– Добро пожаловать в усадьбу «Мираж Селекты»! – развел руками куратор, привлекая к себе внимание, а у меня сердце зашлось от окружающей красоты. Даже во снах никогда не видела ничего подобного. – Она окружена магическим барьером. Отсюда невозможно сбежать. Вокруг лесной лабиринт, который всегда приводит заблудившегося во дворец, – меня немного напрягло это уточнение. Наверное, прежний отбор проходил именно здесь, и были случаи побега участников? Алиэлла до боли сжала мою ладонь. Затряслась мелкой дрожью то ли от холода, то ли от страха. Я нервно сглотнула и сжала ледяные губы. – Вся территория усадьбы в вашем полном распоряжении. В свободное время вы можете гулять, где вздумается. А сейчас прошу следовать за мной, – повернулся к нам спиной и начал спускаться с площадки к фонтану.

– Красиво, но страшно, – шепнула Алиэлла мне на ухо. Я усмехнулась в ответ. До чего же кратко и точно она описала мое состояние!

Пока шла по территории усадьбы, успела продрогнуть до костей. Казалось, даже мозги заморозило настолько, что они отказывались шевелиться. Хотелось обогнать вальяжно идущего Неизвестного и поскорее забежать во дворец, но пришлось терпеть.

Зуб на зуб не попадал, когда двери распахнулись и впустили свиту участников в широкий коридор. Только тогда я смогла полноценно дышать. Теплый воздух быстро отогревал продрогшее тело и меня вскоре разморило. Безумно захотелось зарыться под одеяло в теплой постельке и уснуть без задних ног. Но куратор вновь остановился. Уже прямо под хрустальной люстрой светлого просторного холла.

– Дорогие участники, пришло время познакомить вас с жителями усадьбы! – щелкнул он пальцами, и из двери на противоположной стене повалила толпа странных существ.

В общих чертах они отдаленно напоминали эллирийцев, но слишком высокие и худые, как жерди. Лысые головы, узкие черные глаза, едва заметные маленькие носы и тонкие губы, будто нарисованные карандашом поверх серой полупрозрачной кожи. И я бы ни за что не отличила мужчин от женщин, если бы не их одежда. На дамах одинаковые темно-серые платья простого кроя в пол, а на мужчинах свободные рубахи и брюки в том же цвете. Чем больше я на них смотрела, тем отчетливее в памяти всплывали картинки из книг по истории империи. Эллирию населяло много рас, но они настолько малочисленны и живут своими отдельными коммунами, что сложно встретить их представителя в столице, а тем более в районе, где родилась я.

– Наяды – северный горный народ, – точно! Наяды! Вспомнила, кто они такие и как живут, но куратор не стал надеяться на школьные знания участников и пояснил: – Они не владеют речью, но прекрасно понимают эллирийский язык и обладают отличным слухом. Между собой общаются ментально. К каждому из вас будет приставлен личный наяд, который отведет вас в личные покои и поможет подготовиться к церемонии, – серокожие тут же разошлись по залу и застыли каждый у своего протеже. Я взглянула на девушку, что встала по мою правую руку. Смутившись, я почесала затылок, прикидывая, каким образом буду отличать ее от остальных, но куратор ответил на мой немой вопрос. – Вы еще успеете познакомиться, а после церемонии сможете легко найти своего наяда по цвету его одежды. Сейчас же мы на некоторое время попрощаемся, но вскоре встретимся в ритуальном зале, – поспешил он откланяться, и моя наяда взяла меня за руку. Растянула тонкие губы в подобии улыбки и потянула за собой к лестнице, ведущей на второй этаж дворца.

Коридор второго этажа представлял собой целую картинную галерею! Только изображения всех рас нашей империи в привычных для них природных условиях были нарисованы фресками на стенах. Они отделяли друг от друга  многочисленные абсолютно одинаковые, без каких либо обозначений, двери.

Моя ладонь успела запотеть в горячей руке наставницы, но я не решилась ее отпускать, опасаясь глупо потеряться среди толпы участников и их однотипных менторов.

Мы с наядой остановились у двери, что следовала за изображением эллирийцев, окутанных магической дымкой. Наставница достала большой бронзовый ключ с резной шейкой, плавно переходящей в ушко-эмблему в форме все той же императорской короны. Вставила в замочную скважину и провернула два раза. Плавно открыла дверь и впустила меня внутрь первой.

Прикрыв рот руками, чтобы не ахнуть, я медленно ступала по ворсистому ковру, разглядывая убранство. Не знала, как живет императорская семья во дворце, но именно такими, наверное, должны быть покои императрицы. Здесь было все! Широкая кровать с балдахином из летящих, будто невесомых материй, шкафы один больше другого. А еще отдельная обеденная зона у камина. Уже знакомая помпезная люстра освещала комнату почти дневным светом, хотя портьеры при этом были зашторены. За приоткрытой дверью в конце покоев просторная уборная с огромной каменной купелью. Все сверкало золотом, белизной и чистотой.

Но наяда не позволила мне долго любоваться собственной комнатой. Она засуетилась у купели, включая воду, от которой сразу пошел пар. Добавила в нее что-то из многочисленных баночек, что покоились на бортике, подготовила для меня полотенце и белоснежный махровый халат. Указала на быстро наполняющуюся каменную чашу и с поклоном удалилась за дверь уборной.

Недолго думая, я скинула с себя потрепанное платье и застиранное белье. С огромным удовольствием погрузилась в горячую воду и растянулась в чаше в полный рост. Провела кончиками пальцев по воздушной пене и закрыла глаза.

Где-то между реальностью и сном воспоминания поработили сознание. Сколько не гони их от себя, а картина того, как у нас с мамой забирают малышек, так и стоит перед глазами. Сразу после пропажи отца мама поняла, что беременна. Слабенькими родились близняшки, но я из кожи вон лезла, чтобы прокормить семью. Несмотря на юный возраст, первые два года у меня получалось находить работу за еду, а потом… Потом император ужесточил закон о труде несовершеннолетних эллирийцев. Мама одна не справлялась. Поднялась аренда, продукты подорожали и мы голодали. Близняшки постоянно болели. А однажды в наш барак пришли двое в красных плащах. Представились хранителями приюта «Дом алого солнца». Одного взгляда на нашу семью им хватило, чтобы забрать малышек. Хотели и меня прихватить, но я убежала. Некоторое время мы с мамой скитались без крыши над головой, а когда нашли жилье и работу, выяснилось, что сестер взяли под опеку. Узнать, кто стал опекуном, не получилось. Эти сведения защищались законом. Но мы смогли добиться того, чтобы один раз в месяц девчонок привозили в приют для свидания с родными. А еще у нас был шанс забрать детей домой, если иметь в собственности хоть какой-то небольшой дом и постоянную работу. Вот умру на отборе, маме выплатят двести тысяч лур и малышки вернутся в семью…

Встрепенулась и распахнула глаза, когда ощутила прикосновение на плече. Посмотрела в серое лицо наяды и поняла, что она меня подгоняет.

– Я сейчас. Я быстро, – потянулась за мочалкой дрожащей рукой. Казалось, в собственном отражении в воде увидела голубоглазые личики кудрявых сестренок. О, Шама и Шута, как же я тоскую!

Прикусила губы, когда с ресниц сорвались слезы. В попытке прогнать мрачные мысли, принялась остервенело тереть кожу мочалкой. Влага настолько застила глаза, что я видела перед собой лишь мутный образ наяды, наблюдающей за мной. А когда смыла пену с волос, наставница помогла мне выйти из купели и обернула приятно пахнущим розами полотенцем. Никогда никто обо мне так не заботился.

– Спасибо, – шепнула я помощнице и закуталась в махровый халат на голое тело.

Она коротко кивнула и повела меня в комнату. Усадила на стул у трюмо с зеркалом. Подхватила гребень и аккуратно, опасаясь дернуть за волосок, начала расчесывать влажные волосы. Я смотрела на нее в зеркальном отражении, боясь заглянуть себе в глаза. Страшилась, что снова увижу сестер и расплачусь. Но надо быть сильной. Испытания еще не начались, а я уже расклеилась. Зачем близняшкам такая сестра нюня? Ну, уж нет! Я дойду до конца, и девчонки будут расти в таких же шикарных покоях, как здесь, не познают холода и голода.