– Гугл в помощь, – посоветовал Андрей. – Сейчас курсов пруд пруди, каких только нет, я даже сексологов видел. Танюшка, хочешь быть сексологом? Я бы к тебе на приём пришел!

– Есть жалобы? – засмеялась я.

– Жалоб нет, я для моральной поддержки – нужны же тебе клиенты. Ты в детстве кем хотела стать?

– Смеяться не будешь? Архитектором.

– Что смешного? Значит, надо поступать на архитектурные курсы. Сейчас поищем, – Андрей достал из кармана телефон.

К моему удивлению, архитектурных курсов оказалось не мало. Были даже бесплатные лекции от университета. Теперь вечерами я не сидела у телевизора и не болтала по телефону с приятельницами и коллегами. Жажда новых знаний спровоцировала меня на небывалый подвиг – я записалась на несколько курсов сразу и полночи просиживала у компьютера.

В субботу менеджер по персоналу пригласила к себе меня и коллегу:

– Девочки, с первого числа у нас освобождаются два постоянных объекта! – торжественно заявила она.

Коллега недавно начала работать и с интересом уставилась на менеджера. Губы растянулись в улыбке, глаза загорелись в ожидании хорошей новости. На мой взгляд, ничего хорошего в постоянных объектах не было, если только не убирать их вечерами, когда персонал уже закончил трудовую деятельность и убыл по домам. В остальных случаях хочешь, не хочешь, придётся общаться. Обязательно найдётся любопытная тётенька, которая будет расспрашивать тебя о семье, о личной жизни, бестактно интересоваться доходами. Дальше два варианта: либо она тебя, сироту с тряпкой, пожалеет и начнёт подкармливать засохшими печеньками, либо невзлюбит. Во втором случае жалобы и недовольство обеспечены. Она будет проверять качество уборки, засекать потраченное время и встречать тебя с постным лицом и тяжёлым вздохом: явилась, наконец-то.

– Оба взять не предлагаю, они в разных концах города, поэтому выбирайте, кому что, – продолжила менеджер. – Строительный офис на углу Аникенской и Ленина, и мужское общежитие рядом с центром.

– Общежитие! – обрадовалась коллега и повернулась ко мне. – У меня машины нет, в центр удобно добираться, а до Аникенской с тремя пересадками ехать. Согласна?

Я не хотела ни общежитие, ни офис, но выбирать не приходится.

– Это надолго? – с надежной спросила я менеджера.

– Татьяна, не надо огорчаться, – улыбнулась она. – Тебя удалённость смущает?

– Бери офис, чего уж там, тем более ты недавно замуж вышла, зачем тебе холостые мужчины? – поддержала её коллега.

Я удивлённо вскинула брови – про мужчин даже не подумала.

– Хорошо, беру. Помещение большое?

Менеджер рассказала требования к уборке и квадратуру площади. Да, немало, часа три-четыре в день, если некому будет придираться и проверять чистоту подоконников белоснежной салфеткой. Был у меня такой опыт в прошлом: салфеточкой по подоконнику дама возила не сразу после уборки, а часа через два, когда в открытые окна успевала налететь уличная пыль.

По пути домой позвонила Андрею – хотелось знать, мама с папой уже там? Пару недель нам легко удалось скрыть его присутствие: мама приезжала без ночёвки, днём, убеждалась, что всё в порядке, брала домой свежей зелени, первых огурчиков и уезжала. У папы разболелась спина, работать на даче он не мог, а отдыхать не умел.

С утра Андрей собирался основательно подготовиться к их приезду, но как, не сказал.

Упоительный запах жареного мяса разносился из каждого двора. В выходные на дачах шумно и весело, по посёлку катаются на велосипедах и самокатах дети, звучит музыка. Я почувствовала, как заурчало в желудке – пообедать сегодня не получилось.

В беседке, за накрытым столом, сидели мама, папа и Андрей. Румяные аппетитные шашлыки, крупно нарезанные глянцевые помидоры, огурцы, с капельками сока там, куда попала соль, зелень, свежий хлеб. Салат в старой, маминой любимой зелёной пузатой миске, сок, лимонад и бутылка коньяка. У нас что, праздник?

– Танюша пришла! – обрадовался папа. – Руки мой и к нам, небось с утра голодная.

– Я тебе сейчас мясо подогрею, – сказала мама, тяжело поднимаясь из-за стола.

Андрей вскочил, взял у неё тарелку:

– Сидите, тёть Лена, сидите, я сам подогрею! – он незаметно подмигнул мне и ушёл в дом.

Плескаясь под умывальником, я тихо, чтобы через открытую дверь нас не услышали, спросила:

– Родители что, гостей ждут?

– Нет, это я всё приготовил. Пошли, попробуешь, я старался. Ради такого дела ребята меня даже пораньше с работы отпустили.

– У тебя же денег нет?

– Аванс получил! – гордо сообщил он. – Я там ещё кое-чего прикупил, посмотришь в холодильнике. И денежку тебе положил под Груню, на хозяйство. Не всё же тебе меня кормить.

– То есть, как я понимаю, снимать квартиру ты не собираешься? – угрожающе спросила я.

– Собираюсь. У тебя на даче. Сдашь мне комнату?

– Нет!

– Ну, Тань, не вредничай. Чего лишнее тратить, если до осени здесь можно пожить? Мне на работу две остановки ехать, – уговаривал Андрей.

Пустила, называется, человека из жалости! Он привык и вообще не собирается съезжать. Объяснить, что жить с ним в одном доме я больше не собираюсь, я не успела – со двора позвал папа.

– Молодёжь, вы где?

Я показала Андрею кулак, пошла в беседку.

Папа потянулся за коньяком:

– Давайте, дети, за вас.

Что он им тут наговорил без меня?

– Папа, мама, вы только ничего не подумайте, – начала я. – Андрей здесь как квартирант живёт, временно…

– Ладно, ладно, ничего не подумаем, – перебила мама. – Эх, молодо-зелено, и зачем было огород городить?

Я под столом пнула Андрея ногой.

– Мы, как бы, не совсем чтобы вместе, – промямлил он. – То есть Таня правильно говорит, я квартирант.

Папа засмеялся и хлопнул его по плечу:

– Таких квартирантов поискать! Забор хорошо покрасил, хвалю. И за крышу спасибо. Я весной заметил, что подтекает в углу, никак руки не доходили.

– Андрюшенька, ты мне клумбочку поправь, – попросила мама. – Заваливалась с одного бока, не иначе мыши ходов нарыли.

Я не участвовала в разговоре – всё равно меня никто не слушал. Объясню им завтра, в менее семейной обстановке.

Шашлыки таяли во рту, огурчики вкусно хрустели, салат оказался мой любимый, с крабовыми палочками.

В кармане зазвонил телефон. Эвелина? Я ушла в дом, чтобы поговорить с ней наедине – впервые Эвелина позвонила мне сама.

– Таня, тебе Илья не звонил? – спросила она.

– Что случилось?

– Ничего. Просто скажи – он тебе не звонил?

Я почувствовала, что сейчас у меня остановится сердце. В груди словно свернулся клубком ёж, который при каждом вдохе перекатывался и впивался острыми иглами. Ноги стали тяжёлыми, ватными, я опустилась на табурет и обеими руками прижала к уху телефон.

Как меняет людей страдание: совсем недавно передо мной стояла уверенная в себе красивая женщина, сегодня – усталая, с опухшими от слёз веками, бледными губами и тревожным, ищущим взглядом пожилая дама. Дрожащие руки крутят телефон, плечи вздрагивают, словно она сдерживает рыдания.

– Спасибо, что пришла, – хриплым голосом прошептала Мальвина. – Таня, что делать? Я обзвонила всех его знакомых, никто ничего не знает, он не звонил и не писал.

– Невозможно пропасть просто так, не бывает такого. Алле вы звонили? Она же с ними поехала, должна быть в курсе.

Мальвина горестно всхлипнула:

– У неё тоже телефон не доступен. Нельзя сидеть сложа руки, надо что-то делать! Я в полицию ходила, они сказали, никто у вас не пропадал, уехал в экспедицию, бродит по лесам. Если заблудился, пусть там МЧС вызывают. А где – там? Я не знаю, где он!

Не спрашивая разрешения, я пошла в кухню, за водой. Чайник оказался пустой, холодной кипячёной воды я не нашла и налила из-под крана, заодно и сама попила. Для нас с мамой Ильи проблемы с животом сейчас не самое страшное. В углу, над раковиной, темнело сырое пятно.