Мое лицо стало красным, я одернул полотенце и уставился в пол.

— Что с тобой? Тебе нехорошо?

— Мне-то? Пять минут назад было просто супер. Будь добр, передай телефон, пожалуйста.

— Кому звонить будем? — спросил Юу, передавая аппарат, но не спеша отдавать его мне в руки.

— Аяме.

— Я чего-то не знаю? Не хочешь поделиться, в чем проблемы?

— Я… у меня… — при виде полуобнаженного Аоя я почувствовал себя сексуальным маньяком. — Дай сюда! — Выхватив у него айфон, я как ошпаренный помчался на кухню.

***

— Аяме! За что ты так со мной? — в состоянии крайнего негодования заорал я в трубку.

— Добро пожаловать в мир живых, — ответил мне холодный далекий голос, — извини, приехать не могу: много работы.

— Кукла, — пытаюсь говорить спокойно,— спроси хотя бы из вежливости о причине моего звонка.

— Ладно, что там у тебя?

— Синяя капсула, которую мне почти насильно скормили для якобы поддержания сердечной мышцы.

— Ну, и что?

— Ты издеваешься, да? У меня непрекращающийся стояк и ощущение такое, будто я сожрал ведро виагры.

— Ну, хоть голова не болит…

— Я убью тебя, Аяме!

— Клин клином вышибают. Зато ты совсем не думаешь про… э… ну, ты понял, верно?

— Верно, но меня заботит другое. Я настолько озабочен, что едет крыша. И поверь, это вовсе не смешно! Ты мой врач и обязана сделать что-нибудь.

— Не будь дурачком, рядом с тобой два потрясающих мужика!

— Блять, долго мне ещё мучиться? Пожалуйста, — жалобно прошу я.

— Часа три, может, больше. На всех действует по-разному, — интонации на том конце заметно потеплели. — И съешь чего-нибудь, а то ноги протянешь. Не беспокойся, отпустит.

— Когда? — провыл я в трубку.

— Скоро. Так и быть, разрешаю немного алкоголя. Кою — прекрасный собутыльник. Вообще, всем бы таких друзей, Руки. Так, о чём я? Да. Продержишься — стану уважать. Расслабляйся, но в пределах разумного, Матсумото. Захочешь умереть — звони.

Ехидное хихиканье за спиной вывело меня из размышлений. Аой, согнувшись пополам, пытался сдержать смех, но, заметив, что его спалили, начал ржать уже в голос.

— Аяме! Ой, не могу! Что за женщина! Ха-ха! Прости, Руки, но реально смешно! Ох ты, бедолага!

И его снова скрутило от смеха.

— Иди ты!

— Что, и Уруха не справляется?

— Перестань, пожалуйста!

— Нет уж, расскажи!

— Ладно! Это, скорее, я не могу справиться. Чувствую себя идиотом. Нет, маньяком каким-то! Что-нибудь еще? — я так разозлился, что, сдернув с себя полотенце, зарядил им прямо в лицо гитаристу и попал бы, если б тот не увернулся. — Взгляни сюда, — показал я на свою эрекцию, — это будет продолжаться еще часа три, плюс-минус. И что мне прикажешь с этим делать? А тебе всё ещё весело!

Я вновь вернулся в душ, и, столкнувшись в дверях с Урухой, грубо вытолкнул его. На этот раз у меня хватило ума запереть дверь. Ни хрена не прикольно…

***

— Зря ты так, — сказал Кою, вытирая мокрые волосы, — вот теперь иди и выуживай его из туалета.

— Детский сад! Чего как маленький? Обижаться, закрывшись в душе, это глупо, Така! — нарочито громко продекламировал Аой.

— А где ему ещё прятаться? Поставь себя на место Руки. Ему реально хреново. А мы тут ходим полуголые и провоцируем… Тебе кофе или чай?

— Кофе. Мы и так вторые сутки с ним носимся. Ладно, всё, пошёл мириться…

— Юу?

— Ну, что ещё?

— Теперь твоя очередь.

— Трахнуть Таку не проблема, — пробубнил ритмист, покидая кухню. — Проблема в том, что мне это может понравиться, — про себя добавил он.

***

Стены начинают сдвигаться. Паника? Страх, возбуждение и состояние, близкое к истерике. Неумолимо наваливается депресняк. Аяме… Давать рекомендации всегда легко, а вот выполнить предписание… Моя эрекция вызывает желание биться головой о стену. А я опять сижу голый в своей ванной. Идиотизм.

— Руки?

— Пошел вон!

— Можно кое-что сказать?

— Ты уже все сказал, Юу. Оставь меня в покое.

— Я принес штаны.

— Круто! — я все еще злился. Хотел его и злился одновременно. — Сам исчезни, штаны оставь.

Широяма засмеялся.

— Така, сам с собой — неинтересно.

— А тебе скучно стало — поиздеваться не над кем!

— Я не хотел издеваться, — Аой вдруг заговорил серьезно. — Пусти меня.

— Зачем?

— Соскучился, и если ты сейчас же не откроешь, я выломаю чертову дверь!

Этот человек заставляет меня улыбаться. Потакать своим желаниям, подчиняться, делая то, что он хочет. Конечно, я открыл дверь и тут же пропал в крепких объятиях.

— Заранее прости.

— Надеюсь, бить меня не будешь? — попытался пошутить я.

— Нет, мы будем трахаться, — заявляет Аой. — Пожалуйста, не сопротивляйся.

Тёплые губы мягко касаются моих. Похоже, утренние иллюзии начинают приобретать реальные очертания. С готовностью отвечаю на поцелуй. Да, во мне опять проснулась шлюха, и я ничего не могу с этим поделать. Да и не хочу. Просто оправдаюсь тем, что я наркоман… Только наркотиком для меня стали оба моих гитариста.

— Штаны давай.

— Не думаю, что они тебе сейчас нужны, — Аой задумался на мгновение. — В ближайшую пару часов точно не понадобятся. И лучше нам пойти в кровать, поскольку душ как-то не заводит.

========== Точка отсчёта 4 ==========

— Я не спрашиваю разрешения, — шепчет он, выдыхая мне в ухо.

— Хорошо, — киваю я, а пальцы гитариста скользнув по моей щеке, ложатся на шею. Аой не спеша поглаживает ее и от этого так жарко, что у меня перехватывает дыхание. Сейчас я способен лишь принимать инициативу, ни на что другое просто нет сил. — Извини, что тебе приходится…

— А вдруг я сам этого хочу?

Под его внимание попадает ключица. Влажный язык очерчивает ее, смакуя, губы повторяют форму, и ярким контрастом след от засоса распускается у ее основания. Дальше — снова шея, чувствительное место возле мочки уха. Это заводит до безумия. Он жестко кусает, затем засасывает тонкую кожу, заставляя меня стонать и требовать ещё.

— Тогда не останавливайся, — понимаю, что могу лишь просить.

Афродизиак в разы обострил все ощущения. Каждое прикосновение или поцелуй вызывают мощный отклик, ослепительными вспышками пронизывающий всё тело. Боль от напряжения отдается сладкими спазмами внизу живота. Я не могу себя ни контролировать, ни сдерживаться. Моё тело будто существует само по себе, подчиняясь чужим рукам, которые заставляют его отвечать. Я хочу его губы, его ладони, ласкающие мою плоть, жажду его внутри себя. Становится всё горячее и невыносимее. Перед глазами расплываются розовые круги и очертания предметов кажутся размытыми. Аой касается языком внутренней стороны моего бедра, и… я обессиленно сползаю на пол.

— Ох, чёрт…

Он отстраняется, а мое сердце готово выскочить из груди.

— Юу, нет! Пожалуйста.

— Давай ненадолго прервёмся, слышишь? Уруха обещал еду и кофе, — перемежает он свою речь с поверхностными скользящими поцелуями. — Тебе надо поесть, — он касается моих губ, сводя с ума своей требовательностью. — Это необходимо. — Ему нравится смотреть, как я теряю контроль. — Руки, все будет, но чуть позднее…

— Аой, — меня трясёт, и я бессилен бороться с реакциями собственного тела.

— Спокойно! — Он отпускает меня. — Дуй на кухню! Я буду рядом.

Этот человек имеет власть надо мной, и она быстро разрастается в геометрической прогрессии, стирая все разумные границы. Это пугает. Если он скажет мне пойти и спрыгнуть с крыши, я подчинюсь, не задумываясь. Наверное, он заметил что-то в выражении моего лица.

— Эй! Это всего лишь еда. Прошу тебя.

— Мне надо одеться, — с трудом пытаюсь вернуться в действительность, избавляясь от тумана в голове. Натягиваю первую попавшуюся длинную майку, которая, к счастью, полностью закрывает бедра. Пах вновь наливается свинцовой тяжестью. Ощущения не самые радужные, но Юу прав. Я должен что-нибудь положить себе в желудок, иначе просто свалюсь без сил.