– Это что за хреновина? – вылупился Стас, будто увидел десятое чудо света. Или сколько их там?

– Ща услышите, – пробубнил я. Приоткрыв рот, прислонил к губам варган и дёрнул за язычок, который тут же ударил меня по зубам. Позор.

Раздался чей-то смех, но он звучал так фальшиво по сравнению с тем, из-за которого мне сегодня захотелось искренне улыбнуться, что я мысленно окунул смеющегося головой в мангал.

– Смотри, без зубов останешься, а нам надо ещё сосиски доесть, – хмыкнул Толик, выкладывая в пластмассовый тазик очередную порцию, на которую тут же слетелось несколько человек.

– Ничего, – усмехнулся Владовадим, – мы ему в кашицу их протрём, ну или Леся твоя, – обратился к Толику, и я напрягся, – а потом с радостью его с ложечки покормит, да?

– Не понял, – Толик дёрнулся в его сторону, и мы со Стасом мигом поднялись на ноги, – пасть закрыл! И сестру мою не трогай, ясно?

Длинный хмырь смотрел на него свысока не только из-за роста – он в принципе на всех обычно так смотрел.

Противно улыбнувшись, он медленно моргнул, будто снисходительно.

– Да кто её вообще трогать захочет? – почти выплюнул Толику в лицо.

Я не успел толком сообразить, как Толик и король остроумия уже сцепились друг с другом, размахивая кулаками.

Крики, визги. Упавший мангал. Раскиданные по земле угли и сосиски.

Моментально протрезвев, я отбросил варган в сторону и полетел разнимать ребят. Сила моего прежнего энтузиазма перенаправилась в другое русло, и уже через несколько секунд этот Владовадим валялся в траве, а я, сидя на нём, сжимал его горло, оттолкнув куда-то Толика. Опомнился только тогда, когда услышал «да он же его сейчас задушит!» и где-то на задворках сознания понял, что «он» – это я.

Мои пальцы расслабились и отпустили чужую шею.

Что со мной произошло и почему вдруг всё снова вышло из-под моего контроля, я не знал, но желания разбираться с этим здесь и сейчас не было. Сердце колотилось в груди, словно я пробежал марафон спустя полгода перерыва в беге. Кто-то потянул меня назад, поднимая на ноги. Мои руки тряслись, и казалось, что воздух заполонил только звук моего частого дыхания.

– А ну пойдём! – вдруг послышалось совсем близко.

Я обернулся на того, кто тянул меня в сторону: это была Саша, – а с другой стороны донёсся судорожный кашель придурка, лежащего в траве.

Лица проплывали перед моими глазами, словно кадры на плёнке, а моё лицо – двадцать пятый кадр – тот самый, который должен воздействовать на подсознание, внушая очередную рекламную ересь. Хорошо, что это – вымышленная методика воздействия, иначе я бы оказался плохим примером для многих.

Мы шли с Сашей очень быстро, даже не чувствовались боли ни в ноге, ни в боку, куда меня пихнули локтём, ни на щеке, куда прилетел чей-то кулак. Я никогда особо не дрался – так, чисто ради смеха, а-ля «давай-ка посмотрим, кто сильнее», но настолько далеко ещё не заходил, стараясь избегать конфликтных ситуаций.

Дурацкая маленькая чёрная кошка…

– Постой, – прозвучало из моего рта, будто и губы не мои и голос тоже. Снова смотрел на себя со стороны. – Куда мы идём?

Чем дальше мы отдалялись от музыки, тем менее освещённой становилась тропинка. В темноте я вообще плохо различал очертания. «Куриная слепота», – как-то сказала мама в детстве, и мне тогда стало обидно, что она обзывается. Уже намного позже я узнал, что она имела в виду проблемы со зрением.

– Подальше оттуда, – Саша не смотрела на меня, а, держа под локоть, тянула за собой, и я шёл. – Ты что, совсем сдурел? Какого фига полез? Без тебя бы не разобрались? – не выдержала она, когда мы стали подходить к нашим палаткам. Я стал возвращаться в себя.

– Сам не знаю, – сказал себе под нос, но Саша, конечно, услышала и со словами «идиота кусок» полезла к себе в палатку. Я присел рядом, прямо на землю. Точнее, упал. Через несколько секунд меня ослеплял свет от фонарика телефона, а Саша разглядывала моё лицо.

– М-да, синяк точно будет, мама не горюй, – она покачала головой, убирая телефон, и мои глаза наконец могли не щуриться. – Что случилось-то? Я танцевала, услышала крики, прибежала, а ты там человека убиваешь

– Пф, да не убивал я этого кретина. Просто… – вздохнул я. – Понимаешь, – потрогал пальцами место под глазом, где, как сказала Сашка, должен появиться синяк, и шикнул от боли, – он плохо сказал про Лесю при Толике, и тот набросился на него.

– Ну так правильно, он её брат! – воскликнула Сашка и начала что-то активно набирать на телефоне.

– А Толик – мой друг! – возмутился я. Мне не хотелось потом собирать Толика по кусочкам, ведь он был таким тощим, что точно бы не справился в одного с Владовадимом. Вообще удивительно, что Толик не стал толстым или хотя бы пухлым, учитывая, сколько он постоянно готовил и пробовал еды, да ещё ведь и с бабушкой жил, но она совершенно выбивалась из ряда стереотипных бабушек, желающих откормить своих внуков, будто выращивают их на убой.

Саша подняла на меня взгляд, и свет от телефона показал мне её скептическое выражение лица.

– Он сейчас придёт и тебе второй синяк под глазом оставит. Вот точно тебе говорю. – Снова уткнувшись в телефон – да что она там набирает? – добавила: – И правильно сделает.

– С чего это ему мне ставить синяк? – не понял я.

– С того это. Ты ему честь подпортил. – Она выключила наконец телефон. – Да-да, он должен был сам разобраться с ним, а ты, – ткнула мне в грудь пальцем, – ему помешал.

Я отшатнулся и упал спиной на прохладную траву, раскинув руки по сторонам. Сашка тоже легла, касаясь шеей моего правого предплечья.

– Ну, скажешь тоже, – хмыкнул в ответ. Будто она всё в этом мире знала. – Чё, правда? – решил всё же уточнить.

– Ты точно с другой планеты, Кеш, – сказала она, и я стал разглядывать звёзды на тёмном небе. Интересно, с другой – это с какой? Из нашей солнечной системы? Поднялся лёгкий ветерок, принося с собой отдалённые звуки голосов и всё ещё играющей музыки. – Теперь тебе придётся отмазываться, говоря, что тебя задели слова о Лесе.

Об этом я даже не подумал. Я вообще тогда не особо думал, просто будто отключился от всего; время сначала замедлилось, потом наоборот – разогналось по полной, захватывая меня в круговорот событий, и мне уже было не отвертеться, не выпутаться, оно решило за меня, что делать в следующий момент – и я делал: бил, и бил, и бил…

– Чёрт, она же меня теперь точно под венец потащит… – закрыв глаза, я громко выдохнул, представляя картину, как Леся ведёт меня под конвоем в ЗАГС.

– И, я уверена, детей от тебя заведёт, не спрашивая твоего же желания, – усмехнувшись, «поддержала» Саша.

Со стороны послышался топот и бурное обсуждение двух знакомых мужских голосов и одного женского. Мы снова сели и оглянулись.

– Ну чего, живой? Нормально ты его уделал! Мы с ним побазарили, так что он теперь будет тише воды, ниже травы, – довольно тараторил Стас, а Толик с Лесей молчали. Я их плохо видел, но после слов Сашки догадывался, что Толик наверняка выглядел недовольным. – Короче, даже другие ребята вступились. Вот козлина, думал, что ему всё так просто с рук сойдёт. Давно уже надо было…

– Стасян, заканчивай уже, – подал голос Толик. – Ты как, бро? – это он мне.

– Да всё ок, не парьтесь.

– Спасибо, Кешик, что вступился, – смущённо произнесла Леся, и меня сковало замешательство. Я не знал, как реагировать и что говорить, поэтому просто «угукнул» и закусил губу. Ведь это не я заступился, а её брат, но, видимо, тот не стал ей говорить, что её «милый Кешик» кинулся на помощь ему, а не из-за того, что тот хмырь сказал что-то насчёт неё.

– Ребята! – неожиданно воскликнула Сашка, будто специально прерывая неловкий момент. – А давайте искупаемся?

– Что? – я повернулся к ней. – Сейчас? Темно же, да и вода холодная поди.

– Как кулаками махать, так смелый, а как в темноте купаться – посмотрите-ка на него, – засмеялся Стас, и повисшее напряжение в воздухе явно ослабло.