— А мой мотив имеет значение? Какого хера ты лепишь из этого проблему? — процедил сквозь зубы басист. — Сузуки получил то, чего заслуживает, и давай закроем тему.

— Проблему, говоришь? Очнись, блять. Ты увлёкся и потерял нюх, раз позволил этому выйти из-под контроля! Втянул меня, Укэ, Рейту и кучу чёртовых свидетелей. О твоём романе осталось только известить прессу, если до этого ещё никто не додумался!

— Заткнись, твою мать!

— Ах да, я забыл самого Матсумото, который тоже, кстати, пострадал, вероятно, в силу причин, по которым вы с Сузуки не можете его поделить! — крыл фактами своих домыслов Ниикура и, убедившись в правоте, добил и без того уязвлённое самолюбие Тошимасы: — Опрометчиво, Тотчи! Ты необъективен, потому что влюблён, а я уже загружен последствиями твоей страсти по самые яйца! Как мне, блять, решать эту «не проблему»?

Не в силах сдержать эмоции, Хара медленно поднялся, схватив со стола литровую бутыль с прозрачной жидкостью. Ещё одно слово, и Каору будет валяться на полу с пробитой башкой.

— Делай что хочешь, но не впутывай сюда Руки! Даже имени его не произноси, понял меня?!

Рука гитариста стремительно взметнулась вверх и, перехватив чужую кисть, заставила Хару отступить. Своими расспросами лидер всего лишь просчитывал перспективы, снижая риски, — ничего личного. И у Хары не было причин не доверять ему, просто тема оказалась слишком болезненной, чтобы реагировать спокойно.

— Чего же непонятного? Ты это… бутылку поставь! Мои мозги на ковре погоды не сделают, — вздохнул лидер, — а вот текилу точно будет жаль.

Засмеялись оба. Нервно. Вернув алкоголь гитаристу, Хара уселся на стул. Минута прошла в молчании; подперев рукой лоб, Тотчи сосредоточенно о чём-то размышлял, а Ниикура, прищурившись, ждал дальнейшего развития событий.

— Думаешь, у меня есть желание копаться во всём этом дерьме? Да хрена лысого! Жить спокойно и выспаться — предел всех мечтаний. — Каору достал очередную сигарету и вновь закурил. — Прости за бестактность. Не умею я по-другому.

— Да и я не лучше…

Напряжение между мужчинами понемногу рассеивалось, уступая место мрачной апатии.

— У тебя к нему… серьёзно?

— Нет.

— Хара, — Каору вздохнул, понимая, что Тотчи лжёт, и добавил, отвернувшись: — Твоя связь мешает работе.

— Уже не мешает. Мы расстались, — пояснил Тошимаса. — Всё кончено.

— Оу… Уверен?

Хара втянул ртом воздух и закрыл глаза. К Таканори его тянуло магнитом, он ощущал привязанность как нечто, сшитое наживую, и никогда не задумывался о том, каким словом назвать это чувство. Руки не выходил у него из головы, но слово «любовь» не вписывалось в лексикон басиста. Глупости всё это! Но кончено или нет? Чёрт, да ни хрена он не уверен!

— К чему вопрос, Као? — пожал плечами Хара. — Я же сказал…

— Ты не уверен… — ответил Ниикура, выдувая струйку сизого дыма.

Грохот отодвигаемого стула нарушил тишину.

— Я пойду.

Снедаемый желанием прибить абсолютно каждого, кто затронет тему его связи с Матсумото, Тошия неожиданно ощутил растерянность. Внутри него поселилось чувство, которое он не мог игнорировать. Да какого хрена! Он научился отпускать; это вошло в привычку, став неким ритуалом, и проходило почти без потерь, так почему же сейчас ему так сложно?

— Отпусти его, Тотчи, — прилетело в спину. — Пока не сломал.

Тошимаса Хара отказывался принимать реальность, в которой он позволил себе полюбить мужчину.

Руки.

Гаечка.

Ему снова захотелось напиться.

***

Местная забегаловка впечатляла своей огромной барной стойкой и обилием света. Та же шумная музыка и оживлённая толпа иностранцев — как раз то, что ещё больше заставляет ощущать несоразмерность дистанции между собой и остальными. Это не бодрило, а наоборот, Хара чувствовал, как внутри него что-то расклеивается.

— Шин? Приходи, здесь ужасно весело, — монотонно пробурчал он в трубку…

Не то чтобы Терачи сильно беспокоился за приятеля; просто ему не хотелось, чтобы его друг в одиночку таскался по подобным заведениям, да и Хара сейчас не очень-то в порядке.

— Как дела? — спросил тихо драммер, подсаживаясь за стол. От взгляда Тотчи становилось не по себе — он рассматривал Шинью слишком пристально. — Э-эй, малыш, давай ко мне не примеривайся.

— Тогда для чего ты мне нужен, Йода? — Хара уже достаточно накатил, чтобы не скрывать своего настроения.

— Ты сказал, что здесь весело! Прекрати напиваться лишь для того, чтобы залить тоску.

— Только если ты найдёшь другое средство для развлечения, сенсей. И оно — не задушевные беседы с тобой.

Терачи понимал, что допрос, учинённый Каору, не может никого оставить в хорошем расположении духа — Хара был зол словно демон. И несколькими порциями алкоголя здесь явно не обойдётся — Тошии необходима встряска. Правильная такая, в рамках гостеприимства чужой страны.

— Кого ты хочешь? Мальчика, девочку?

— Без разницы, сводник, — Тотчи равнодушно махнул головой, и длинная чёлка упала ему на лицо, скрывая взгляд. — Хотя… я тебе не доверяю — это ты виноват, что слово «карма» не выходит у меня из головы.

— Ты о Матсумото?

— Табу, Шинья, — Хара устало поднял взгляд. — О нём мы говорить не станем.

— Не знал, что Руки-сан перешёл в категорию запрета. Любить кого-то — это вполне нормально для людей.

— Не-е-е. Зачем я вообще тебя слушаю?

— Малыш, я бы не стал на этом зацикливаться, — Терачи разглядывал посетителей бара, подбирая вариант. Его взгляд на мгновение задержался на парне в центре зала, но с девушками Хара всегда вёл себя более обходительно, а это сейчас вполне могло уравновесить вспыльчивый нрав его друга. — Как тебе девчонки у стойки?

— Если одна из них сделает сюда хотя бы шаг — сваливаем. Не хочу чужую инициативу. Я сам себе король.

— Да ладно, присмотрись!

— Они гайдзинки, Шин. Между собой они называют нас «чушками».

— Твоё уныние вошло в последнюю стадию.

— Я лучше к тебе присмотрюсь, — Хара схватил драммера за худые плечи и дёрнул к себе совсем не по-дружески.

— Отлипни, Хара! Я люблю секс, но вряд ли он случится у меня с тобой.

Басист расхохотался:

— Меня отшили! Снова теория о том, что Йода никогда не спал с Люком?

— Давай, Люк, закажи мне пива. И запомни: я твой друг, а не средство для разрядки.

— Не злись.

Бармен подошёл сам, выставляя перед музыкантами целый пак алкоголя.

— Это для вас, — сказал он, пояснив: — От тех леди. Они будут признательны, если вы не откажетесь принять его.

«От кого?» — собрался было переспросить Тошия, но Терачи тут же согласно закивал, не обращая внимания на ощутимые пинки под столом. Одна из барышень обернулась, с нейтральной улыбкой махнув рукой, и парни вежливо склонили головы в знак приветствия.

— Передайте, что мы благодарны, — по-английски произнёс Терачи.

— Куда катится мир? Женщины покупают нам выпивку! — Тотчи нескромно сверлил взглядом девушку, обеспечившую им приятное времяпровождение, и хоть выглядела она не совсем опрятно, зато оказалась симпатичной.

— Мы не в Японии, малыш. В Европе понятие скромности толком не изучено. Но… я ведь был прав насчёт них?

— Просто нас узнали, — впервые за вечер улыбнулся Хара.

— Кстати, ни одна из них к нам так и не подошла, так что… — Терачи замолчал, глядя на то, как вторая девушка, попрощавшись с подругой, нетвёрдым шагом покидает бар. Уходит, оставляя товарку в гордом одиночестве. — Ну вот, она твоя. Позволишь даме заскучать или сделаешь что-нибудь?

— Конечно, сделаю, Шин. Халяву надо отрабатывать, — басисту не понадобилось много времени, чтобы ловко перетащить свою задницу на освободившееся место у стойки, разумеется, не забывая захватить с собой пиво. — Привет. Выпьешь со мной? — Услышал драммер невнятный английский, обращённый к барышне, а та в ответ незамедлительно расцвела улыбкой ангела.

Теперь за Хару можно было не волноваться. Во всяком случае, в ближайшие несколько часов.