— Где?

— В своей квартире. Я могу как-то помочь ему? Ками!

— Просто молись и скажи ему, что любишь.

— Не смешно.

— Слушай меня! Единственная твоя задача сейчас - это не дать Руки отключиться. Скоро буду.

***

Ее машина подъехала ровно через двадцать минут после того телефонного звонка. У дверей ее ждал Аой, который стал похож на зомби. Схватив за руку, он потащил ее в спальню, буквально заставляя бежать. Таканори лежал на боку поперек огромной кровати и выглядел уж слишком неживым, его безвольное тело напоминало труп. Под глазами образовались темные круги, впалые щеки подчеркивали худобу лица, которое стало неестественно бледным.

— Я не справился, — выдохнул Юу. Его руки дрожали.

— Давно в отключке? — Аяме кинулась к пациенту.

— Не очень. Пару минут, может.

— Дыхания нет, пульс нитевидный, — начиная делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, сообщила она. На самом деле ситуация была критической, и дабы не усугублять ее, правду Аяме не сказала. — Широяма! В моей машине остался дефибриллятор. Тащи его.

Пока доктор наполняла шприц адреналином, Юу вспомнился небезызвестный фильм Квентина Тарантино. Да, тот самый. Но сейчас всё, что он наблюдал, внушало ему только неописуемый ужас.

— Да, — автоматом ответил он, не отрывая взгляда от бледного безжизненного лица Матсумото.

— Шевелись!

Он не стал задавать вопросы, просто повиновался приказу. В этот момент Аяме резко замахнулась, и игла пробила грудину, вонзаясь в сердце. Что было дальше, Аой уже не видел, он рад был отвлечься хоть на что-то еще, чтобы просто не думать о худшем.

— Ну? — вернувшись, нетерпеливо произнес он. По выражению ее лица Аой понял, что дело дрянь.

— Подержи-ка здесь, — приказала она, устанавливая прибор, — теперь на счет «три» не мешай, понял? Тебе надо убрать руки, ясно? На счёт три!

Раздался мощный электрический разряд. Хрупкое худое тело на кровати выгнулось и безжизненно рухнуло на матрас.

— Така?!

— Спокойно, — проверив пульс, она выдохнула с облегчением. — Есть! Моторчик завели. Дышит. Давай, Матсумото, не покидай нас. Ты как? — обернулась она к гитаристу.

Позеленевший Аой был на грани истерики: еще чуть-чуть, и он был готов разрыдаться.

— Не сейчас, Юу! — Удар по щеке привел гитариста в чувство.

— Да. Что дальше?

— Я поставлю физраствор и отправлю его в клинику, - говорила она, надевая на Руки кислородную маску. - А ты выпьешь успокоительного…

— Всё будет хорошо?

— Возможны осложнения. У него была остановка сердца. Руки — наркоман. — Ее отрывистые фразы болью отзывались в сознании Широ. — И если его снова долбанёт, то в домашних условиях мы точно не справимся. У меня даже нужного оборудования здесь нет. Надеюсь, ты не станешь спорить.

— Пожалуйста, спаси его!

— Ты должен понять, что я не Ками-сама! — она жестко посмотрела на брюнета. — От нас теперь мало что зависит. Держи себя в руках. Ради него.

— Ты права, — Широ опустил взгляд.

Аяме достала айфон и набрала номер.

— Код три-восемь-шесть. Остановка сердца. Таканори Матсумото, вторая реанимация, — отчеканил в телефон твердый металлический голос.

***

Яркий больничный свет бьет в глаза. Человек в белом халате тепло улыбается и, поправив мне капельницу, уходит. Белые стены и полный набор всего, что я ненавижу. Палата частной клиники. Вероятно, мои дела не так уж хороши, если я оказался здесь. Дальше уже никаких мыслей, только тяжелый сон.

Время движется незаметно. С трудом разлепив веки, поворачиваю голову и вижу Ютаку, задремавшего в кресле рядом с кроватью. Голова кружится нереально. Слабость такая, что тяжело даже рукой пошевелить.

— Юта, — тихо зову его, а голос меня не слушается, — что я здесь делаю?

Он вздрагивает от неожиданности, затем улыбается.

— Привет. Ты ничего не помнишь? Мы чуть тебя не потеряли! — взволнованно заговорил он. — Заставил же ты нас поволноваться…

— Юу как?

— Не айс. Двое суток просидел возле тебя. Не спал совсем. Кое-как угомонили. Акира повез его переодеться. Как ты себя чувствуешь?

— Голова кружится и мутит. Мне бы воды…

— О, конечно, — он подносит мне стакан с трубочкой к самому рту, помогая приподняться.

Делаю несколько глотков, но от слабости опускаюсь обратно на подушки.

— Может, лучше помолчать? — беспокоится Кай. — Просто отдыхай.

— Перестань! Это танцевать я смогу еще не скоро, а вот разговаривать вполне в состоянии, — мой голос кажется тихим и слабым. — Сколько я уже здесь?

— Третьи сутки. Два дня доктора бились за твою жизнь… — он обеспокоенно смотрит мне в лицо. — Така? Ты что, пытался убить себя?

— Да нет же! Случайно вышло, — чувствую себя идиотом. — Я жить хочу, особенно сейчас.

— Я скажу Широ, что тебе лучше. Он ведь…

— Не дергай его, — мне хотелось много чего сказать, но сил не было абсолютно никаких. — Кою как? Пьет?

— За компанию с Юу. Мы все тут с ума сходим! — от его укоризненного взгляда мне захотелось исчезнуть. — Есть новости, — он слегка улыбается, — наверху ты больше не работаешь.

— С чего бы?

— Слишком много грязи выплывает, если тебя не станет, — невесело произнёс ударник, — да и…

— Что?

— Мы сделали все, что смогли, чтобы тебя оставили в покое. Кою…

— Теперь он станет подстилкой для начальства?

— Нет. Похоже, они взяли какую-то новую команду. Ну, и там… Ты понимаешь…

— Жуть какая, — мне опять стало крайне неловко.

— Нет, просто для тебя кошмар закончился.

— Ага, а для них начался… Что мы будем делать?

— Еще они обещали пересмотреть условия контракта, предусматривающие менее напряженный график. Выздоравливай и возвращайся к нам, — поднимаясь, устало сказал Кай. — Мне надо идти, работы много. Рейта тебя навестит.

— Как твоё плечо?

— Нормально. Говорят, к концу отпуска приду в норму. Ты, главное, береги себя…

— Вы все тоже. Простите за все.

— Перестань, не ты в этом виноват, — сказал он. — Я еще зайду.

***

Они встретились дома у Таканори, на его небольшой кухне. Аой сидел насупившись, прижимал к себе бутылку, время от времени глотая алкоголь прямо из горла, закусывал лимоном, и затем передавал ее Урухе для очередного возлияния.

— Прекрати себя терзать, — пытался урезонить друга Кою. — Сказали же, что состояние стабильное. Придет в себя, оклемается, ты вообще меня слушаешь?

— Кою-у, — отвечал изрядно пьяный брюнет, — вот я тебе морду набил недавно, а ты все равно нарываешься. Мне нужно побыть одному.

— Ты уже был один. По-моему, и выпил достаточно, Юу, отдай мне бутылку.

— И ты отстанешь?

— Отстану, если поговоришь со мной, — просил Уруха, с пониманием глядя на издерганного Аоя. — Не думаю, что Руки бы обрадовался, увидев тебя в таком виде, да и вообще, неплохо бы проспаться и привести себя в порядок…

Кою был прав, Аой выглядел не лучшим образом: трехдневная щетина покрывала его лицо, волосы висели немытыми патлами, следы усталости и недосыпа делали этого красивого парня похожим на бомжа.

— Ладно, всё равно ведь не отстанешь! — Широяма затянулся сигаретой. — Возможно, если б я его не оттолкнул, мы сидели бы сейчас все вместе… Но Така в клинике, и это спровоцировал я. Знаешь, что пугает больше всего? — спросил Юу, с тоской разглядывая потолок. — Я всё равно его потеряю. Возможно, не сейчас, позднее, но этот момент придёт. Это сводит с ума, я не могу смириться. Чёрт! — он замолчал и отвернулся, пряча лицо. — Я так виноват…

Уруха слушал молча. Очень редко его друг позволял себе подобные откровения, и Кою понимал, что тому просто необходимо выговориться: такая терапия нужна, чтобы не сломаться. Ситуация оказалась тяжелой для всех. Но Аой… За столько лет знакомства Кою никогда не замечал, чтобы Широяма мог полюбить кого-то настолько сильно.

— Мне кажется, что во мне тоже что-то угасает вместе с ним, — Широ снова глотнул из бутылки. — Руки выдохся. Психически нестабилен. Единственное, что мне остается — это быть рядом. Ничтожно мало, но ничего другого я просто не могу предложить! Знаешь, каково это? Наблюдать изо дня в день, как он мучается, и осознавать своё бессилие? Понимать, что это обратный отсчет уже не на годы, а намного меньше? Месяцы? Дни? Недели? Уруха, это конец. Ты вообще задумывался о том, сколько мы еще протянем? Таканори был прав: этот отпуск нас не спасет. Лишь ненадолго отсрочит неизбежное.