— Если мифы о реке Лета правдивы, — Сара дрожит, но твердо проговаривает каждое слово, чтобы опешивший юноша точно все расслышал. — Сделай так, чтобы он забыл последние месяцы. Он не должен мучиться.
— Почему? —пожалуй, он действительно кретин, потому что и правда не понимает.
— Посмотри в окно, — бросает девушка. Вторя ее словам небо над городом сотрясает страшный гром, а следом где-то неподалеку бьет мощная молния: Зевс снова недоволен. — Так не может больше продолжаться. Рано или поздно пострадают люди. Это не ваш мир, — Оборачиваясь, твердо добавляет О’Нил. — И вам здесь не место. И если такова цена…
— А что ты? — Ньюман перешел на шепот, потому что теперь готов поклясться, что дрожит и сам. — Что будет с тобой?
— Это мой первый и последний апрель в Нью-Йорке. Я переведусь в Бостон. Подальше от новых богов и… всего, — собравшись, первокурсница встает и подходит вплотную, не сводя с него пронзительных голубых глаз. — Дай мне слово, Эдриан.
— Клянусь, как только Мёрфи вернется в Аид… — медленно, будто каждое слово — тонкое лезвие, чеканит он. — Я сделаю то, о чем ты просишь.
Сара кивает и покидает потемневшую комнату, оставляя за собой запах жженых кофейных зерен и такой невероятной боли, что Ньюман сжимает кулаки, чувствуя, как теряет контроль и сливается с тенью.
Отдышавшись, парень, наконец, вышел на улицу и тут же об этом пожалел: Мёрфи стоял под проливным дождем, жуя мокрую сигарету, и бездумно глядел в небо, то ли молясь, то ли проклиная весь мир. Еще минута, и Эдриана начнет мутить, потому что он не позавтракал, а бурда, что плескалась в желудке, прожигает изнутри.
— Эй, — дело совсем не в кофе, и жжет его совершенно иная беда, именуемая чувством вины. Настолько глубокой, что он больше не в силах ее вынести. — Мёрфи!
Лучший друг безразлично дергает плечом, давая понять, что планирует остаться под ливнем.
— Мёрфи! Есть нечто, что ты должен услышать, — вставая напротив, Ньюман толкает парня в грудь. — Речь о ней. — Заметив реакцию, вдыхает поглубже и выдает как можно быстрее, чтобы точно не передумать. — Есть пророчество, в котором говорится о вас с Сарой.
Комментарий к И грянула буря
❗️ Короче. Мы приближаемся к конечной станции, и следующая глава — заключительная. Я не торгашка, мы не на рынке, но сейчас прошу обратной связи.
😤 Представьте, если бы я писала главы так же, как вы — отзывы? То-то же…
⬇️ В общем, жду всех заинтересованных внизу.
📹 Визуал, по традиции, в Telegram https://t.me/soul_elis
========== Поцелуй Венеры и Юпитера ==========
“Любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом”Платон
— Почему вы без этого не можете? — Мёрфи не сводит глаз с мокрой дороги, нещадно прокуривая ньюмановский спорткар.
— О чем ты? — беспокойно повернувшись к другу, Эдриан сбрасывает газ, обогнав пару машин.
— О лжи. Боги, люди — все время врёте, и я никак не могу взять в толк, зачем…
Они едут всего десять минут, но каждая из них кажется Мёрфи вечностью, потому что мысли в голове скачут быстрее секунд. За это время он успел вспомнить каждый чертов раз, когда был вынужден наблюдать за театром, что приятель разыгрывал для Андреа. Но любая постановка Ньюмана меркла в сравнении с тем, что устроила Сара, и сейчас парень силился понять, чем могла руководствоваться любимая девушка, утаивая, скрывая, извращая правду, поступая настолько бессердечно.
— Ты говоришь обо всех нас, или только о Саре? — нахмурился Эдриан, резко перестраиваясь. Товарищ понимал, что каждый миг в машине дается Мёрфи тяжелее, чем век в Аиде, а потому, плюя на правила и светофоры, гнал так быстро, как только мог.
— Я уже и сам не знаю, — вертя в пальцах зажигалку, парень задумчиво смотрел на блестящий черный металл: первый подарок, который он получил на Рождество, первая ночь, когда он смог по-настоящему себя отпустить, не опасаясь чудовища внутри, первое утро, что он провел, не виня себя за очередное разбитое сердце, а купаясь в счастье, как в ароматной мыльной воде. — Я уже ни черта не знаю…
— Думаю, выбирая ложь, мы стремимся защитить близких, — еле слышно проговорил Ньюман, сворачивая на шоссе. — Во всяком случае, так я успокаивал себя, обманывая Андреа.
— Чушь, — выплюнул Мёрфи, выбрасывая через щелку бычок. — Если вы кого и пытаетесь защитить, то только самих себя. И к чему это привело? К чему это всегда приводит?
У Эдриана нет ни одного подходящего слова, и он только давит на газ, надеясь, что Кора не смылась в клуб или куда-то еще. Остаток пути они провели в тишине: водитель закусывал губу, выжимая педаль и вспоминая о тайном обещании, данном на кухне в квартире дома на 163-й улице, пассажир — пытаясь представить достойную причину очередной лжи, на этот раз сотворенной не Сарой, а лучшим другом.
Обычно просторный и приветливый особняк сейчас давил стенами и морозил сквозняком. То ли дом чувствовал, что опустеет, то ли теперь Мёрфи просто было с чем сравнивать. Проходя череду коридоров, парень пытался представить, что за страшный секрет скрывается там, за поворотом, в большом кабинете Коры, куда его решительно вел Эдриан.
Богиня задумчиво кусала колпачок ручки, склонившись над кипой бумаг: Мёрфи не лез в их дела, но знал, что Аида поручила жене заняться продажей имущества, которое, как надеялся каждый в пантеоне, больше не пригодится. Единственными, кто остался не рад изменениям, были Персефона и Цербер. От первой ничего другого и не ждали, от второго, напротив, ждали слишком многого и невероятно удивлялись, когда не встречали радостного виляния хвостом.
Осознав иронию ситуации, Мёрфи едва слышно усмехнулся — кто бы мог подумать, что на пару с Корой он будет всей душой противиться возвращению.
— Повтори то, что рассказала нам с мамой, — без приветствий и предисловий, белый, как полотно, Ньюман навис над массивным столом.
Не ожидавшая такого напора от всегда спокойного и мягкого пасынка, богиня вытаращила глаза и закашлялась. Однако, как и Аида, прекрасно справлялась с сюрпризами, а потому, быстро вернув безразличное лицо, откинулась на спинку, высокомерно смерив взглядом визитеров.
— Тот разговор был не для посторонних ушей, милый, — скривила губы и сложила руки на груди. — Таким он и останется.
Эдриан устало потер пальцами переносицу и отошел на шаг. Медленно провел пальцами по столешнице, смахивая несуществующую пыль… и резко, без предупреждений, зарядил кулаком: темный дуб натужно заскрипел и по поверхности прошла трещина.
— Ты потеряла право решать, кому и что следует знать, — тихо, почти по слогам, проговорил Ньюман, не сводя с мачехи глаз. — По-хорошему, ты потеряла все права. Поэтому повтори всё слово в слово, или я за себя не ручаюсь.
В подтверждение воздух вокруг Эдриана загустел, в углах заклубились опасные тени, а сама фигура парня недобро замерцала. На миг Мёрфи и самому стало неуютно — за последние годы, что Эдриан отыгрывал роль студента-футболиста, готового подставить плечо и составить компанию в баре, парень начал забывать, кем именно был Ньюман-младший на самом деле. И сейчас, стоя в потемневшем кабинете, осознавал, что приятель, пожалуй, будет пострашнее многих олимпийцев, в конце концов, он был сыном Аиды, а не простака Посейдона.
Персефона, кажется, тоже вспомнившая, кто стоит перед ней, нервно сглотнула и потупила глаза, теряя весь запал.
— Хорошо… — пожевав губами, она несмело кивнула. — Была причина, по которой я не сомневалась в словах Пирса, когда он рассказал про твою подружку. Последние месяцы я ходила к мойрам. Не знаю, что я надеялась получить… Надежду, идею… — Встав, Кора обошла стол и с тоской провела ладонью по испорченному дереву, не сводя глаз с толстой трещины. — Я, как и ты, не хочу возвращаться, ты должен меня понять. И, возможно, если бы мойры дали ответ, я бы и не спелась с новыми богами… Но старые гадины молчали, только смеялись, выставляя меня за порог раз за разом. Кроме одного…
— Говори, — Мёрфи приблизился к Коре и, резко взяв ее за плечи, заставил поднять глаза. — Что ты знаешь?
