Аой. Внутренний голос твердил мне, что как раньше уже не будет, мы неожиданно пересекли некую грань, которая навсегда останется в прошлом. Юу будто бы открыл во мне что-то, чего не знал я сам. И… мне почему-то ни хрена не стыдно за то, что произошло между нами!

Эти парни — моя семья. Они всегда были внимательны и добры ко мне. А я? Чем им отплатил я? Эгоизмом и передозом. Как раз в моём стиле. Кто еще был бы способен принять меня со всеми «тараканами» и слабостями? Приступ боли резанул по вискам, заставляя схватиться за голову. Кокаин. Он нужен мне! Без него я уже не человек — зависимая тряпка. Но всё же нужно попытаться быть сильным. Сделать вид. Ради друзей.

Неожиданно перед глазами явственно стали появляться слова, которые логично укладывались в строчки, а затем в куплет. И вот, почти готовый текст, только как назло, нечем записать…

***

Кою что-то там колдовал у плиты, Юу, как обычно, курил, потихоньку накачиваясь виски. Заметив меня, они прервали беседу, и развернувшись в мою сторону, посмотрели так, будто привидение увидели.

— Ну, это всего лишь я… И дабы предотвратить вопросы скажу, что у меня апатия и желание сдохнуть. Это вполне нормально, учитывая последние события, — начал я. — А еще дайте ручку: кое-что пришло в голову, записать надо, пока не забыл, — я перевёл взгляд на бутылку виски на столе. Хотелось уже сесть с ними рядом и чем-нибудь разбавить головную боль. — Раз уж пьёте, то, налейте-ка и мне. Аяме сказала, что можно. Обещаю сохранять адекват. — После этого монолога вместо улыбки у меня вышла какая-то гримаса. Юу вдруг помрачнел, а Кою, наоборот, улыбнулся.

— Иди, присядь к нам. Юу, плесни чуть-чуть.

— Давай-ка сам! Я за ручкой, — и Широяма скрылся в гостиной.

Боль в голове усиливалась. Уруха протянул стакан с золотистой жидкостью, и, щурясь от света, я сделал большой глоток. Потом ещё один, и ещё. Пульсация в голове постепенно превратилась в отдаленный гул, который вполне можно было терпеть. Виски играл бликами, переливаясь в узорчатой хрустальной ёмкости. При свете электрической лампы они отражались и скользили по стене, как гирлянда крошечных огоньков. Алкоголь согревал, приятно разливаясь по телу.

— Така, пойди сюда, — позвал ритм-гитарист. Что-то было такое в его интонациях, что заставило насторожиться. В коридоре крепкие руки обняли меня за шею.

— Посмотри мне в глаза, — по замедленной речи и мутноватому взгляду я распознавал степень его опьянения. Аой хорошо набрался.

— Смотрю, что дальше?

— Порой мне кажется, что я знаю тебя лучше, чем ты сам! — его голос зазвучал как-то печально.

— Ты о чем?

— Я имею в виду, что необязательно притворяться и надевать личину эдакого бодрого пессимиста, чтобы мы перестали волноваться. Понял, нет? Чёрт! Никогда не лги мне! Ты себя в зеркало видел? Выглядишь, как призрак, худой и бледный. Можешь обманывать кого угодно, но не меня. Что тебя беспокоит? Снова голова? Сильно?

Тяжелый взгляд уперся в мое лицо.

— Я сейчас безуспешно пытаюсь сохранить остатки самоуважения, а ты их разрушаешь, — пробовал отшутиться я, но гитарист лишь нахмурился. — Ну, болит. Юу, мне нельзя позволить себе становиться зомби. Ты проницательный, но пусть хотя бы другие будут уверены, что всё нормально. Это необходимо и мне, и группе.

— И я должен принять это? Я должен молча наблюдать за тем, как ты мучаешься? — он начал заводиться. — Ты понимаешь, о чем просишь, изверг?

— Понимаю. Нам обоим известно, что внутри я почти пустой… Перегорел, как лампочка…

— Ложь! Что, уже готов сдаться, даже не узнав самого главного? Вспомни, о чем ты просил меня всего лишь пару часов назад… Мне напомнить?

— Не надо, я был не в себе.

Конечно, я этого не забуду. Но я не должен… это была просто слабость.

— Упрямая скотина! Вот ручка… давай, пиши! — он почти швырнул ее мне в лицо. — И слушай, я никогда не соглашусь с твоими инсинуациями! И вообще, перееду к тебе и женюсь, если надо будет! Давай, строй из себя супермена, но когда будешь подыхать, я буду рядом. И не позволю тебе валяться на полу в пустой квартире и сходить с ума от одиночества. И мне глубоко плевать, хочешь ты этого или нет, но одного я тебя не оставлю, понял?

— Не понял… — Я был ошарашен подобным заявлением: Аой никогда не позволял себе такого. Да о чем он говорит вообще? Свихнулся? — Для чего тебе это нужно?

— В первую очередь, это нужно тебе, придурок! — Он стремительно вышел из комнаты. А я в недоумении опустился в кресло, сжимая ручку.

Что?! Он ко мне переедет? Это чего, шутка была такая? Вот, именно тот момент, когда возникает срочная необходимость в потреблении алкоголя. Только надо текст записать… Да какое там! Бросив всё, я побежал за ним.

— Подожди!

— Разговор окончен! — огрызается на ходу.

— Нет, Аой! Ты что задумал?

— Матсумото! Если я тебя ударю, а у меня просто руки чешутся, то, боюсь, прибью к чертям собачьим. Поэтому, просто… отвали! — проорал Юу мне в лицо. — Проветрюсь, — добавил гитарист уже более спокойным тоном, но хлопнул дверью с такой силой, что я подскочил на месте.

***

В смешанных чувствах я вернулся в кухню, где Уруха тут же налетел с вопросами.

— И чего он орал? — спросил гитарист, глядя на мое осоловелое лицо.

— Грозился переехать ко мне… — с ужасом ответил я, — про женитьбу что-то нес…

— Вот как, — Уруха усмехнулся. — А ты что?

— А еще он заявил, что не оставит меня одного, — сказал я шёпотом.— Кою, он серьёзно?

— Вряд ли Юу стал бы шутить подобными вещами!

— Ты смеёшься, да? Налей. Мне надо это переварить. Выгнать я его все равно не смогу, он сильнее.

— Угу, — произнес Уруха, качая головой. — А отчего сорвался-то?

Я поднял свой стакан и выпил залпом оставшийся виски.

— Ну, я… э-э… пытался скрыть истинное положение вещей. Как бы выразиться поточнее?

— Ты соврал, — улыбнулся Кою, протягивая мне кусок пиццы. — Закусывать не забывай. Развезёт — не соберу.

— Ну, типа того, попытался, — ответил я, засовывая кусок в рот.

— Дурак! Ну, ты только подумай, твоя жизнь заполнена исключительно работой, работой и… работой. Тебе не на что отвлечься, вернее, не на кого, поэтому ты залип на коксе, устал, депрессуешь. Жить неинтересно. Ты хотя бы влюблялся когда-нибудь?

— Мне было некогда об этом думать.

— А ты подумай, может, стоит? В кого-нибудь из нас, например?

— На что это ты намекаешь?

— Твоя жизнь уже и так изменилась за последние сутки. Дай ему шанс, от тебя не убудет.

— Ты хочешь сказать, что Юу…

— Нет, я ничего не хочу сказать, — рассмеялся Уруха.

Его глаза светились веселым азартом, и, казалось, что алкоголь на него совсем не действовал, поскольку выглядел Кою абсолютно трезвым. Чего нельзя сказать обо мне.

— Слушай, Уруха, можно спросить… А ты как сам относишься к тому, что мы с тобой… и вообще, все… ну, это?

— Переспали? Было супер! Но ты не переживай. Конечно, я люблю тебя, но не настолько, чтобы сходить с ума. И я бы с радостью повторил, только вот, Аой…

— Что Аой?

— Не уверен, что теперь он захочет тебя делить с кем-то, а уж тем более со мной, — Уруха многозначительно хмыкнул, потирая подбородок. Свет от лампы падал на его волосы, отчего они казались еще более яркими, чем всегда.

— Я что-то не совсем въехал.

— Ты вроде умный, подумай. Береги себя, Така! Держись, пожалуйста.

— Да понял я. Только, что мне делать с Юу?

— Он остынет. Но сам разбирайся с этим, я тут лишний. И давай, без обид.

— Без обид, — повторил за ним я.

***

Громкий звонок в домофон прервал нашу беседу.

— Наш злодей вернулся!

— Ха-ха, иди открывай, — рассмеялся Кою.

В двери ввалился еле тёплый Юу. И как его только ноги держали, оставалось загадкой!

— Смотрите, прямо, как живой, — заржал Уруха.

— Живой, — заплетающимся языком проговорил Юу. — У вас, гляжу, всё на мази?

Мы переглянулись с Кою.