле всё иначе, и сейчас он пришел, чтобы снова надо мной издеваться. Делать что-то ужасное…

И когда огромная лапища с когтями потянулась к моему лицу, смалодушничав, я закрыла глаза. Не хочу видеть, как он станет меня… Горячая ладонь легла на мою щёку и нежно погладила её большим пальцем. Как раньше…

От неожиданности распахнула глаза и встретилась с грустным взглядом пронзительно-голубых глаз, только с кошачьим зрачком. Он медленно приблизился и, чуть прижав меня к себе, осторожно поцеловал.

Когда его губы коснулись моих, будто амнезией накрыло. Плевать на то, что было утром. Не ответить на поцелуй невозможно. Хотя где-то в глубине сознания нервно билась мысль, а не отвлекает ли он меня, чтобы свернуть шею.

Но видимо не в этот раз.

Его рука надавила на моё горло, но почти сразу, будто он пересилил себя, с усилием разжалась. И мы снова стояли друг напротив друга, глядя в глаза.

– Что происходит? – прошептала я, не смея говорить громко, боясь разрушить нашу восстановленную идиллию. Зверь мотнул головой, как человек недавно, а в его глазах отразилась боль. Будто борется с чем-то. Но коротко рыкнув, он вдруг легонько толкнул меня от себя в сторону деревни.

– Хочешь, чтобы я ушла? – догадалась буквально на уровне подсознания. Он медленно кивнул.

– Почему?

Зверь стукнул себя кулаком в грудь. И это был не просто жест. Выглядело так, что будь его воля, он бы продолжил себя бить. Будто ему ненавистен он сам. Словно каждую секунду он сражается с чем-то в себе. С чем-то страшным… Может с человеком, которого мы неосторожно разбудили?

Раньше его прогрессирующая разумность мне нравилась. Так легче было общаться и оправдывать себя, что я живу не с животным, а всё же со странным, но человеком. Иногда задумывалась над тем, может ли он на самом деле начать общаться, вести себя как обычный мужчина. Ведь тогда я могла бы упросить его вернуться в город… Вместе…

Теперь же желания оставаться наедине с тем, с кем я проснулась сегодня не было вовсе. Получается, его разумная человеческая часть настроена ко мне исключительно враждебно. И неважно, каковы причины. Важно то, что помешает ему-человеку, и правда, избавиться от меня, если засомневается, что я буду молчать?

– Дело в тебе, да? В том, что ты можешь быть другим?

Он… спасает меня от себя же? Так значит, бежал за мной, чтобы догнать и попрощаться? Или чтобы поймать и вернуть, но в последний момент передумал? Сколько же снова вопросов в голове.

– Мы же можем что-то придумать, как-то справиться с этим. Мы же…

Его лицо исказила гримаса боли, а из губ вырвался рык.

– Я уйду, если ты так хочешь, но как же ты…

Он хмурился и, конечно, молчал. Сейчас. Но в какой-то момент мне показалось, что в нём снова становится больше человеческого, чем привычного мне. И испугавшись угрозы, я всё же приняла решение бежать. Пока отпускает. Как бы не была привязана к нему, но жить мне хотелось.

Не удержавшись, подскочила ближе, и оставив ему на прощанье короткий поцелуй, бросилась в противоположную от леса сторону.

Часть меня хотела остаться. Безумно. Желала этого так сильно, как ничего раньше. Но вторая твердила, что шутки кончились. Приручить зверя мне удалось. Вроде. А вот человеком он меня ненавидит. Ну во всяком случае, ведет себя именно так.

Времени разбираться, как это возможно не было. Но разве я могла найти рациональное объяснение? Бывает ли психическое расстройство или шизофрения у оборотней?

Если я сформулирую и задам кому-то свой вопрос именно так, боюсь, что лечить будут меня.

И я бежала, не оглядываясь. Понимая, что стоит обернуться, и уже не смогу уйти. Даже из-за страха. Метка на шее пылала, звала обратно. Но мой зверь отпустил меня, значит, он правда считает, что там мне быть опасно. Рядом с ним…

За проведенное время вместе, я привыкла доверять ему больше, чем себе. И раз он решил так, то и теперь следует подчиниться. И не возвращаться больше…

А вот это было сложно.

Когда, спотыкаясь о сугробы, я неслась к деревне по оставленной вчера лыжне, и на мгновение не сомневалась, что это следует делать. А вот теперь, когда позади оставляла не злющего огромного мужика, а своего родного… оборотня, душа была не на месте. Стоящих идей, как я выдержу жизнь без него, не было. Может потому, что бежала как сумасшедшая к остановке общественного транспорта, врезаясь в людей, одинаково страшась того, что он вновь догонит, или не станет этого делать?

Когда влетела в закрывающуюся дверь автобуса, выдохнула. И наконец решилась оглянуться. Его не было. Или я не заметила. Но отчего-то думалось, что будь он где-то рядом, я бы почувствовала. И вот второй раз по пути в свой дом, я лила слёзы. Особенно вспоминая нашу вчерашнюю встречу.