Стряхнув с ноги вцепившегося в неё мальчонку Яким Васильев пробился к сотнику и крикнул: "Надо в дом зайти! Не сдюжим!". В ответ Телепнёв крикнул было, что дом спалят, но видя, что выбора нет, либо тут быть затоптанными толпой, либо попробовать оборонятся за стенами дома, крикнул своим стрельцам чтобы отходили к дверям, да держали их пока все свои в дом не зайдут. У самых дверей ему под руку подвернулс я отец Герасим, и сотник изловчившись вцепился в его подрясник и толкнул попа во внутрь дома. Когда дверь за ними затворилась, а толпа начала яростно стучать в двери, стены и бить остатки окон, Телепнёв сгрёб перепуганного внезапным пленением диакона за грудки одной рукой, прошипел ему в лицо, сплёвывая кровь со рта: "Святой ты значит!? А я вот до Могилёва с ертаулом дошёл, посады тамошние разорял, да базар на котором ваши людьми торговали! Так знаешь, что я там видел?! Видел как ваши наших продавали! Девка московская,целая ценою за рубль, а баба-москалька ценой в полтину! Блядь ты литовская!!!", и что было сил заехал отцу Герасиму в зубы так, что тот лишился чувств.

–Гони во всю прыть! Гони! К дому братьев Фрейбергов! -приказал Клаус запрыгивая в возок, и возница, уже и замёрзший, и радый убраться поскорей с места где вот-вот могло произойти смертоубийство огрел двух лошадок хлыстом и они тронулись, потянув за собой возок по засыпанной снегом улице.

Дом Фрейбергов, среди прочих ратманских домов выделялся не роскошью и архитектурными изысками, а практичностью. Весь второй этаж был отдан под склады многочисленных товаров, которыми братья удачно торговали во всех концах Европы, а первый этаж, без окон, с большими кованными дверями прошлого века, напоминал крепостную стену. Старшего брата, Оттона Фрейберга ,дома не было, он отъехал в только что купленное у некоего,пожелавшего перебраться в империю, барона, загородное поместье, младший из братьев. Аэций,выслушав Класуса, пригласил его в дом. и крикнул слугу приказав ему подать одежду для выхода.

–Обер-бургомистр или дома, что вернее в столь ранний час, или в Ратуше… -принимая на плечи шаубе, говорил Аэций Фрейберг -А может быть где-то, где у него интерес сердечный. Такой слушок стал ходить по городу, что глава нашего магистрата где-то оставляет своё сердце,время от времени.

Сами братья Фрейберги, несмотря на то, что шел им уже тридцать восьмой и тридцать девятый годы, женаты не были, хотя и были вот уже двадцать лет как помолвлены с двумя сестрами из Нюрнберга. Отец сестёр, владевший несколькими краснодеревными мастерскими, мебель которыхшла нарасхват, надорвал своё здоровье в борьбе с цехами. и умер оставив странное завещание по которому выходило, что младшие сёстры могли выйти замуж только после свадьбы старшей сестры, которая получив в руки управление отцовским наследством замуж не торопилась. а с удовольствием управляла делом, утешая свою женскую гордыню, и мучая сестёр. Разделить наследство не смогли, и две влюблённые пары, а может быть и не влюблённые, может быть дело было в том огромном доходе, что давала мебель из дорогих сортов дерева, вот уже два десятка лет в томительном ожидании с тоской гладили пустые половины своих ночных ложь. Тут Клаус на мгновение отвлёкся в мыслях от происходившего на Матрёнином дворе , и подумал каково же несчастным женщинам столько лет хранить целомудрие для своих женихов ,и при этом увядать.

Как и предположил младший Фрейберг фон Экка дома не было, обер-бургомисрт был занят делами в Ратуше. Пака возок катался по снежным улицам города, Аэций, заметил,что если бы удалось доказать, что в нападении на московских послов участвуют люди Розенталя, то "старой шведской крысе" это бы с рук не сошло, и возможно, что даже можно было бы начать процесс о лишении звания городского магистрата. чего не было уже не полных лет сто.

На площади перед Ратушей итальянский цирк уже раскинул свой огромный шатёр, а одна из "чудесных машин" изрыгала огонь и пускала дым, издавая не приятные звуки, почему видимо настройщик и открывал время от времени одну из её стенок и что-то делал внутри механизма. Немногие горожане уже гуляли среди всего этого в надежде предугадать, что такого диковинного покажут им на праздник.

Фон Экк, со скучающим выражением лица сидел в городской канцелярии, а городской секретарь Мильхеор Раап подавал ему листы на подпись. которые обер-бургомистр бегло просматривал. Увидев Клуса и младшего из братьев Фрейбергов, фон Экк отклонил поданную ему бумагу. встал поклонился ратману. получив поклон в ответ. кивнул Клаусу.

–Видя вас вместе, я возьму на себя смелость предположить , что что-то случилось у ваших русских друзей? -спросил фон Экк

–Возьмите, герр обер-бургомистр, но учтите при этом, что всё что случится с ними, ляжет на наши плечи-ответил Аэций Фрейберг, и добавил-А моет быть и на шеи.

Фон Экк собравшийся было присесть, выпрямился, и спросил:

–Так что произошло.

–Происходит! -Аэций указал на Клауса -Господин Бёме рассказал мне, расскажет и вам.

Фон Экк повернулся к молодому человеку.

–На дом где русские расположились напали. Прямо сейчас!

–Кто?

–Пока только прихожане церкви святого Якова. во главе с пастором Фельзенфестом.

–Ах, эти! -усмехнулся фон Экк- Эти могли напасть на кого угодно. кто бы усомнился в том, что их пророк и не пророк вовсе. а сумасшедший.

–Они только начало. Когда я отъехал от дома. то заметил на улице вооружённых людей, предводительствовал которыми человек герра Розенталя! И в меня стреляли!

Обер-бургомистр изменился в лице и рукой указал секретарю Раапу замолчать когда тот желая помочь начальнику. и намереваясь сделать Клаусу выговор, спросил отчего он, служащий городской канцелярии, не поехал сразу же на доклад в нему, своему прямому начальнику. а решил побеспокоить городского ратмана.

–Давайте пройдём на верх -предложил фон Экк, указав секретарю Раапу самому закончить с расходными счетами.

Из городской канцелярии в Ратушу можно было попасть пройдя по короткому крытому коридору, у входа в который сидел пристав. Велев тому зажечь свечи в канделябре. и проводить их до Зала совета, фон Экк подумал. что сейчас на втором этаже холодно, так как не один из каминов не растоплен по причине отсутствия в ближайшее время заседаний магистрат. Действительно когда пристав распахнувший перед ними двери в зал, а Экк и Фрейберг уселись на скамьи, при оставшимся стоять Клаусе, оставил канделябр на длинном и узком столе в центре зала. и вышел, затворив за собой двери, обер-бургомисрт увидел как из ртов его спутников валил пар при выдохе.

–Могильный холод -посетовал обер-бургомиср

–Если московских послов перебьют, или нанесут им хоть какой-то урон, то это могильный холод станет нам привычен! -заметил младший Фрейберг -Царь Иоганн не простит.

–Московский царь далеко! -ответил фон Экк –И прекратите меня пугать его гневом! Шведы и поляки куда ближе!

–Когда начнётся война их конница быстро окажется под стенами города!

–Под стенами, но не в городе!

–Русские уже показали как они умеют брать наши хвалёные крепости и замки!

–Да с чего вы вообще взяли, что война начнётся?!

–Три голодных зверя, Москва, Литва и Швеция, не будут смотреть как ворочается раненый ими олень, они обязательно устроят за него свару!

–Что вы видели? -обратился фон Экк к Клаусу который чтобы согреться раскуривал свою неизменную трубку

–Я видел вооружённых людей! Местные рёберы и шведский стрелки. и командовал ими Гуго Мюнхгаузен, слуга герра Розенталя!

–Может быть закрыть на это глаза? -вслух порассуждал обер-губернатор -Потом выдвинуть обвинения против Розенталя, и избавится от его присутствия в магистрате, а в Задвинье сообщить, что шведские люди напали и перебили русских послов, которые оказались и не послами вовсе. Ведь мы даже не видели их верительных грамот. Ходкевич поверит.