— Нет. И не был.
— А сколько лет племянникам?
— Девять и одиннадцать, — глядя в глаза гитаристу, Таканори смачно выдохнул дым. — Назовём это «тайна резиновой уточки», — хмыкнул солист The Gazette, многозначительно прищурившись. — Ну? Что думаешь?
— У Аоя есть ребёнок? — хрипло спросил Андо. — Достаточно маленький, чтобы играть с такими же уточками. Но Юу мне не признается…
— А это уж как попросить, — буркнул Руки, взглянув на часы, и спешно поднялся из-за стола. — Ну, мне пора. Спасибо за кофе.
— Постой! Если Аой не был женат, тогда как так вышло…
— А как это обычно происходит? Барышня забеременела. — Таканори решил максимально не вдаваться в детали. — В итоге Юу родили дочку.
Руки не был уверен, что рассказанное им положительно отразится на этих отношениях. Дайске уже выглядел шокированным новостью. Не зря говорят, меньше знаешь — крепче спишь. Наверняка понадобится ни один час, чтобы гитарист смог переварить всё то, что сейчас услышал.
— Девочка незаконнорождённая! — ахнул Дайске.
— Да. А ещё она на четверть хафу¹, — Внутри себя Таканори уже очень жалел, что согласился на эту чёртову встречу, но всё же, раз начал, то надо договаривать. Сказал «А», говори и «Б». — Тебя смущает этот факт, Дай?
Но Андо пропустил вопрос мимо ушей, продолжая жадно докапываться до истины.
— А мать ребёнка?
— Её больше нет. Так вышло, что Аой — одинокий папаша с двухлетней дочерью на шее. Это всё.
— И как он… справляется?
— Трудно было кормить её каждые три часа, не спать ночами, меняя памперсы, и в каждой непонятной ситуации возить к врачу. Искать няню на время туров… А сейчас она сама ходит на горшок и может сказать, где у неё болит. Прогресс огромный! — Руки смачно затянулся сигаретой. — Когда его родители, наконец, признали девочку, и сестра Юу забрала её к себе в Кашихара, Аой начал потихоньку возвращаться к жизни. И случилось это не так уж давно. Понимаешь?
То, что гитарист услышал об Аое, оказалось крайне неожиданным. И как-то не очень вязался образ капризного Широямы, которого Андо наблюдал с самого начала их знакомства, с примерным отцом, которым изобразил его сейчас Матсумото. Тем не менее, это многое объясняло в его поведении. Растить внебрачного ребёнка! Конечно, Аой очень уязвим.
— Дайске-сан… — бросая окурок в пепельницу, сказал Таканори серьёзно, — всё это только между нами. Я тебе ничего не рассказывал.
Ещё где-то час Андо провёл в ресторане, размышляя об Аое, своих чувствах и вообще смысле жизни. Провидение уготовало ему некий фатум, с которым гитаристу стоило либо смириться, либо нахрен вообще всё это было нужно… Разумеется, мужчина имел право возмущаться, быть в шоке, с чем-то не соглашаться, злиться и в итоге послать всё к херам. Но дело в том, что он патологически запал на Широяму, и, после дополнительно выпитых бутылок пива, на гитариста снизошло просветление дзена. Любовь — она такая, да. Тупая и бессмысленная. Но хорошо, когда она есть. И Андо решил не задавать больше вопросов, пока Аой не дозреет заговорить сам.
***
Лифт мягко спружинил, принимая в свои недра двух гитаристов, и неторопливо отправился на нужный этаж. Дай забронировал номер в том же отеле, где остановились the Gazette. В зеркальном отражении стен они наблюдали сдержанный пафос мнимого равнодушия, но только Дайске снова пялился так, будто Юу для него — та самая вишенка на торте. В конце концов, пока можно, ведь они были вдвоём.
— Перестань, — не в силах сдержать улыбку, шёпотом произнёс Широяма, на что в ответ получил упрямо поднятый вверх средний палец. — Не могу поверить, что ты притащился сюда ради меня, — добавил он вслух.
Пол коридора был устлан ворсистым покрытием, что позволяло передвигаться практически бесшумно. Дайске нёсся впереди, будто большая и сильная птица. Птица с безупречной осанкой и длинными худыми ногами. Ухмыляясь, Широяма, достал айфон, начиная снимать эти стремительные передвижения. Издалека Дайске чем-то смахивал на девушку. Особенно сбивали с толку красивые длинные волосы. Но расхлябанная походка и своеобразная манера ставить ноги, выдавали в нём стопроцентного мужика. И Аой не удержался:
— Это всего лишь некий гитарист-сан… — прокомментировал он. — Не путайте с дамой.
Дай резко обернулся, и до ритмиста долетел лёгкий древесный шлейф его парфюма.
— Иди ты! Зачем это снимать? — хохотнул Андо.
— Буду любоваться в твоё отсутствие.
— Удали… — Длинные волосы мягко коснулись лица Широямы, Дай стоял так близко, заглядывая в дисплей, что Аой непроизвольно приобнял чужое бедро, обрисовывая пальцами анатомические линии. Он чувствовал, как сбивается чужое дыхание, и заводился сам. — Не, кинь мне тоже… поржать, Юу-у.
Они оба были безудержно пьяны друг другом. Дайске открыл комнату, пропуская Аоя вперёд.
— А ты бы сорвался куда-то в другое место, после работы в два ночи? Так что я… правильно выбрал отель, нэ?
Взгляд глаза в глаза, резкий вздох и столкновение губами. Это была россыпь порывистых поцелуев в каждый уголок, ставших влажными губ, пока Дайске не перехватил инициативу, обняв Юу за шею, приникая ко рту жадно, будто целоваться таким вот образом стало вопросом жизни и смерти. Аой крепко схватил гитариста за бёдра. Они не трахались уже так давно! И этой ночи в Осаке будет явно недостаточно…
— Не спеши. Давай с чувством, с толком и расстановкой.
От одежды избавлялись не торопясь, небрежно скидывая вещи на пол. Всё это было лишним и ужасно мешало. Хотелось бы не спешить, но куда там! Жажда губ и сплетение рук взрывали чувственность. Возбуждение обнажало эмоции и запретило слова, дозволяя общение лишь азбукой стонов. Разгорячённое тело внимало откровениям похоти, отзываясь молитвой удовольствию. Распятое. Раскрытое. Бесстыжее.
Аою казалось, что прошла вечность, пока Дайске натягивал презерватив. Томительное ожидание вынуждало становиться безнадёжно вульгарным. Андо так восхитительно расположился между его ног, а входил потом так медленно, будто нарочно хотел поиздеваться. Аой лишь шире развёл колени, позволяя любовнику протолкнуться ещё глубже. Единение состоялось. Отвечая на влажный поцелуй, Андо приподнялся на руках, расфокусировано глядя на то, как Широяма изнывает от нетерпения.
— Ну, здравствуй, Юу, — выдохнул Дайске, делая первый сильный толчок в жаждущее разрядки тело.
— О… да… здравствуй…
__________
хафу¹ — полукровка
========== Глава восемнадцатая ==========
And you’ll get used to it in a while
Look at the way each of us smile
You were living a fantasy
This is exactly what you need
If you wanna sink to the bottom with me
[Incomprehensible], reeling and rotten beneath
One, two, three and down you go
Feel that smile just start to grow
If you wanna sink to the bottom
We’re all rotten, buried and forgotten, living it up underground
So take a ride
Sick Puppies - The Bottom
Сначала это был невнятный шум, нарушающий ход размеренного пьянства, он шёл издалека тихим фоном, и казалось, что всё это как-то уж слишком неритмично, и барабанить, таким образом, непрофессионально и вообще, невежливо это делать так громко. Диссонанс, разрушающий слух. Даже дома, в его собственной конуре все мысли, так или иначе, завязывались с музыкой. Мужчина отполз от телека только для того, чтобы отлить, и, нажимая на кнопку смыва, услышал отрезвляющий звонок в дверь, прозвучавший в диапазоне увеличенной терции.
«Пожалуйста, блять» — подумал он. Вот, честно, гитарист вообще никого не ждал, ибо сам отпустил всех до среды. И себя он тоже отпустил. Лидер даже избавился от телефона, чтобы самоизолироваться на всё время запоя. Фиг теперь знает, где искать айфон среди этого бардака… Не, гитарист, разумеется, выныривал, но ненадолго: чтобы узнать какой сегодня день и который сейчас час. Всё остальное время по телеку фонили новости и сериалы, и была ностальгия.
Пересматривая старые лайвы Dir en Grey, он курил и нажирался в хлам под этот бессвязный коктейль из плохого звука и, ставших какими-то нереальными, образов. Мужчина не очень осознавал, зачем он насилует себя древней визуальщиной, ведь это делало ему больно. Но рассматривая нескладную фигуру Дая и такого юного Тошию, он не мог остановиться, чтобы не думать о них. Каору до сих пор преследовали какие-то странные эмоции, и в груди ностальгически ныло и ёкало, поэтому не пить казалось просто невозможным. Лидер видел на мониторе самого себя, готового для любых свершений, его взгляд был полон вдохновения и энтузиазма. А сейчас Каору ощущал лишь алкогольный тремор от начинающегося отходняка. Надо бы съесть чего-нибудь, но готовить он ненавидел… И тут Ниикура чётко услышал звонок. Громкий и пронзительный. Кто-то реально звонил в его квартиру, выдёргивая гитариста из дебрей самокопания.
