— Ты ведь понял, Юу? Все кончено.

«Прекрасное шоу! Мог бы просто сказать, а не пудрить мозги».

«Как же бесит! Твоя, блять, дебильная выходка пошатнула мои лидерские позиции!»

«Тебе ничего не стоит укрепить их снова. Подлостью и шантажом…»

Аой почувствовал, что Руки продолжает накручивать себя, и будто бы только за тем, чтобы скрыть что-то. Только вот, что?

«Может, расскажешь правду, наконец?»

Матсумото злобно уставился на гитариста: — Хватит ковыряться у меня в мозгах. Много не наковыряешь.

— А ты снова лжёшь! Потому что дело вовсе не в сексе. Причина абсолютно другая! — чувствуя, как Руки занервничал, Аой понял, что очень близок к тому, что ищет. — Вот дерьмо! Чего ты боишься, Руки?

— Остынь! — На мгновение Матсумото потерял самоконтроль, позволив страху взять над собой верх, и несмотря на то, что певец тут же пришел в себя, гитарист успел считать его.

— Что это, блять, сейчас такое было? — Широяма соскочил с места, и, схватив вокалиста за грудки, стащил со стула. Затем резко толкнул, вжимая в стену. — Это из-за меня? Что должно произойти? Говори!

Внутри Матсумото эпично разворачивалась драма, которая болезненно обнаруживала в его душе что-то светлое и живое. Признавая, что Аой является его слабостью, Руки считал, что теряет лицо.

— Тебе показалось. Плевать я на тебя хотел, — мертвым голосом сообщил он, но Широ поймал отголоски сожаления, что промелькнули во взгляде, который становился совсем чужим.

«Танк… Почему?!»

Но вопрос так и остался без ответа.

***

Потолок расплывался, теряя очертания, и Юу сощурился, фокусируя взгляд. Он закрыл глаза, а когда открыл, то вновь увидел мутную картинку. В этом заведении течение времени замедлялось, и способность соображать теряла ориентиры; в голове оставался неизменным лишь образ стальной механики на тяжелых гусеницах… Металлический танк, водруженный на пьедестал больного обожания.

Кай говорил тогда в шутку, но фраза ранила точностью определения:

«Не стоит взывать к его человеческой стороне, Юу …»

— Потому что у Руки нет таковой, — мрачно сообщил Широ скучающему бармену. И тот, соглашаясь, вновь наполнил опустевший стакан гитариста.

В который раз? Аой сбился со счета. Гитарист приходил сюда снова и снова, подсчитывая, с какого количества выпитого потолок начнет расплываться, а его самого накроет одержимостью бросить музыку к чертям собачьим и заняться чем-то еще.

«Это не может длиться вечно!»

Юу уронил голову на руки, понимая, что подняться обратно уже нет сил.

— Вот ты где! Поднимайся, ну! — Чьи-то руки подхватили его под мышки, и, метнув на стойку кредитку, заставили удерживать вертикальное положение. — Думаю, нам пора.

— Ко-ою? — Аой с трудом повернул голову, и удивился, что еще может удержаться на ногах.

Состояние Широямы вызывало в группе тревогу. Ритм-гитарист застрял в «пике», которое необратимо переходило в «штопор». Понять несложно. Чтобы любить Матсумото, надо родиться камикадзе. За последнюю неделю Аоя вытаскивали из баров уже трижды.

— Ты… А что ты здесь делаешь? — Широ растеряно пытался сфокусировать взгляд.

— Забираю тебя домой, — тихо сказал ему лид-гитарист, поддерживая за плечи.

— Не-е… домой не поеду! — Темная грива волос метнулась в сторону, закрывая лицо. — Мне туда нельзя, — закапризничал Широяма. — Лучше в отель, либо в любую дыру, но только не туда, где… — В Уруху уперся взгляд полный пьяной тоски. — А, неважно! — он махнул рукой. — У тебя так бывает, Кою? Когда возвращаться куда-либо становится невыносимым?

— Руки беспокоится о тебе.

— Он на это не способен. Он не человек. Ты знал, что он мысли читает?

— Он человек, Юу. Пойдем, тебе проспаться надо. Переночуешь у меня.

***

…Что-то незаметно вытолкнуло из темноты, проясняя картинку, и тело уже знакомо сковал липкий страх. Взгляд обжигало синим и белым, даже дыхание перехватило от нестерпимой яркости. Руки снова завис в воздухе, наблюдая за движением боинга. Сверху Земля казалась темным пятном, а небо контрастировало бесконечным могуществом.

Холод. Он нестерпимо усиливался. Руки ждал, в какой момент появится необратимость, которая заставит его снова кричать от бессилия? Различая негромкие голоса пассажиров, и прислушиваясь к звучанию турбин боинга, его сознание раскладывало шумы на сегменты, вынуждая ощутить неумолимое приближение ужаса. Еще три секунды и невидимая цепь замкнется со стороны правого двигателя. Совсем рядом с тем местом, где сидит Широяма…

…Отсутствие мысленных диалогов заставляло Матсумото ощущать что-то вроде ностальгии. Только тоска постепенно становилась кровавой. Певец внезапно осознал, что лишился очень важной части своего внутреннего механизма, который он доломал собственными руками. И все вокруг теперь распадается к херам. Вот такая аксиома! Руки занервничал так сильно, что покрылся пятнами… Наверное, стоило рассказать Аою правду, ибо кошмары не прекращались.

Но как назло, Аой уехал. Поставив в известность лишь Кая, гитарист решил где-то отсидеться. Вернее, всё обставили так, будто Широяма с головой ушёл в развитие лейбла, и на это ему требовалось какое-то время. А драммер, как нарочно, только и делал, что избегал расспросов, стараясь держаться вне досягаемости влияния Матсумото… Только Руки был не дурак.

***

— Боже, Таканори, ночь на дворе!

Обеими руками Кай тер глаза, срочно вникая в суть проблемы. Ни «здрасьте», ни «пока», как говорится. Матсумото обрушился на него, как снежная лавина, начав орать уже с порога.

— Я знаю, он ещё в Токио. И ты мне расскажешь, когда и куда он собрался. Или я тебя придушу, Кай.

— Что? — Лидер все еще не мог проснуться.

— Куда летит Аой? Быстро!

— Черт, не ори — всех перебудишь! — Ладонь крепко зажала чужой рот. — В Сеул. Он летит в Корею. Ты его достал.

— Только без нравоучений. Время и номер рейса! Сосредоточься, — Руки, нахмурившись, тут же принялся вытаскивать из лидера всю информацию, даже не замечая, что повторяет за ним вслух. — Лондон. Через Сеул… Корейские авиалинии, — монотонно бормотал певец. — Что? Asiana Airlines? Шесть двадцать? Какой номер рейса! Ютака!

»…А я же все записал куда-то, только вот, куда?» — сонно размышлял лидер. — А как ты узнал? — внезапно осенило его. Но у Руки не было времени на разъяснения.

— Аэропорт какой? Ханэда?

— Ханэда… — изумленно пожал плечами Укэ.

***

…Рейс был ранний, на шесть утра, и Матсумото, боясь опоздать, выехал немедленно. Плевать на бессонную ночь, главное, почти успел. Он начал доставать гитариста звонками сразу же, как только сел в машину. Целый час прошел, как на иголках — автодозвон не срабатывал; Аой отвечать не собирался, и когда Руки почти отчаялся, вдруг случилось чудо.

— Я честно пытался тебя игнорировать, но, боюсь, это невозможно. Ты и мёртвого достанешь, — с фальшивой бодростью сообщил по телефону голос гитариста. — Говори быстрей, чего хотел, а то посадку объявили.

— Отложи поездку! — закричали в трубку.

— С чего бы? Я получил под зад коленом, а теперь должен все бросить, потому что тебе приспичило? Иди нахер.

— Ты нужен мне, Аой.

— Как вспомогательный продукт, я тебе всегда зачем-то нужен.

— Как насчет того, чтобы улететь первым классом следующего рейса? Я оплачу.

— Предлагаешь взятку? Нет, хотя бы потому, что я уже почти сел в самолет.

«Вариант с «я люблю тебя» наверняка бы сработал!»

Аой откровенно заржал над этой нелепостью.

— Увы, нет! Ты даже не знаешь, что такое… люблю, — со смехом, сказал он. — Попробуй еще!

— Давай по-человечески. Мы ведь можем поговорить спокойно? — нервно прозвучал в трубке голос Таканори.

«Руки, блять, что ты несешь?» — Ты не умеешь по-человечески, а спокойно, тем более, потому что тебе плевать, и вообще… Эй! — Только сейчас Аой поймал себя на том, что считывает Матсумото. — Ты что, где-то поблизости?

— Обожаю, знаешь ли, с утра смотреть на самолеты.