— Подойди! Я не кусаюсь, Уруха. Ну? Смелее! — Юу разглядывал парня, как какую-то неведомую зверушку. — Дай посмотреть на тебя, соблазнитель.

Кою подошёл ближе. Он разглядывал блестящие, цвета воронова крыла, волосы, пухлые губы, упрямый подбородок Верховного. Неуловимую кошачью грацию каждого движения, тёмный блестящий взгляд хищника перед броском. Их взгляды снова пересеклись, и Кою почувствовал, что тонет. Тонет в этой угольной тьме, ощущая кожей, как дьявольские глаза прощупывают каждую часть его тела, пытаясь проникнуть внутрь, понять его сущность. Уруха неожиданно для себя испытал возбуждение. Внутренняя сила и властность этого брюнета заставляли подчиняться ему, капитулировать безоговорочно…

Лёгкая усмешка коснулась губ Широямы, и Кою догадался, что тот всё понял. От этого ощущения стало неловко, и парень, смутившись, отвернулся, сгорая со стыда.

И в этот момент ему снова предстало то странное видение с нитями Судьбы, что соединили его и Хранителя. Золотистые плетения накрепко связывали Кая и Верховного. И внезапно цепи Юу захватили и Уруху, и, соединившись друг с другом, они все трое оказались переплетены и слиты воедино, завязаны сверкающими оковами… Непредсказуемая вещь — судьба…

Сознание вновь чуть приоткрыло завесу будущего, демонстрируя новые образы. Уруха увидел себя. Эти двое… Но именно Аой станет тем, кто укротит, подчинит и усмирит его плоть. Он почувствовал это. Так жарко…

«Что моё — то моё. Что твоё — то моё. И твоё сердце тоже моё», — этот голос пронзал и охватывал всё его существо. Железная воля требовала бросить душу к своим ногам. И Уруха подчинился.

Взгляд его стал мутным, а губы, вслед за образом ускользающей картинки, повторили фразу:

— Юу… пожалуйста…

Широяма заметил, как после этих слов Ютака изменился в лице и поджал губы.

— Я — Аой, сейчас и всегда, — официально заявил начальник. — Для обращения ко мне используют только это имя.

— Да, простите меня,— Уруха выглядел потерянным, его щеки покраснели, он отвел взгляд.

«Однако,— подумал в тот момент Юу, — мы связаны. Вот что он увидел. Потому и краснеет, как девчонка. А еще он нравится Каю, иначе с чего бы тот так реагировал? Но что, если мы завязаны все трое? Какой взгляд…»

Он понравился Широяме, как добыча охотнику. Стройные ноги, узкие бёдра, рыжие волосы… И глаза, которые трахают тебя. Не касаясь.

«Связи не имеют значения. Торопиться некуда, потому что он уже мой».

— Мы связаны. Все трое, — прошептал Кою.

«Я так и думал».

Широяма, выдержав небольшую паузу, наконец, сказал свое веское слово:

— Пополнишь ряды корректоров. Если тебе действительно видны связи Высших, то увидеть нити Судьбы людей на Земле не доставит большого труда. Посмотрим, на что ты способен. Можешь идти, ангел.

Кою покинул офис. Ютака, проводив его напряжённым взглядом, обратился к Верховному:

— Что скажешь, Юу?

— Пока ничего.

— Я не об этом. Ты ведь заметил, как он смотрел на тебя?

— Способность совращать взглядом — это его особенность. Мы забрали его у соблазнителей, забыл?

— Нет, я помню. Ты хочешь его?

— Кай…

— Давай начистоту. Он только появился, и всё перевернулось вверх дном. Ты его хочешь?

— Да у тебя, я смотрю, крышу снесло…

— А я и не отрицаю.

— К чему клонишь? Он делает тебе авансы? Он влюблён в тебя?

— Нет. Не знаю…

— Тогда чего дёргаешься?

— Ты тоже запал на него, признай.

— Однако… Скажу так: если выпадет возможность, то я ею воспользуюсь.

— В таком случае ты лишишься друга.

— Не глупи, Юта! Ты уже спал с ним? Говори.

— Нет.

— Тогда у нас равные шансы.

— Чёрт, Юу, — голос Ютаки был полон горечи.

— Я дам тебе возможность действовать, Кай… Но…

— Хватит, я понял.

В состоянии чёрной меланхолии Кай вернулся в свой кабинет. Он с удивлением обнаружил там новоиспечённого корректора, который расположился в его кресле и на маленьком листочке выводил карандашом какие-то каракули. Увидев Хранителя, он поднялся навстречу, предварительно запихнув карандаш в стакан.

— Ты что здесь делаешь? — озадаченно спросил Ютака.

— Тебя жду. Выглядишь расстроенным, — жёлтые глаза смотрели, не отрываясь. — Это из-за меня? Вы с Юу поспорили?

— Он просил называть его Аоем, — Кай невесело усмехнулся. — Не думаю, что должен посвящать тебя во все тонкости нашей беседы… Чёрт, не смотри так!

— Вы повздорили из-за меня.

Кай отвернулся:

— Знаешь, меня смущает, что мы вообще говорим об этом. Ты появляешься внезапно, как снег на голову, и всё путается. Я мало понимаю, что происходит между нами, а именно, со мной. Боюсь, что просто не готов. Не хочу показаться невежливым, но думаю, что тебе лучше уйти, Уруха.

— Уверен? — Тёплые руки обхватили его за талию и развернули к себе. — Посмотри на меня. Ты действительно хочешь, чтобы я ушёл?

На самом деле, бедный Ютака вообще не был уверен ни в чём. Он знал только, что Кою притягивает его, словно магнит, чувствовал, что не может сопротивляться, и был без понятия, как поступить.

— Чёрт, не используй это на мне. Я не тот, кем стоит манипулировать. Нечестно…

— Хорошо. Посмотри на меня… Кай?

Этот взгляд обволакивал и затягивал Ютаку, подобно водовороту, очаровывал, ласкал. Он понял, что если хочет освободиться от наваждения, то должен перестать утопать в этих глазах, целовать эти губы, оттолкнуть от себя это тело. Он вдруг ощутил, что совершенно себя не контролирует. Почему так происходит? Почему он не может прекратить это безумие?

— Я… Мы… не должны, — шатен еще пытался бороться с собой. — Надо остановиться. Тебе, правда, лучше…

— Тогда перестань целовать меня, Ютака, — улыбнулся ангел, — и отпусти.

— Я не держу, — в противоречие самому себе, Кай еще сильнее сжал в объятиях чужое тело. И когда горячая ладонь накрыла собой его плоть, он сломался: — Нет, не уходи…

***

— Твою голову я доверю только себе, — сообщил Акира, аккуратно меняя бинтовую повязку Таканори. — Ну, очень даже неплохо. Через какое-то время будешь как новенький! — оптимистично заявил он.

— Ага. Новый имидж, назовём его «а-ля после тифа» или «дырка в голове». Дай мне зеркало, я желаю это увидеть, — мрачно произнёс Руки.

— Э-э… Может, не сегодня, а? Така! Только два дня прошло и…

— Чёрт, Акира, я хочу посмотреть! — Матсумото внутренне негодовал. — Я — инвалид. Ни встать, ни сесть… Работает только одна рука, и та левая. Я… Давай его сюда!

— Да пожалуйста! — и он сунул ему под нос маленькое зеркало. — Только не психуй.

— Ками-сама, — в ужасе прошептал Матсумото, — это катастрофа, — и, вцепившись в Сузуки единственной здоровой рукой, запричитал: — Аки, чёрт! Пообещай мне как друг, что никто меня не увидит в таком виде, умоляю. И ты не пустишь сюда никакую прессу. Вообще никого! Клянись мне не знаю, чем: мамой, например, чёрт! Я теперь персонаж из фильма «Проклятье»… А-а-а, — в безысходности простонал он. Бездонные озёра со страхом и надеждой взирали на врача.

— Да не переживай ты так, — ободряюще проговорил он. — И следа не останется. Просто надо подождать. Всё заживёт. Не паникуй. Не пущу к тебе никого, обещаю!

— Извини, просто я… не ожидал, что это выглядит настолько… ужасно, — его голос дрожал. — Эй, полегче! Не дёргай, — поморщился он. — Наверное, я испортил сейчас всё впечатление о себе.

— Не испортил, — Сузуки сосредоточенно заканчивал перевязку. — Если желаешь, то можешь истерить и ругаться непотребными словами. Разрешаю… Всё равно ты красивый, — вырвалось неожиданно у него, как тогда, десять лет назад.

— Правда? — замер Таканори.

— Правда. Маску снять, хочешь?

— Сними.

Акира неспеша сдернул с себя маску и открыто улыбнулся.

— Ну, счастлив?

— Нос всё еще на месте, — Така рассмеялся. — Ты женат? — внезапно спросил он.

— Я женат на своей работе. Никакая девушка не может вынести соперничества с хирургией, — невесело сообщил Сузуки, — так что я все ещё холостяк. К своему тридцатилетию вместо семьи обзавёлся только регалиями своей научной деятельности, — улыбнулся он, — а ты?